его варева.
– Что это? – спрашиваю я, указывая на булькающую жуткость в котле.
Он достаёт маленькую бутылочку и ковшом принимается сцеживать содержимое в неё.
– Это моё особое зелье, – говорит Измаил и протягивает мне бутылочку. От запаха мне становится нехорошо.
– Нет спасибо, – отказываюсь я от подарка.
Дед Измаил пожимает плечами и, заткнув бутылочку пробкой, суёт себе в карман. Не обращая на меня внимания, он продолжает заполнять оставшиеся бутылочки своим новым зельем. А я тем временем осматриваю комнату. Вдоль стен стоят высокие шкафы, каждая полка заполнена разной стеклотарой с разноцветными жидкостями. Химический стол с разного рода приборами. Увеличительное стекло размером с диван. И зачем оно ему такое огромное? Моё внимание привлекает какое-то свечение в окне, и я, спрыгнув со стула, подхожу к нему. Внизу заметно явное движение. Пустые ещё недавно улочки заполнены людьми. Они суетливо перетаскивают что-то из дома в дом. Жизнь вернулась на эти улицы. Дед Измаил, разлив содержимое, бойко таскает огромную лестницу от шкафа к шкафу. Ставит возле одного и начинает бегать по комнате.
– Где мои очки? Где же мои очки?
– Я могу вам помочь? – отвлекаюсь я от окна и подхожу к деду.
Он презрительно смотрит на меня, после чего весело выдаёт фразу:
– Я забыл, где спрятал очки. Можешь поставить бутылки на нужное место в шкафу?
– Да, почему нет, – отвечаю я.
Я аккуратно подхожу к шкафу; подозрительная лестница, сделанная из красного дерева, не внушает доверия.
– Мне наверх? – невинно спрашиваю я, смотря на деда Измаила.
Он мне кивает и радостно протягивает три бутылочки. Я беру две. Лезу по лестнице, предварительно открыв дверцу. Тянусь на верхнюю полку, где есть свободное место.
– Что там написано? – громко кричит дед.
– Боже! – громко кричу я.
Чуть не роняю одну бутылку с подозрительной зелёной жижей. Смотрю внимательней и замечаю надпись над полкой: «От гнилых ящериц». Кричу деду надпись. Он трёт подбородок и кричит в ответ:
– Поставь на полку «Милые игрушки».
– Какие игрушки? Мыльные? – слышится мне.
Дед, похоже, не слышит и говорит:
– Хотя нет, одну поставь на «Зловредные», другую на «Загадочные».
Выискиваю глазами эти названия и ставлю туда бутылочки. Спускаюсь вниз за следующей партией. Смотрю, внизу стоит Дед и смотрит вверх, как бы на меня и в то же время не совсем.
– Хм, – издаёт он звук, разглядывая меня снизу.
– Да что вы делаете? – кричу я и быстро соскакиваю с лестницы, прижимая к себе юбку. Не думала, что этот дед, получивший в дар детскость, ещё забавляется подобными вещами.
Пока я размышляю на тему испорченности деда Измаила, он залезает рядом на стул и как дёрнет меня за волосы.
– Ау! – ору от боли и неожиданности я. – Что вы делаете?
Дед, ничего не ответив, спрыгивает на пол и сыпет оторванные волоски себе в оставшуюся бутылочку. Ехидно улыбается.
А мне плакать захотелось. Измываются надо мной, как хотят.
– Моя госпожа! – раздаётся за спиной приятный голос.
Оборачиваюсь на голос Грэя – кто бы ещё меня так ласково называл? Одет он весь красиво, от ранения ни следа.
Быстро ж на нём всё заживает. Хотя, кто знает, чего у него там под одеждой, может, он весь в бинтах. Ха-ха, прям как мумия.
– Он вас обижает? – спрашивает Грэй и сердито смотрит на Измаила.
– Самую малость, – отвечаю я, чувствуя, как влюбляюсь в этого дворецкого. «Какой он классный», – зашкаливают мои мысли.
Грэй подходит ближе и предлагает идти с ним. Я беру его под локоть и, как королевна, ухожу из этой жуткой комнаты.
– Вам удалось поспать? – спрашивает Грэй, аккуратно помогая мне спуститься по лестнице.
– Нет, мне что-то не хочется, – отвечаю я, пристально всматриваясь в глаза своему принцу-дворецкому.
Грэй останавливается и встаёт напротив меня. Ослепительно улыбается, напоминая, что мой избранник всё-таки демон. Которых я недавно крушила, как бешеная, будучи ещё сфринглом.
– Вы обдумали моё предложение, миледи?
Миледи — как красиво звучит. Я госпожа и миледи. Как бы не привыкнуть к такому обращению. Дома-то маловероятно, что найдётся такой принц.
А? Что? Просыпаюсь я от своих мечтаний.
– Нет ещё. Не было времени, – отвечаю я.
Взгляд Грэя грустнеет, улыбка покидает его лицо.
– Теперь я король в этих краях. Мне совсем не хочется коротать своё время в одиночестве, – говорит он и смотрит мне в глаза, проникая в душу.
Да что же это такое? Как можно взять и выбрать: вернуться домой, где нет сумасшедшего дома, – ну, почти нет, – или остаться и стать женой-королевой чудесному полу-демону? Я поворачиваю голову в сторону, чтобы не видеть его печальных глаз. Мою душу разрывают сомнения. Да, я хочу быстрее вернуться назад. Но почему его нельзя забрать с собой? Эта жестокая несправедливость!
Паузу прерывает звук из моего желудка. Грэй сразу оживляется и, взяв меня за руку уже не как госпожу, а, допустим, как свою девушку, тащит в столовую. Ни слова не выронив, помогает присесть и скрывается в темноте на пару секунд. Возвращается с большим подносом со свежей едой.
Не знаю, как он, но я бы от такого зрелища передумала бы жениться на столь некультурной особе. Потому что, как только мне в нос ударяет приятный аромат жареного мяса, меня словно подменяют. Даже говорить не хочу, как это выглядело.
Изящная девушка в красивом платье, закатав рукава, отрывает огромные куски мяса от жареной птицы. Надеюсь, она была птицей. И, смачно откусывая огромные куски мяса, заглатывает их, практически не жуя. Грэй приносит поднос с бокалом из серебра и бутылочку вина. Не обращая на него внимания, я продолжаю яростно поглощать пищу и запивать её вином. На голодный желудок вино приходится как раз кстати. В голову ударяет, словно кулаком, и меня плавно несёт куда-то вправо. Не отрываясь от еды, пододвигаю поднос ближе и уже от самой птицы начинаю зубами отрывать мясо. Лицо и даже волосы пачкаются в жирной еде. Честно сказать, из всего путешествия я бы не стала вспоминать именно этот момент. Грэй, нежно улыбаясь, смотрит на меня с любовью, в то время как я больше похожа на древнего человека из каменного века. Наверное, он радуется, что его стряпню хоть кто-то ест. Могли бы покормить девушку раньше. Закончив с птицей, выпиваю остатки вина и выдаю самый неприличный звериный рык. Милая девушка обмякает на стуле. Желудок забит снизу доверху – это говорит о том, что я не смогу сама выбраться из-за стола.
– Вот это вкуснятина! – вырывается у меня.
– Ещё вина? – спрашивает Грэй.
Я на минуту застываю, разглядывая полотенце,
