машина с мангалом и всеми атрибутами. Прикажите пропустить.
— Мангал у нас свой, а лишние атрибуты никогда не помешают. — засмеялся полковник. — Прошу!
30
На самом краю полигона, в берёзовой рощице, имелось давно оборудованное место для неформального общения: большой деревянный стол, вкопанный в землю, две лавки вдоль него, несколько добротно сделанных деревянных же кресел, рукомойник и, в метрах двадцати, нужник. Мангал поражал своей монументальностью.
Подчинённые Березина оперативно развернули скатерть, выставили на стол напитки и закуски, разожгли мангал и были отосланы начальником «заниматься». Полковник отогнал Павловского от мангала и сам колдовал над мясом.
Выпили за знакомство, потом — за новые назначения. Третья (по традиции), за усопших. Некрасов с Павловским закурили. Все стояли, кроме Лазара — тот сел в кресло, положив травмированную ногу на костыль.
— Эх, вот денёк ухватили, — генерал с удовольствием посмотрел на небо, — когда ещё так выберемся? Ладно, оставим лирику. Владимир Георгиевич, у меня к Вам вопрос.
— Вы хотите задать его при всех? — удивился Павловский. — А протокол?
— Ну, что Вы, — засмеялся Некрасов, — какой протокол, так, личное любопытство.
— Коль так — валяйте.
— Скажите, почему Вы не стали играть в паре с Гореликом? — генерал пристально смотрел в глаза собеседнику. — Раздели бы этих шулеров до нитки.
— Во-первых, — вздохнув, ответил Павловский, — Петька их и так раздел. Если бы и я подключился, мы бы вообще оттуда не вышли. Во-вторых, я ведь Вам слово дал. Как и Вы мне.
— Приятно, что слово сдержали, — заметил Некрасов, — Очень похвально. Не зря я Вам поверил.
— Простите моё вмешательство, — вклинился в разговор Жилин, — ваши давние, судя по всему, отношения меня заинтересовали ещё с момента первого совещания в кабинете товарища полковника… Простите, генерала. Можно подробности, или это — тайна?
— Какая уж тайна, — легко улыбнулся Павловский, — могу поведать, если Юрий Николаевич позволит.
Генерал кивнул.
— Видите ли, Сергей Кондратьевич, много лет назад я был вхож в дом Гореликов. Мы много работали, обсуждали, часто спорили и, чтобы разрядить обстановку, Борис Иосифович предлагал «расписать пулю». Петька был третьим. Играли по копейке вист, чтоб не обидно было. Если проигрывал Горелик-старший, он беспрекословно расплачивался, если проигрывали мы — выполняли работы по хозяйству: Пётр пылесосил ковры и мыл пол, а я помогал переставлять мебель, это было любимое занятие Бориса Иосифовича.
— Горелик проигрывал? — удивлённо вскинул брови Жилин. — Фантастика.
— Он поддавался. — Павловский осуждающе посмотрел на профессора. — Таким макаром он снабжал меня и Петьку деньгами. Когда я это понял, настоятельно просил больше так не делать, а он только хмыкнул в ответ. Натаскавшись, я ходил по общагам и играл со студентами после выдачи стипендий. Я не наглел, не раздевал оппонентов догола, давал отыгрываться, меня ждали и зазывали, завелись свободные деньги.
— Потом Горелики эмигрировали. — продолжил Владимир. — В какой-то момент время для меня остановилось. Я был фактически один: наставник уехал, друзья подались в бизнес, от безденежья жена ушла к богатею… Как-то раз, на одной из посиделок, куда меня из вежливости приглашали приятели, кто-то предложил «сыграть партейку», я согласился, по итогу выиграл три своих месячных зарплаты. И понеслась.
Павловский подошёл к столу, разлил всем присутствующим, стукнулся рюмками со всеми, выпил, смачно зажевал кусочком горячего шашлыка и снова достал сигарету. Лазар выпил со всеми, подтащил кресло поближе к столу и уселся, с любопытством глядя на говорящих.
— Слишком долгая получилась прелюдия, да? — хмыкнул Владимир и продолжил. — Я играл не только на квартирах — во всех казино были недоступные для простых смертных залы для игры, эдакие цивилизованные катраны. Вот, таком катране я и встретил одного очень важного, напыщенного чинушу, которого просто распирало от денег и собственного величия.
— Он хамил персоналу, смотрел на всех свысока, — рассказчик потушил окурок, — в общем, я решил наказать этого борова. Он неплохо считал карты, но был очень жаден и купился на квит. Мы играли пять часов. В расчёт он отдал мне все наличные, перстень с бриллиантами, ключи от «Мерина» — не покрыл даже половины. На оставшуюся сумму написал расписку. А утром я очутился в кабинете тогда ещё капитана Некрасова.
— Я открою маленькую тайну. — заговорил после некоторой паузы генерал. — Вы оказались у нас, а не в милиции потому, что этот чинуша не хотел отдавать выигрыш. По совету сослуживца он накатал заявление, якобы Вы принуждали расплатиться гостайной. Расписка, изъятая при обыске, была косвенной уликой. Я нутром чуял, что дело нечисто, начальство же требовало результат. Вы вернули выигрыш, и дело замяли. Будь моя воля, боров бы уехал пыхтеть на зону за ложный донос, но у него были очень большие связи.
— Были?
— Именно были.
— А что с ним не так? — поинтересовался Лазар.
— Он утонул. Не смотрите на меня так многозначительно, — сказал Некрасов, — Мы здесь ни при чём. В конце нулевых он убежал за границу, купил виллу на Лазурном берегу, хорошенько обмыл её, пошёл искупаться и утонул. Без всякой посторонней помощи. Пить меньше надо.
— Ну и пёс с ним. — резюмировал Павловский. — За моё «спасение» господин генерал взял с меня обязательство больше не играть, вот я и не играю. Но подсказывать-то мне никто не запрещал!
Все засмеялись, кроме Жилина — тот сокрушённо покачал головой. Послышался звук подъезжающего автомобиля.
— Что-то быстро они вернулись, — озадаченно сказал генерал, посмотрев на часы.
Ведомая Иванычем машина остановилась, и из неё вышел Зиновьев. Один.
— А где Пётр Борисович? — строго спросил Некрасов.
— Товарищ генерал-майор! Разрешите доложить. — подчинённый вытянулся в струну. — Он на кладбище.
— Почему Вы не остались с ним?
— Господин Горелик потребовал, чтобы мы уехали.
— Подробнее давай.
— Могилу нашли быстро. Мы с Иванычем приближаться не стали, а Пётр Борисович подошёл к памятнику, поцеловал его, сел на землю и сидит. По-моему, он плакал. — Зиновьев вздохнул. — Там мимо мужики местные шли, с лопатами и граблями, ходили могилы родственников поправлять, остановились около нас и спросили, что мы здесь делаем. Я рассказал. Они тут же пошли к господину Горелику, подняли его, поговорили и стали убирать могилу. Памятник поправили, протёрли его, траву повыдергивали…
— И что они сейчас там делают?
— Самогонку пьют. У мужиков с собой было.
— Понятно. — генерал почесал затылок. — Быстренько перекуси и дуй обратно. Иваныча тоже позови, голодный, поди.
— Есть.
— На вот, — генерал начал складывать в пакет еду и водку, — отблагодари мужиков. Деньги есть у тебя?
— Не надо денег, — жуя, ответил майор, — Пётр Борисыч попытался рассчитаться с мужиками — они обиделись.
— Во как. — Некрасов снова почесал затылок. — Смотри, чтобы он там закусывал, а то самогонка на него
