И рыцарь Джон полез в звездолёт за верёвкой.
— Минуточку! — воскликнул Петенька, лёжа на боку.
— По правде говоря, я до сих пор не представляю, чем держать оружие, хотя думаю об этом всё время, — сказал рыцарь Джон, выглянув из люка. — Но вы уж за меня не беспокойтесь, выкручусь как-нибудь. У меня, знаете, большой турнирный опыт.
— Минуточку, сэр Джон, — повторил Петенька. — Признаться, на этот раз некогда мне. Дело в том, что я должен немедленно спасти целую страну детишек, и у меня сейчас просто нет свободной секунды.
— Спасти целую страну, говорите? Вы меня страшно заинтересовали. Даже не представляете как, — сказал рыцарь Джон, спускаясь на землю.
— Только развяжите меня, пожалуйста.
— Разумеется, разумеется. Мы переносим поединок, и вам такая позиция, понятно, уже ни к чему.
Рыцарь Джон обнажил свой острый меч и перерезал скакалки. Петенька размял онемевшие мышцы, затем он и рыцарь уселись на траву, и Петенька посвятил рыцаря Джона в своё последнее приключение.
— И самое загадочное то, что время здесь почему-то остановилось, и, если его не двинуть вперёд, бедные местные жители останутся детьми навечно, — закончил Петенька, стараясь не плакать от жалости.
— М-да, — только и молвил посуровевший рыцарь Джон, поглаживая в раздумье рукоять боевого меча.
Они помолчали озабоченно. Потом рыцарь Джон положил по-дружески на Петенькино колено свою ладонь в стальной перчатке.
— Признаться. Петенька, я человек полуграмотный, читаю и то по складам, — произнёс рыцарь Джон задушевно. — Всё было недосуг за подвигами-то. Поединок там, поединок сям. Турниры за турнирами. Тысячи турниров! Миллионы! Но скажите, Петенька, а не может ли какой-нибудь злодей — ну, положим, колдун или циклоп — задержать вращение планеты с помощью чёрной магии, скажем, или нечистой силы? Вам-то в двадцать первом веке видней.
— Это ваша гипотеза? У вас есть научные факты? — встрепенулся Петенька, опять превращаясь в молодого и талантливого учёного.
— Я не знаю, что такое гипотеза. Но если вам угодно так называть это происшествие, шут с вами, называйте! Я уж вам сказал, не силён в науках. В наше время больше ценилась грубая физическая сила. Моё дело — вам рассказать, а вы соображайте сами, что тут и к чему, — произнёс рыцарь Джон.
И теперь уже он поведал о своём последнем приключении.
ГЛАВА 19, в которой Барбар принимается вновь за свои проделки
— Вы уж извините, сэр Петенька, начать мне придётся непременно с одного из своих многочисленных подвигов. Я имею в виду единоборство с драконом, ибо мы перед ним и расстались, и известие о моей победе в честь совер… прекрасной Аалы, — тактично поправился рыцарь Джон, потому что время для поединка ещё не наступило, — словом, известие о новой победе в честь прекрасной Аалы ещё не долетело до вашего, благородный штурман, уха. Я не хвастун, но, чёрт побери, если ты совершил подвиг, почему бы лишний раз не помянуть об этом? — так начал рыцарь Джон, встав на ноги и выпрямляясь во весь свой величественный рост. — Ну-с, подлетаю к звезде Фомальгаут — обители, значит, дракона — на патрульном, как вы помните, звездолёте, и тут командир говорит: «Послушайте, сэр Джон, может, вам не стоит соваться сюда? Всё-таки адское давление и температура точно в котле. По совести говоря, никто сюда ещё не опускался, и существование дракона всего лишь предсказано теоретически, и, может, его там вовсе нет. Зря я втравил вас в эту историю. Жалко мне вас стало: таскаетесь по Вселенной, а драконов всё нет и нет. Может, не стоит, сэр Джон? Бог с ним, с драконом, а?» «Да вы что? — говорю. — Такой представился случай. Даже ребятам короля Артура так дьявольски не везло Привет прекрасной Аале!» Пересаживаюсь в «Савраску». «Но-о», — говорю. А давление на Фомальгауте так и норовит меня расплющить. Жара раскалила доспехи. Ух ты! «Чёрта с два. говорю, меня не сотрёшь, если уж я наконец добрался до живого дракона». И айда с мечом по Фомальгауту. Отыскал я этого предсказанного дракона в местном лесу. Не лес, а сплошные головешки. И между ними дракон с осмью головами.
— Всё ясно: восьмиглавый диплодок, — догадался Петенька.
— Диплодок так диплодок! Мы в свои средние века называли такую тварь драконом, — заметил рыцарь Джон вскользь. — На чём я остановился? Ах да, и эта животина галопом на меня без всяких раздумий. Не трудно представить, как бы вы поступили на моём месте. Я повёл себя точно так же: по шее мечом.
— Я бы сделал наоборот, — сказал Петенька виновато.
— То есть как наоборот? — удивился рыцарь Джон.
— Я бы на вашем месте передал его в зоопарк.
— М-да, я это сделал потом, а вначале отсёк ему голову, — озадаченно пробормотал рыцарь Джон. И затем оживился: — Но на её месте, сами понимаете, выросла другая. Словом, банальная история.
— Мгновенная регенерация, — обрадовался Петенька.
— Слишком замысловато, у нас это считали обычными колдовскими трюками. В общем, повторили мы с драконом такую штуку с каждой его головой, а потом я сгрёб его за хвост и отправил в презент университету в Кембридже Разумеется, от имени прекрасной Аалы.
— Это присказка? — догадался Петенька.
— Совершенно верно, — кивнул рыцарь Джон. — Может, и несколько затянуто, но следовало, сэр Петенька, вам как-то дать понять, что, повергнув дракона, я отправился соснуть часок-другой на этой спокойной с виду планетке. Словом, всё соответствовало жанру истинно рыцарского романа, который мне читала бабушка перед сном. — Тут рыцарь Джон перевёл дыхание и продолжал: — Итак, отправив трофей с оказией, я решил присмотреть местечко для отдыха. Постоялые дворы, знаете, уже надоели изрядно. Как представишь опять бочки с амонтильядо, что должно осушить, и массу хвастунов, что нужно каждый раз проучивать… Это, конечно, не стоит особых трудов, но как представишь себе такое… бррр! Хочется тишины и покоя, чтобы, валяясь в траве и созерцая звёзды, можно было подумать о даме своего сердца.
Облетел я с полдюжины планет и высмотрел эту. на которой мы сейчас беседуем с вами. Ничего себе, прикидываю, планетка: и травка, и воздух хороши, и вроде не шумно. У меня, конечно, нет вашего инструментария, но я уж вижу на глаз. Входим с «Савраской» в верхние слои атмосферы, и тут, представьте, натыкаюсь на весьма подозрительного человека. Клянусь вратами Константинополя, что этот человек затеял что-то недоброе. Увидел он моего «Савраску» и припустил на своей летающей тарелке. Ну сами посудите, сэр Петенька, станет ли человек с чистой совестью избегать общества благородного рыцаря? И физиономия его уж как-то неприятно знакома. Будто он мне насолил когда-то.
«Куда же вы?» — кричу.
«Некогда, некогда. Работы — во!» — на лету отвечает и показывает на горло, и физиономия его в самом деле измотанная, и лоб рукой вытирает.
Ну, если так, думаю, значит, на этой планетке что-то неладно. Совершаю вокруг планеты оборот-другой, и точно. Спускаюсь над полюсом… Понимаете, сэр Петенька, я не очень сведущ в современной технике, но так сразу и подумал: «Эээ…»
— Так вот в чём дело! Где это место?! — перебил Петенька, вскакивая на ноги.
— Знаете что? Это ведь подвиг, да ещё какой: помочь целой стране, пусть даже детской, — сказал рыцарь Джон; глаза его загорелись. — Может, вы будете столь любезны и уступите это право мне? — осведомился он, бледнея от волнения.
— Это было бы бесчестным с моей стороны. Вроде бы я переложил ответственность на чужие плечи, — возразил Петенька, стараясь не обидеть рыцаря. — Но если вы хотите, я могу вас взять с собой в качестве равноправного товарища.
— Я вас понимаю! Ну что ж, сражаться рядом с вами, плечом к плечу, тоже великая честь, — с чувством произнёс рыцарь Джон.
Он запер «Савраску» на ключ, и соратники отправились в поход. Рыцарь ступал широко, слегка громыхая стальными доспехами. Петенька семенил сбоку, стараясь приноровиться к шагам своего нового товарища.
— Ещё бы нам пару лошадок, — рассуждал рыцарь Джон, придерживая на плече своё длиннющее копьё, похожее на оглоблю. — Поход без доброго коня, благородный штурман, теряет свой аромат. Вот доберёмся мы сейчас до поля брани, и что же? Придётся нам с вами бежать на своих Двоих, с копьями наперевес. Знаете, сэр Петенька, я неплохой вояка, что и говорить, но зрелище это вряд ли будет красивым. От долгой езды верхом мои ноги стали кривыми, и получится, будто бы я, победитель графа Шлафрока, как бы бегу раскорячив ноги, — закончил рыцарь с лёгкой грустью Друзьям всё время приходилось подниматься в гору, так как они шли вверх по планете, к самому её полюсу. Вначале они шествовали лесом, похожим на смешанный лес Европы. Потом он сменился тайгой, похожей на обычную тайгу.
Когда тайга поредела, рыцарь Джон остановился и спросил:
— Вы ничего не слышите?
