– Тебе было мало нашей последней встречи? Кажется, когда я тебя видел в последний раз, ты готов был заплатить любые деньги за свою жизнь. Что же тебя заставило опять открывать пасть на то, что тебе не по зубам? У тебя хоть какая-нибудь гордость есть? Из тебя получился ужасный убийца! Ты – неудачник! Признай это и оставь нас в покое. Ты же, кажется, с Востока? Как насчет чести, достоинства и всяких прочих добродетелей, по которым вы – жители Востока – сходите с ума?
– Спешу тебя огорчить. Я – наполовину европеец. Когда у меня не получилось убить Вальбранд, и я был ею обнаружен, по ее приказу ты должен был меня убить. Я предложил тебе хорошую сумму за свою жизнь и ты продал мне ее, вместе со своей хозяйкой. Семизначная цифра – такова была твоя цена и я – купил тебя. Но я – наполовину сын Востока. И эта моя половина заставляет довести начатое дело до конца. К твоему сожалению, я не продаюсь как ты и служу своему хозяину до конца. Так что, будь добр – отдай то, что ни тебе, ни твоей бабе не принадлежит. А иначе… – в руке у убийцы блеснуло что-то металлическое.
Движение было очень быстрым, но это не укрылось от глаз цвета аквамарина. Ему было знаком этот блеск: этим предметом в прошлый раз и пытались убить Вальбранд. Миниатюрный сюрикен: два дюйма в диаметре, не толще человеческого волоса. Способный обогнать летящую пулю и смертоносней пули…
– Иначе что? Что ты мне сделаешь? – рука Салли, обхватывающая его руку, была резко сброшена.
Он потерял терпение и направился прямо на убийцу. Тот не ожидал такой смелости от противника, но зная физические возможности последнего, был рад представившемуся случаю набить ему морду.
Салли видела, как Марк подошел почти вплотную к убийце – между ними было около ярда. Ей было очень страшно. За него страшно. Почему-то тот, на которого она даже смотреть не могла без отвращения всего каких-то несколько дней назад, сейчас безоговорочно завладел ее разумом. На губах она до сих пор чувствовала вкус его губ, а перед собой она видела его глаза. Они будто переняли у камня, цветом которого обладали, все свойства. Они заворожили ее. В какой-то момент Салли поймала себя на мысли, что в его глазах застыло море, но никому не дано познать, что таится на самом дне. На дне его сердца. От этой мысли ее собственное сердце сжалось в крохотный камешек гальки, который был готов прыгнуть в самую пучину морской бездны, который был готов даже сгинуть в ней, только бы хоть одним глазком увидеть дно…
Мужчины стояли друг против друга. Словно оба ждали удобного момента, чтобы начать потасовку. Долго ждать не пришлось. Наемник решил все-таки первым нанести удар. Он поднял руку для броска. В ней между пальцев был зажат смертоносный сюрикен. Мужчина, стоящий напротив него, никак не отреагировал на это действо.
– Европеец, ты действительно идиот, это лезвие входит в кости как масло, – сказал убийца, разжал пальцы и выкинул в стоящего напротив пятиконечную звездочку.
Марк закрылся от летящей в него смерти рукой. Наемник не успел понять, что произошло, как и не успел почувствовать то, что пятиконечная звездочка разрезала его сердце. Каким-то образом, Марку удалось поймать летящий в него сюрикен и отправить его обратно кидавшему.
– Я – кельт, идиот! – сказал победитель и направился к Салли.
– У тебя порез на руке, – это все, что смогла сказать Салли и заплакала.
– Наш водитель не прошел тест на профессиональную пригодность. Покажешь мне дорогу к отелю? Ну, не плачь, все закончилось, – ответил ей мужчина и повел ее обратно к машине.
Мужчина сел за руль автомобиля, в бардачке он обнаружил карту города и быстро нашел нужную дорогу, ведущую к отелю. Пока они ехали, Салли успокоилась.
– Как у тебя это получилось? – она не ожидала такого от Марка, совсем не ожидала.
– Ты многого обо мне не знаешь, но я дам тебе такую возможность – узнать обо мне все.
Как только они подъехали к отелю и поднялись в номер, Салли представилась такая возможность – узнать о мужчине, волновавшим ее, все. Он с порога накинулся на нее. Она на каждое его прикосновение отвечала взаимностью. Они, прямо на столе, стоявшем около двери в номер, начали утолять жажду. Под звуки рвущейся ткани их одежды и стоны, рвущиеся из них, под стуки сердца в висках и крышки стола о стену, они утоляли жажду.
Каждый – свою…
Глава 16. В самое сердце
Первый раз в своей жизни он был наедине с женщиной так долго. Он не знал, как надо себя вести с ней и это не давало ему покоя. Вот уже почти час он лежал и пытался придумать, как начать разговор, но ничего хорошего ему в голову не приходило. Эйфория от того, что у него все получилось, уже прошла, и теперь ему надо было решать, как вести себя дальше. Так, будто между ними ничего не случилось или все-таки расставить все точки над «i». Рано или поздно она захочет задать ему вопросы и ему придется отвечать на них, а женский мозг может преподнести кучу сюрпризов. Он может где-нибудь допустить ошибку в своих ответах и тогда будет конец всему. Сотни мыслей пролетали в его голове кометами, но он отметал их сразу же. Он тяжело вздохнул. Не надо было оставаться в ее номере. Ему как воздух требовалось личное пространство, без посторонних, но он не рискнул оставить ее даже на час, мало ли что может прийти ей в голову. Нельзя ее оставлять одну. Собравшись с духом и найдя более или менее подходящую тему для разговора, он начал:
– Где ты такому научилась? – он старался, чтобы его голос звучал как можно безразличней.
Ему не хотелось, чтобы она поняла, что она ему очень интересна, ведь она-то к нему не проявляла должного интереса. В ответ он услышал не очень вежливый ответ:
– Решил поговорить? Чему именно? – по тону ее голосу было понятно, что она не горит желанием разговаривать с ним.
– Боевым навыкам, – изначально он хотел спросить не об этом, но в последний момент вспомнил, что если он спросит сейчас о том, что видел тогда в ее кабинете, в Норвегии, это будет, по меньшей мере, странно.
– Ты, правда, хочешь поговорить об этом? Я не обязана тебе отвечать, так же как не обязана терпеть твое присутствие, так что, скажи спасибо за то, что я тебя до сих пор терплю рядом с собой. И вообще, не хочешь прогуляться? Посмотреть достопримечательности, например? – Адаль не скрывала свое раздражения: она была в бешенстве от того, что ей приходится делить свой номер с новоиспеченным «партнером в поисках древностей».
– На случай, если ты забыла: на улице шторм и твое предложение прогуляться звучит как минимум нелепо. Меня не радует то обстоятельство, что приходится находиться здесь рядом с тобой, но учитывая твою нестабильность в поведении, я не рискну оставить тебя одну, только поэтому я здесь. Меня раздражает тот факт, что я вынужден терпеть твое отвратительное отношение ко мне. Пока – я терплю, но мое терпение не безгранично. Не забывай об этом! – в конце монолога голос Локи перешел на повышенные тона, но в ответ он услышал только ехидное хмыканье.
Все что смог разгневанный Огненный Странник сделать в ответ – это выругаться в своих мыслях на всех известных ему языках. Он надеялся, что та минута, когда ему больше не придется сдерживать себя, настанет скоро и тогда он заставит эту смертную себя уважать.
К сожалению, часы, проведенные рядом с ней, не принесли никаких плодов, он до сих пор понятия не имел, где находится Рог. Пока они ехали в Эдинбург, он два раза попытался проникнуть в сознание Адаль. Но эти попытки были неудачными. Сначала он не обратил внимания на то, что с ней что-то происходит, но потом понял, что она от его воздействий начинает вести себя странно: проявлять повышенную агрессию. Больше рисковать, пока она ведет машину, он не стал. Когда они донеслись до Эдинбурга, их ждал сюрприз: было объявлено штормовое предупреждение – на город надвигался ураган, в связи с этим аэропорт и все вокзалы были закрыты до утра. Адаль хватило благоразумия, чтобы не продолжать переезд на автомобиле. Только они успели добраться до отеля под башней с часами, как на город обрушились шквалистый ветер и ливень. То ли из-за стихийного бедствия, то ли из-за наплыва туристов, им не удалось снять еще один номер и Локи пришлось ночевать в номере Адаль, который стал для него камерой пыток.
Он лежал на своей половине кровати и не знал, чем себя занять. Он не знал, как ведут себя обычные люди. По большей части он имел контакты только с женщинами легкого поведения. Непродолжительные контакты. Как ведут себя люди в обычной жизни, он понятия не имел. Но тот факт, что смертная вообще им не интересуется, задевал его. Между кометами мыслей, которые несли в себе отпечаток «как начать разговор» промелькивали и «как с пользой для здоровья провести время», но отчего-то ему было страшновато предложить этот вид времяпрепровождения соседке по кровати. Когда они вошли в номер, Адаль не стала разбирать кровать, а, как и была в одежде, легла на нее. Он последовал ее примеру. Возмущений с ее стороны не было, но вся эта обстановка не располагала к интимному настрою. Он уже сбился со счета, сколько прошло времени, сколько они уже вот так лежат молча. Больше всего он ненавидел неподвижность! Он, привыкший к постоянному движению, к постоянному действию, к разрушению или созиданию, вынужден был быть неподвижным! Это было настоящей пыткой! Где это видано: застывший огонь! Эта статичность сводила его с ума! За окном бушевал ливень и понять, когда же наступит рассвет, было невозможно, обращаться к Адаль с вопросом «который час?» он не стал, ничего, вытерпит как-нибудь. Вдруг тишину разорвал злобный шепот смертной:
