– Ну и что дальше делать будем?
– Ехать будем – отрешенно ответил я.
Наблюдая сумбур в его эмоциях, я понял, что следующий вопрос он подбирал более тщательно. Возникновение беседы меня вполне устраивало, потому как путь предстоял неблизкий и скоротать его в интересной полемике выглядело наилучшим вариантом. Потому и выбрал этот мистически-пророческий имидж, ставя основной целью “закошмарить” оппонента. Но учитывая его научную подкованность, сделать это представляло возможным только на неизведанных для его прагматичного ума просторах фантазии. Но, несмотря на подавленный тонус, меня несло, в результате чего стоило ему засветиться очередным вопросом, как я уже нащупал ту базу, с которой и начну крушить основы его мировоззрения. При этом угрызений совести я не испытывал совершенно. Скучно, да и во всей этой переделке я оказался не по своей воле, а потому оставлял за собой полную свободу действий. Амкер наконец созрел для следующего вопроса и представил его результат на мое рассмотрение.
– А когда приедем? – спросил он.
Паузу, строго по Станиславскому, я тянул насколько мог. И только когда у Амкера начало создаваться впечатление, что я не расслышал или по какой-то причине игнорирую его вопрос, словно открывая многовековую мудрость, молвил:
– Там и видно будет.
Вновь оставляя его в одиночестве, отрешаясь стеной нечитаемости. По его эмоциям несложно было догадаться, что он рассчитывал на большее, и теперь оказался словно обманут в своих ожиданиях. Но судя по его эмоциям, так же становилось понятно, что успев изучить мою натуру, он знал, что этим все не закончиться. Поэтому терпеливо ждал, ну а я в награду за его сообразительность, не стал особо тянуть.
– Амкер, а ты не заметил, что в твоем лексиконе появились новые выражения? – с ходу огорошил я его своим вопросом.
– Я пытался разобраться с этим феноменом, но не единого подобного прецедента обнаружить не удалось, а потому посчитал аномальным отклонением».
Пока он держался, но не сумев ответить на мой вопрос, оказался вынужден в чем-то сдать свои позиции.
– Кстати, давно хотел спросить, а то сам ты на этот счет что-то не особо жаждешь меня просветить – а что со мной после Контр-акции произойдет? – задал я вопрос невинным тоном.
Он сдался. Невероятный поток эмоций, обрушенный моим вопросом, захлестнул не только Амкера, но и меня, не готового к подобной реакции с его стороны. Чувство вины и сострадания, понимание вынужденности подобных действий и ощущение отсутствия права на подобное обращение с личностью, как и многие другие потаенные сомнения, оказались извлечены из глубин его сознания. Но хоть он и привык нести ответственность за свои действия, и не раз задумывался об этом раньше, но все же являлся продуктом своей системы, против которой, как известно, не попрешь. Но я прервал его терзания, неожиданно примирительным и даже несколько душевным тоном заявив:
– Да я понимаю, что это означает конец нашего сотрудничества, потому что после проведения Контр-акции надобность во мне отпадет.
Смотреть на Амкера в этот момент было откровенно больно. Он являл собой настолько искренний образец раскаяния и сочувствия, что мне и самому захотелось избавиться от этого унылого фона.
– Но даже после того, как мы с тобой расстанемся, боюсь, что отделаться от меня окончательно у тебя вряд ли получиться.
– Это как? – моментально отреагировал Амкер на мое заявление.
– А я тебе своих “тараканов” оставлю – не переставая его шокировать, ответил я.
– Это что за тараканы такие? – с готовностью отходя от тягостной темы, откровенно заинтересовался он.
– Хоть и не по своей воле, но погостить в твой мозг я въехал на довольно длительный срок, причем со всеми тараканами, проживающими у меня “на чердаке”. А тараканы, это такая зараза, что если они у одного – они у всех.
– А какие они? – заинтересовавшись, угодил в расставленную западню Амкер.
– Да разные, я всех, наверное, даже и не помню – импровизировал я.
– Вот, к примеру, Юморист. Влазит всегда не вовремя, да и шутки у него дурацкие, только прав всегда, падла, в этом ему не откажешь. Или Пессимист, тот всегда предполагает наихудший вариант развития событий, причем с настолько неожиданной стороны, что порой диву даешься, откуда могла прийти настолько дикая мысль. Но если всеже подстраховаться в этом направлении, то процентах в тридцати случаев удается поразить всех окружающих своей невероятной прозорливостью – продолжал развивать мысль я.
– Ну, а что, нормальная братва, только как ты их оставишь, вдруг они с тобой…? – запнулся Амкер, все же задав вопрос, которого я уже ждал.
– Да они давно уже к тебе съехали – не обращая внимания на оплошность Амкера, продолжал ораторствовать я.
– Чего им в однокомнатной хатенке моего сознания делать, когда у тебя пятиэтажка Информатория на заднем дворе. Да и твоя хата для них предпочтительней, потому как мою халупу вскоре под снос пустят. Они же не дураки, поэтому давно у тебя обосновались, причем въехав основательно, со всеми пожитками в качестве излюбленных речевых оборотов, разместив их на полках твоего мозга. Так что гарантирую – скучно не покажется – то ли в шутку, то ли всерьез, подытожил я. Но тема продолжала свое развитие уже без моего участия, поэтому не унимаясь, я продолжил нагонять жути на Амкера.
– Главное с ними не спорить, потому что именно так с ума и сходят – озвучил я новую находку.
– А как же тогда с ними справляться? – ведясь на мой утомленный гон, не на шутку обеспокоился Амкер.
– Необходимо понимать, кто ты, а кто они, и сохраняя холодный ум, не позволять управлять собой тараканам – закончил я глубокомысленно, словно намекая на некоторую двусмысленность, заложенную в моих словах.
– А у меня, пожалуй, и свои есть – вдруг выдал Амкер, и по его эмоциям я понял, что он решил поведать мне какую-то очень сокровенную историю.
– Ну, с грехом пополам, процесс вроде пошел – удовлетворенно подумал я про себя, намереваясь немного повиснуть, пользуясь фонящим Амкером, чтобы не заснуть.
Время в ожидании боя всегда тянется невыносимо долго, но как это не парадоксально, пролетает незаметно. И вот уже близиться очередной этап нашего вояжа по тылам противника. Какие нас ждут впереди укрепления, информация с Робота, по понятной причине, сообщить не могла. Но имелись ключевые диспетчерские точки управления с главного сервера, и располагались они всегда именно вблизи укрепленных позиций. Такие, как пост на развилке и диспетчерская на складе. И следующая подобная точка связи с главным сервером означала очередной укрепрайон, причем уже непосредственно на подходе к Ретранслятору. Поэтому и защищена должна быть основательно, но какой именно вид заграждения предстоит встретить впереди, оставалось только догадываться. А потому, оставалось надеяться, что эта задача окажется по силам Тандозеру, для чего он собственно и был взят мною изначально.
Эта укрепточка располагалась максимально выгодно, потому как находилась в конце длинной, километра в два, прямой, позволяющей просматривать довольно большое пространство тоннеля. Так никого и не встретив за все время пути, я совсем этому не удивился. Чем, представляя собой легкую добычу, отбившись от стаи бродить по тоннелям, противник предпочел встретить меня там, где это окажется для него максимально выгодно – на специально созданном укреплении. Зато отдохнул немного, да и для раны покой являлся лучшим лекарством. Но близился конец пути, стало быть, руке вновь предстояло выйти на службу. Конечно, левая возьмет на себя основную часть нагрузки, но некоторые действия необходимо производить именно правой рукой. Поэтому, уже привычно не глядя, я отстегнул аптечку. Это являлось вынужденной мерой, потому как мое состояние теперь довольно отдаленно напоминало имидж того грозного захватчика, который я успел себе создать. К привычному комплекту стимуляторов я решил добавить конскую дозу обезболивающего.
– Не дай боли ни единого шанса – вспомнились слова из какой-то особо назойливой рекламы. Мысленно усмехнувшись, я отметил, что ситуация и действительно очень схожа, потому что в обоих случаях организм травился чуждой ему химией и это уже входило в привычку. В то время, как самому хотелось чего-то естественного и натурального, как в детстве, с собственного огорода за домом.
Когда, осторожно переступая через мокрые от утренней росы ряды картофельной ботвы, пробираешься к дыре в заборе, ведущей к реке. На протяжении нашего огорода имелось три обустроенных рыболовных места, но, несмотря на то, что “обрыв” находился дальше всех, рыбачить на “зорьке” я всегда ходил именно туда. Возвышаясь на вершине изгиба русла реки, он имел более отвесный характер берегового склона, полностью оправдывая свое название. Такое расположение позволяло просматривать оба рукава реки, но не это являлось решающим фактором моего выбора.
