Выступающим внизу острием лопаты он надежно зацепился за пролом, выбитый в каменном обрамлении ворот, в месте их стыка. Снизу сами ворота выглядели неповрежденными, но это была лишь видимость, потому как, ухватившись за край лопаты и заглянув с ее рабочей стороны, я смог увидеть картину во всей полноте. Моя надежда на то, что в каменном обрамлении ворот удастся проделать сквозной проход, не оправдалась. Выбитый участок камня не достигал внутреннего помещения, лишь позволяя лопате не сорваться из этой выемки. Но это я оценил уже позже, потому что в первую очередь мое внимание привлекло изменение, произошедшее с несокрушимой на вид воротиной.
Верхний угол заметно отогнулся, неся на себе отчетливый след воздействия лопаты Тандозера. Видимо основной удар пришелся именно сюда, и теперь сверху образовалась щель, в самом углу достигающая полуметра. Причем эта лазейка находилась точно напротив нижней кромки лопаты, образующей возле нее своеобразный балкончик. Пара движений, и я смог, заняв эту лакомую позицию, заглянуть в помещение, находящееся с той стороны ворот.
Подбираясь к щели с максимальной осторожностью, я все же понимал, что разглядеть меня изнутри будет значительно сложней, ввиду того, что здесь пыль по-прежнему висела плотным слоем, делая освещение более приглушенным. Мои предположения полностью подтвердились, и мне удалось осмотреть внутреннее пространство, оставаясь незамеченным для скопившегося внизу ворот отряда чуть ли не из десятка Немезийцев. Упустить подобную возможность выглядело непростительно.
Нашарив в сумке цилиндр гранаты, я извлек его и как обычно, установив на минимальный срок отсрочки взрыва, отправил внутрь пещеры. Но гранату я бросил не просто под ноги толпящихся солдат, а чуть дальше по проходу, где справа виднелись окна Диспетчерской. В замкнутом пространстве избежать поражения осколками, не удалось никому из находившихся возле ворот. В чем я убедился, как только утих грохот взрыва и я вновь заглянул в щель, но теперь уже наперевес с Винтарем.
Большинство уже лежало, а оставшимся я быстро помог к ним присоединиться, и вскоре вся площадка перед воротами оказалась полностью зачищена. Было необходимо развивать достигнутый эффект, а потому не теряя времени, я начал пробираться через щель, попутно протискивая за собой весь свой многочисленный груз. Спрыгнув на площадку перед воротами, прижавшись к правой стене, я подкрался к окну Диспетчерской и кратковременно заглянул внутрь.
Вопреки ожиданиям, помещение оказалось очень объемным, уходя в глубину на расстояние порядка десяти метров. Оконный проем достигал четырех метров в длину, и изнутри на всем его протяжении находилась консоль, оборудованная для работы двух операторов. Вдоль стен шли панели с оборудованием, а в глубине, судя по обилию экранов, располагались рабочие места операторов турелей. Центральная часть помещения выглядела абсолютно пустой, но судя по стоящему посреди столу в окружении множества пустующих стульев, именно здесь раньше и находилась большая часть смены.
Особый интерес вызвало освещение в этом помещении. Если у окон вплоть до середины предельно светло, то в глубине пещеры для удобства работы операторов турелей, свет был более приглушенным, в результате чего отчетливо просматривались мерцающие в сумраке экраны. Поэтому хоть первоначально и создавалось впечатление, что в помещении никого нет, здравый смысл подсказывал мне не торопиться с выводами. Одна турель действует до сих пор, да и вторая еще подает признаки жизни, поэтому в операторских креслах непременно кто-то, да есть.
Вновь появляясь в окне уже с Винтарем в прицельном положении, я первым делом взял под контроль именно этот сектор. Один проявил себя сам, развернув свое кресло и сделав попытку встать. Но разрывом плазмы был отправлен в насиженное место, где его настиг второй и третий заряды из Винтаря. Вероятней всего это являлся оператор правой турели, в то время как наводчик центральной наверняка еще не собирался покидать свой пост. По крайней мере, до этого момента. Теперь же, видя, какая судьба постигла его коллегу, он наверняка понял, что вычислять меня с той стороны ворот уже не имело смысла. Потому как я нахожусь не просто рядом, а у него за спиной, и попытался сделать самое разумное в данной ситуации – скрыться в соседнем помещении.
Я перехватил его на полпути к дверному проему, видневшемуся в стене слева от меня, и два заряда плазмы, пойманные им на бегу, основательно поумерили его прыть, заставив замереть на полу в паре метров от цели. Теперь и это помещение оказалось зачищено, и я не задумываясь перемахнул через высокий подоконник, и съехав на заднице по консоли управления, оказался внутри. Дверь в стене слева вела в коридор, который проходя мимо аппаратной, выходил в главный тоннель метрах в двух от конца окна. Приблизившись к нему, я прежде чем выглядывать, тщательно прислушался. Иногда при помощи слуха можно составить представление о ситуации не хуже, чем увидев ее глазами.
Слева в районе выхода в тоннель абсолютно тихо, зато справа раздавались звуки, в природе которых не приходилось сомневаться. Там бежали двое, причем в коридор они попали из помещения в дальнем его конце, и судя по нарастающему грохоту шагов, направлялись к выходу в тоннель. Возможно, это были операторы поврежденных турелей, бегавшие в расположение за оружием, а потому не знавшие о истинном положении дел. А раз они сами шли мне в руки, я приложил все усилия, чтобы не прощелкать подобный подарок судьбы. Поскольку сектор обстрела составлял довольно незначительный участок, ограниченный шириной дверного проема, мимо которого им предстояло проследовать.
Я как раз занял позицию у левого края прохода, встречая противника на максимуме обзора протяженности коридора. Стоило показаться лидеру этого забега, как он с ходу напоролся на заряд из Винтаря. Своим корпусом он закрывал следующего за ним наемника, а потому получил и второй заряд, ибо других доступных целей у меня не имелось. Второй противник среагировал на происходящее довольно оперативно. Перепрыгнув через падающего товарища и понимая, что в его ситуации останавливаться бессмысленно, он решил проскочить опасный участок ходом, одновременно открыв ответный огонь в моем направлении.
Но так как я находился от него слева, вести огонь ему приходилось через весь корпус, причем по мере удаления от проема, делая эту задачу еще более трудновыполнимой. Для меня же подобная позиция являлась оптимальной и если я не смог настичь его первым выстрелом, пока он пересекал проем, то в коридоре уйти от выпущенных вдогонку зарядов плазмы ему не удалось.
Он упал, и в этот момент я почти физически почувствовал, что означает определение “мертвецкая тишина”. Как и отчетливо понимал, что из живых здесь нахожусь лишь я один. На всякий случай проконтролив обоих бегунов, я двинулся дальше по коридору, откуда они собственно и стартовали. Такой пещеры мне видеть еще не доводилось, хотя в поперечнике ее размер оказался небольшим – метров пятьдесят до противоположной стены. Зато вверх ее стены уходили практически вертикально, из чего становилось понятно, что разглядеть ее свод нечего и надеяться, даже если для этого и имелось достаточно света.
Развешанные по периметру фонари справлялись со своей задачей только внизу, предоставляя прекрасный обзор всего “городища”, раскинувшегося чуть ниже от выхода из коридора. Подобное определение представшего перед моим взором интерьера пещеры родилось не случайно. Все пространство оказалось разгорожено лабиринтом комнат и переходов. Здесь размещались и склад, и казарма, и кухня, и все остальное, разделенное штабелями ящиков вместо стен. Быстро проверив все закоулки, я убедился, что здесь никого нет, как не наблюдалось и выходов в другие помещения.
Оставалось обследовать одно направление – основной тоннель в сторону Ретранслятора и только тогда можно позволить себе расслабиться. Это мне удалось проделать довольно быстро, хоть и при соблюдении всех мер безопасности. Метрах в десяти от выхода из коридора, тоннель вновь расширялся, обретая свои прежние размеры. Причем происходило это со смещением в правую сторону, и вторая полоса начиналась после небольшой стоянки, расположенной со стороны Диспетчерской.
Сейчас там уютно расположились три кара, подключенных к штатным устройствам зарядки. Чувствуя нарастающую волну ликования со стороны Амкера, я тоже оказался вынужден признать, насколько велика невероятность одержанной нами победы. Хотя настроение при этом было почему-то поганым. Но в отличии от Амкера, я умел скрывать свои чувства и знать о моем настроении ему вовсе не обязательно. Да, я провернул настолько авантюрный замысел, на который, будь я самим Антоном Серовым, никогда бы не решился. И это стало первым прецедентом, когда я отделил себя от своего прототипа. Но и ситуации у нас совершенно разные, а потому теперь я с полным основанием мог принимать законные поздравления.
