таких симпатичных голубоглазых шатенов среднего роста. Наверняка при первом общении Сенковский умело располагал к себе потенциальных деловых партнеров, внушал им доверие. Не может же такой милый человек торговать всякой китайской подделкой.
Как выяснилось, может. Еще как. И все же он наивный, этот господин Сенковский. Не понял, с кем связывается. Допускаю, что каких-нибудь начинающих коммерческих дев, открывающих свои магазинчики на деньги папиков, такой расклад вполне устраивал. Какая разница, в конце концов, Корея или Китай, главное, чтобы покупали. Однако настоящих акул местного бизнеса, прошедших огонь и воду, на китайской мякине не проведешь, господин Сенковский получил по рукам. Ладно еще, руки остались на месте, не выдернули их с корнем.
– А где ты работаешь? – прервала я поток рассуждений Сенковского.
– Собственный бизнес, – не моргнув глазом отрапортовал он. – Поставки корейской одежды в местные магазины. Конечно, из Южной Кореи, не из Северной. Эх, прикольно было бы из Северной Кореи шмотки поставлять, как считаешь?
– Наверняка.
– Но я такими делами точно не буду заниматься. Только красивые и стильные вещи. А ты какой стиль предпочитаешь? Кстати, кофточка на тебе очень даже клевая. – Он невзначай коснулся моего рукава. – И ткань качественная. Одобряю. Умеешь выбирать вещи, хороший вкус.
– Приятно, когда мужчина разбирается в одежде.
– Согласен. Не, всякие модные блогеры, которые тоже разбираются, в основном на мужиков не очень похожи. Но я-то ведь не такой. Как думаешь?
– Ты вполне мужественный, – была вынуждена признать я.
Приходится и мужчинам иногда отвешивать комплименты. Ладно, мне не жалко. Тем более десертом вкусным угостил, с вишенками.
Вспомнила, кстати, о Валерке с его вишенками из наливки. Как он там, интересно, устроился на работу? Но позвонить пока не было возможности, Сенковский жаждал общения.
– А ты чем занимаешься, если не секрет? – спросил тем временем Сенковский.
– Куклами.
Не рассказывать же ему о моих детективных расследованиях.
– В смысле? – Он подлил себе еще коньячку.
– В смысле, делаю кукол текстильных. «Хендмейд» называется, авторские куклы, каждая неповторимая и уникальная.
– Надо же, как мило. Самое клевое занятие для девушки, я считаю. И что, целый день сидишь шьешь?
– Не целый день, конечно. Но в основном дома, ты правильно думаешь. Я вообще домоседка.
– Ты не девушка, а мечта прямо. И готовишь, наверное, вкусно. Угадал?
– Угадал. Готовить обожаю. Особенно пироги нравится печь. И еще пельмени лепить люблю.
– Ты мой идеал!
Я скромно опустила реснички.
– Редко куда-нибудь выбираюсь, сегодня случайно, можно сказать, так получилось… Будто кто-то мне шепнул: сегодня вечером не стоит сидеть дома.
– Мне тоже будто кто-то шепнул! – подхватил Сенковский и выронил салфетку.
Вообще, я заметила, что движения у него с каждой минутой становились все более заторможенными. А вот язык пока двигался бодро.
– Ну, еще раз за нашу счастливую встречу?
Он открыл шампанское, которое изначально предназначалось мне, и щедро плеснул себе в бокал золотистую шипящую жидкость. Я подняла стакан с очередным безалкогольным коктейлем. Наши напитки встретились, стекло мелодично звякнуло…
Сенковский положил левую руку на мою. Тоже левую.
– Надеюсь, ты никуда не спешишь, рукодельница?
– Еще полчасика могу тебе уделить.
– Так мало? А потом?
– А потом меня ждет моя уютная квартира.
– У меня квартира тоже уютная. Хочешь проверить?
– Верю тебе на слово.
– Всегда лучше самой убедиться.
Мы немного помолчали, а Сенковский снова махнул шампанского и заполировал коньячком. Потом долго всматривался в циферблат собственных часов, пытаясь определить время. Томный вечер потихоньку перетекал в ночь. Ну, чем же этот вечер должен завершиться? По мужской логике, мы, естественно, должны были переместиться в квартиру Сенковского, причем поскорее, пока он окончательно не утух и не уснул, уронив голову на столик. Вообще, крайне досадно было, что Сенковский до сих пор упорно твердил о собственном бизнесе. Даже в безнадежно пьяном виде корчил из себя успешного бизнесмена, у которого все в шоколаде. Я-то рассчитывала, что он довольно быстро расколется и поделится со мной своими неудачами и провалами. Однако Сенковский предпочел распустить павлиний хвост. Мне пришлось выслушать множество фантазий на тему его бизнес-связей, высоких доходов и безупречной деловой репутации.
– А где твой офис находится? – поинтересовалась я.
– В престижном районе, само собой. Недалеко от Кленовой есть офисный центр.
– Это улица так называется – Кленовая?
– Ага. Неужели не бывала в том районе? Хотя ты ведь у нас домоседка. Там еще бутик есть шикарный, я с ними тоже сотрудничаю постоянно. Директриса меня так ценит. Говорит, что как поставщик я не умею… не имею себе равных, вот! Кстати, если будет желание что-то прикупить, только шепни. Я договорюсь насчет хороших скидок.
– Вот спасибо. Я люблю экономить.
– Не за что, солнышко. Мне ведь это несложно совсем. Хотя зачем нам посредники? Я лучше тебе напрямую буду классные шмотки привозить. Абсолютно бесплатно, конечно. Шикарная девушка должна и одеваться шикарно.
Да уж. Врал Сенковский вдохновенно и безостановочно, его глаза горели, щеки разрумянились. А может, и сам в тот момент искренне верил, что у него до сих пор есть фирма, партнеры и все складывается расчудесно. Кстати, такой вариант не исключен, ведь горе-коммерсант уже пребывал далеко не в самом адекватном состоянии. Врал-врал да и вдруг неожиданно задремал. Подобный расклад меня не устраивал совершенно.
– Эй, ты уже спишь? – довольно громко спросила я.
– Ты что! Я просто задумался.
С этими словами Сенковский довольно резво поднялся и бросил на меня призывный взор.
– Ну что, поехали?
– Куда?
– Ко мне, понятное дело. С канарейкой познакомлю.
– Звучит соблазнительно. А ты адрес-то свой помнишь?
– Обижаешь. Я вообще абсолютно трезв. Неужели не заметно?
Он покачнулся, вцепился рукой в край столика и героически устоял на ногах. Ну да ладно, адрес я и сама прекрасно знала.
Галантный кавалер взял меня под руку и направился к выходу. Кстати, двигался довольно уверенно. Тут нас нагнал официант и деликатно напомнил о необходимости оплатить счет. Об этой мелочи Сенковский, разумеется, начисто позабыл.
