class="p1">— Да пёс сними, с вещами! Как ты себя чувствуешь? Что с ногой?
— Ерунда. — Сэм достал из кармана носовой платок, развернул его и показал Питеру обломок стекла. — Хорошие линзы делают в России, крепкие. Этот мерзавец отломал кусочек от моей кости, слава Б*гу, без трещин и переломов. Рану промыли, зашили, заживёт за пару недель. Поехали поскорей отсюда, а то доктора передумают и наложат гипс.
Горелик ухватился за ручки кресла и покатил друга на выход. Очутившись за пределами больничного корпуса, Лазар с наслажденьем, полной грудью вдохнул все ароматы летней ночи: прошедший дождь прибил последствия жары, где-то в кроне дерева заливалась неведомая птица.
Питер не знал, с чего начать — все варианты пламенной речи, картинные предъявления утерянной карты доступа с завершающим пафосным вопросом рассыпались, как карточный домик: перед ним в инвалидном кресле сидел раненый друг. Друг, который первым бросился тушить установку. Друг, который пострадал из-за его, Питера, просчётов. Горелик покатил коляску в сторону курилки — он хотел собраться с мыслями и силами, нужна была пауза.
— Ты хочешь меня о чём-то спросить? — неожиданно заговорил Лазар.
— Видишь ли, Сэм. — Горелик замялся. — Ты потерял кое-что.
— Ты подобрал её?
— Да.
Лазар молча поднял руку и похлопал пальцами в сторону Питера. Тот вложил карту в ладонь Сэма, кусок пластика отправился во внутренний карман пиджака.
— Так надо, Питти! — Лазар спокойным голосом прервал неловкую паузу. — К чему лишние вопросы со стороны? Ты же помнишь, что Сэм Лазар утонул в Средиземном море?
— То есть, ты хочешь сказать… — попытался вклиниться Горелик.
— Ничего я не хочу сказать. — продолжал Сэм. — Считай меня котом, у которого девять жизней. Сейчас я для всех — Семён Лазарев, а для тебя — по-прежнему Саймон Лазар, друг и компаньон. Или уже нет?
— Что ты такое говоришь! — с жаром ответил Питер. — Конечно, друг и, безусловно, компаньон. Как я могу сомневаться? Ведь ты же рисковал жизнью, спасая эту установку, будь она неладна!
— Тем не менее, — усмехнулся Лазар, — ты начал сомневаться, когда увидел карточку.
— Это было очень неожиданно. — Питер не знал, что ещё сказать. — А что у тебя в пакете?
— То, что удалось спасти. — Сэм с усмешкой открыл шуршащий мешок. — Брючный ремень и правый ботинок. «Гуччи», всё-таки, где я здесь такие куплю? Вторая туфля слетела, когда ты азартно волок меня от пожара. Да, я забыл поблагодарить тебя за своё спасение, и размышляю, как это лучше сделать.
— Брось, Сэмми, — махнул рукой Питер, — ты поступил бы точно так же, я в это верю.
— Кстати, об установке. — Лазар в пол-оборота, снизу вверх посмотрел на друга. — Хочешь побыстрее узнать, что произошло?
— Очень хочу.
— Тогда поехали. — Сэм показал на посигналившую фарами машину, стоявшую незамеченной в темноте. — Нас ждут.
–
К гомонящей группе учёных, суетливо выгрузившихся из машин и кучковавшихся вокруг Жилина, подошёл врач. Он протолкался к главному и внимательно посмотрел на Терещука, которого до сих пор держали «под локоток».
— Профессор! Помощь нужна?
— Да, конечно! — Жилин показал рукой на «отсутствующего». — Вот, доктор, человек перенервничал, надо что-то делать!
— Ничего страшного, — врач взял Терещука за руку и посмотрел ему в глаза, — сейчас дам таблеточку, хорошо отдохнёт, и всё будет в порядке.
— Скажите, доктор, — сказал подошедший к совещающимся Павловский, — можно сделать так, чтобы он поспал подольше?
— Хотите, сутки будет спать, — улыбнулся врач.
— Это было бы прекрасно.
29
Военный оказался человеком слова — за пятнадцать минут до полуночи тягач с повреждённой установкой неспешно вкатился в ангар. Всех сотрудников, кроме Павловского, Жилин отогнал от изделия, и в приказном порядке отправил отдыхать. Пока профессор буквально выталкивал подчинённых к выходу, Владимир Георгиевич и начальник полигона, облачившись в белые халаты, залезли на установку и осматривали повреждения.
Избавившись от сгоравших от любопытства и нетерпения коллег, Жилин направился к установке, но не дошёл — его перехватил Зиновьев.
— Сергей Кондратьевич, — остановил профессора капитан, — Вас просят к телефону. Москва.
— Что-то срочное?
— Не могу знать. — ответил Евгений. — Наверное, интересуются подробностями.
— Что я им скажу? Я и сам-то ещё ничего не знаю. — удивлённо-озабоченно произнёс Жилин и посеменил за капитаном.
Когда профессор, закончив телефонный доклад и обмен мнениями о случившемся, вернулся в ангар, его удивление удвоилось — Павловский и военный стояли около установки, оживлённо беседуя. Жилин ждал беготни вокруг тягача с криками «Всё пропало!», заламывания рук и клоков вырванных волос на полу, ан нет — говорившие улыбались, Павловский, активно жестикулируя, что-то рассказывал собеседнику, оба рассмеялись.
— Ну, что там, коллеги? — спросил учёный, подойдя к веселившимся.
— В целом, всё не так страшно, как могло бы быть. — ответил Владимир и посмотрел на военного. Тот утвердительно кивнул.
— Не томите, голубчик, — взмолился Жилин, — насколько критичны повреждения?
— Абсолютно не критичны. — Павловский снова глянул на военного. Тот снова кивнул. — При скачке мощности понижающий трансформатор не выдержал и загорелся, от нагрева лопнула линза фокусировки и осколками посекла приводы. Если бы вовремя не начали тушить, последствия были бы фатальными. Но — нам повезло.
— Главный вопрос не в том, почему не сработало устройство аварийного отключения электропитания, вероятней всего, обыкновенный брак, — заговорил начальник полигона, — а почему установка стала неконтролируемо набирать мощность. Мне видится постороннее вмешательство.
— Саботаж? — обескураженно выдохнул Жилин.
— Не исключено. Надо отрабатывать все версии, в том числе и версию Владимира Георгиевича. Честь имею. — военный щёлкнул каблуками, пожал руку обоим учёным и удалился.
— Вы знакомы? — профессор смотрел вслед удаляющегося.
— Нет.
— Вы так бурно дискутировали, что я подумал…
— Мы нашли общих знакомых. И даже общие темы для обсуждения.
— Мда… А сейчас хотелось бы выслушать Вашу версию причины аварии. — Жилин попытался по-привычке ухватить собеседника за пуговицу.
— Дайте время до утра, — вывернулся Павловский, — мне надо кое-что проверить. Пока никто снова не залез без спроса.
— Ясно. — профессор почесал голову. — Вот для чего Вы попросили доктора нейтрализовать Серёжу.
— Именно.
–
В полдень следующего дня группа людей стояла у стены, разрушенной лучом установки. Павловский с интересом слушал объяснения военного; Жилин подобрал обломок бетонного блока, повертел его и, зачем-то, понюхал; Лазар на подлоктевых костылях обскакал всю стену вокруг; Горелик стоял мрачнее тучи.
— Что-то не так, Питти? — Сэм подковылял к другу. — Чем ты опечален?
— Видишь ли, Сэмми, — помедлив, ответил Горелик и показал рукой на стену, — это совсем не тот результат, который я хотел увидеть. Наша установка может трансформироваться в нечто ужасное, и я содрогаюсь от одной мысли о её будущем.
— Ты всегда был пацифистом, — улыбнулся Лазар, — а это вредно. Вся история человечества есть история войн. Даже обезьяна,
