люди ждали квартиру в среднем по 15 лет.
В городе было четыре ресторана – «Сибирь», «Север», «Томск» в одноименной гостинице и «Осень» на Фрунзе. Но был еще один, лучшее место – ресторан «Кедр», который до сих пор живой, но забытый нынешним поколением. К тому времени мой доход составлял стабильные 90 рублей (55 стипендия и 35 – полставки с лаборатории РТС). На третьем курсе я подрабатывал в институте интроскопии у профессора Епифанцева – мудрого человека и настоящего ученого.
На четвертом курсе познакомился с Виктором Гюнтером, который работал в ТУСУРе и что-то там паял. Я уже тогда обратил внимание на мощную энергетику будущей звезды отечественной радиотехники. Сегодня я сравниваю его достижения по внедрению в жизнь – с Королевым, только за Королевым стояло государство, а за Виктором – жена Ершова, которая училась в одно время с нами. Когда она вышла замуж за Виктора, относительно него была богата, много денег со своей торговли во Дворце спорта отдавала ему, чтобы он мог кормить коллектив.
Но про Гюнтера еще будет рассказано, а сейчас вернемся к «Кедру». Средний чек на человека там составлял пять рублей, поэтому мы похаживали в это заведение. В то время надо было заказывать столик, особенно в пятницу и субботу. Как-то я сошелся с администратором, и мне всегда доставался столик. Конечно, мою подругу Надежду удивило то, как «Кедр» гостеприимно открывал перед нами дверь.
Звучала музыка, все танцевали, часто знакомились с посетителями других столиков. Помню, однажды к нам подсел поэт из Москвы и читал стихи, пил минут тридцать и говорил: «Запомните, я Олег Дементьев…».
Однажды я познакомился с ребятами, отслужившими в армии, а потом шел с ними в строю до Южной площади и горланил армейские песни. Там я вспомнил о девушке, той, которая до сих пор вспоминает про этот случай. Что сделаешь, душа иногда вырывается наружу, ее не остановить. Иной раз выскочишь из ресторана, подойдешь к реке и прижмешь ладони, наполненные холодной водой, к разгоряченному лбу и слышишь журчание в бликах уплывающей Басандайки…
Ресторан отличала кухня, атмосфера и расположение у речки Басандайки. Он входил в систему Роспотребнадзора, который занимался заготовкой природных богатств области, поэтому, кроме привычных блюд, там всегда была медвежатина, лосятина, грибочки, наши ягоды и местная рыба.
* * *
Мне была интересна история Томска, но раньше про дореволюционный период писали мало, да и однобоко, поэтому изучал ее я по старым газетам, сидя в Пушкинской или Научной библиотеках. Как я любил с каким-то благоговением брать старые подшивки пожелтевших газет и, перелистывая страницы, уходить в ту неизвестную жизнь… Как иногда повторяется жизнь!
Помню, например, как читал, что жители Томска обеспокоены состоянием Белого озера, потому что подводы с солью ездят зимой через озеро, оставляя конский навоз на поверхности льда. Помню и другую заметку, которая по тем временам не лезла ни в какие рамки: питерский посетитель апартаментов в Доме Второва (ныне «1000 мелочей») возмущался грязными простынями, тараканами и девушками легкого поведения. Дескать, в Питере в 10 раз благопристойнее. Ну и сидел бы тогда в отеле «Европа»!
А сколько заметок об открытии предприятий, магазинов, библиотек и развешивании рекламных вывесок повсюду. Чувствовался бешенный ход истории в конце XIX – начале XX веков.
Но многие газеты советского периода были недоступны, особенно газеты военных лет. Не говорю уже про газеты 30-х годов…
Потом мне довелось познакомиться с Лозовским, который историю дореволюционного периода знал очень хорошо, и Суздальским – маленьким человеком с большой энциклопедической головой, директором магазина «Букинист».
Лозовскому не удалось написать книгу о купцах, которые в основном были староверами. Кстати, в Томской губернии было около 120 тысячи староверов. И многие составляли костяк новой буржуазии. Да что Томск? Россия обязана старообрядцам за свое резкое развитие в конце XIX века. Мало кто задумывается об этом сейчас, но именно они на 80 % финансировали строительство университетов, библиотек и многих других учебных заведений. Большинство староверов были государственниками, преданными России до мозга костей. Именно поэтому они поддерживали большевиков, надеясь, что те вернут старую веру из допетровской эпохи.
Но этого не случилось: советская власть почти с корнем выпахала и новую и старую религию. Новой, послепетровской государство дало не только возродиться, но и, возвысив ее непомерно, сделало придатком власти.
В перестройку только у нескольких людей высшего ранга были клички: Чубайс – рыжий; министр обороны Грачев – Паша Мерседес; Кирилл, заместитель патриарха – Кирилл бриллиантовый. Народ дает клички очень точно, он не ошибается.
* * *
Почетных граждан Томска с 1879 года всего 36 человек. До революции звание почетного гражданина города получали заслуженно, без всяких вопросов. Тогда люди отдавали Томску не только состояние, но и душу.
В российский период меня коробят четыре фамилии – Ковалев, Резников, Вяткин и Кресс.
Двум из них я бы дал звание заслуженного вора. Ковалев вообще непонятно что сделал для Томска. Кресс – фигура противоречивая. С одной стороны, в сложное время он руководил областью, но лично я его заслуг знаю немного. К примеру, он оказал поддержку Гюнтеру. Крупных ошибок больше: это, например, строительство спиртзавода или его предательство Филимонова, руководителя «Томскнефти» (когда он сдал компанию Ходорковскому). Видимо, сильно боялся и до сих пор боится центра, но такова судьба… Зато пока в верхах.
Мне довелось столкнуться с Филимоновым, Ковалевым и Резниковым. С Крессом виделся только вместе с группой предпринимателей, когда перед выборами он весь красный, на взводе убеждал, молил голосовать за Ельцина. О встречах с остальными фигурантами я расскажу позже. Сейчас я бы хотел отметить дядю Колю Путинцева, инспектора ГАИ, который нес вахту в зной и мороз на месте гибели своего сына на улице Ленина. Настоящему инспектору, человеку правильно дали это звание!
Пора свадеб. Семейная жизнь
Пошел 1975 год, год свадеб, год новой жизни.
Первая свадьба проходила у нас в поселке. Выходила замуж моя старшая сестра Татьяна за Сашу Войтова. Мы начали создавать свои семьи, семья принимала новые очертания.
Свадьба состоялась 8 марта и была веселой: мы много говорили, танцевали и пели. С Сашиной стороны запомнились два друга, с которыми он учился в Улан-Уде в техникуме. Они были прекрасными парнями. Погибли через два года в озере Байкал на глазах у Саши.
Они втроем с девчонкой катались на лодке по Байкалу. Начался шторм, и лодку перевернуло. Все четверо некоторое время держались за лодку, надеясь, что кто-то их заметит. Тело быстро замерзало в холодной байкальской воде. Решили, что поплывет один из
