Я боялся.
Но Энсо не спустил курок. Он сказал, словно одно неумолимо вытекало из другого, как, наверное, оно и было:
- Итак, я не убью тебя… но я заставлю тебя делать то, что я скажу. Я не могу допустить, чтобы ты не делал, что я скажу. Я тебя заставлю…
Я не спрашивал как. Есть вопросы настолько глупые, что их лучше не задавать. Я весь вспотел и был уверен, что Энсо прочел мои дурные предчувствия, а он еще ничего не сделал, только угрожал.
- Алессандро будет скакать на Архангеле, - повторил он. - Послезавтра. На приз в две тысячи гиней.
Лицо Энсо было так близко, что я видел черные поры на нездоровой коже.
Я ничего не сказал. Он не требовал обещаний. Он приказывал.
Отступив на шаг, он кивнул Карло. Тот полез в сумку с инструментом и вытащил из нее дубинку, очень похожую на ту, что я подобрал в деннике Бакрема.
Дадут сначала промазин? Никакого промазина.
Они не стали попусту тратить время: я же не лошадь, не взбрыкну. Карло просто подошел ко мне, поднял правую руку с резиновой дубинкой и ударил изо всех сил. Правда, к работе своей он отнесся серьезно, захотел сделать получше, чтобы было чем гордиться: перед ударом точно выбрал направление. Не самое губительное для меня: не вывернутый локоть, а ключица.
Не так страшно, мелькнула мысль в первые две секунды, когда только онемело плечо: жокеи в стипль-чезе то и дело ломают ключицы, падая с лошадей у препятствий, и не устраивают из этого трагедий… Но разница была, и заключалась она в том, что моя рука испытывала момент скручивания и напряжения, выражаясь техническими терминами. Здесь действовал принцип знаменитого рычага Архимеда: рука растянута, имеет точку опоры, и после удара концы ключицы разъехались в стороны. Когда онемение прошло, я почувствовал дикую боль, сухожилия на. шее напряглись как струны, силясь сдержать крик, рвущийся из глотки.
Передо мной смутно маячило лицо Энсо, ему тоже было больно: глаза сощурены, губы скривились, на лбу и около глаз прорезались морщины; и я поразился, осознав, что вижу на его лице зеркальное отражение собственной гримасы.
Когда его челюсть немного расслабилась, я догадался, что так было с моей. Когда его глаза приоткрылись и сверхнапряжение частично отпустило, я понял, что худшее позади.
Однако с его стороны это не было проявлением сострадания. Скорее работало богатое воображение. Он поставил себя на мое место, чтобы насладиться результатом своих усилий. Жаль, что он не прочувствовал это более досконально. Я бы сломал ему кость в любое удобное время, только попроси.
Энсо несколько раз резко кивнул в знак удовлетворения, но он еще не остыл, и где гарантия, что вечерняя работа закончена. Печально посмотрев на револьвер, он отвинтил глушитель и протянул обе вещички Кэлу, а тот убрал их с глаз подальше, под объемистый плащ.
Энсо подошел ко мне. Провел пальцем по моей щеке и стер с нее ручей пота. Потом сказал твердо:
- Алессандро будет скакать на Архангеле. Иначе я сломаю тебе другую руку. Так ж, как эту.
Я ничего не сказал. Если честно - не мог.
Карло снял ремень с моей правой кисти и положил вместе с дубинкой в дорожную-сумку. Вся троица повернулись ко мне спиной и зашагала через поле а лесок к своему «мерседесу».
У меня ушло немало времени, чтобы дюйм за дюймом добраться правой рукой до левой и расстегнуть второй ремень. После этого я сел на землю, прислонившись спиной к столбу, чтобы прийти в себя. Не слишком-то мне это удалось.
Я посмотрел на часы. Восемь вечера. Там, в «Форбери», сели за стол. Энсо, вероятно, уписывает все, что ему подают, с большим аппетитом.
В теории это выглядело вполне обоснованно - что проще всего одержать над Энсо победу, переманив на свою сторону его сына. На практике, когда я осторожно прижимал к груди жутко болевшую левую руку, меня охватывало сомнение, стоит ли душа Алессандро полученных из-за него неприятностей. Надменный, вероломный, испорченный маленький ублюдок… но мужество, решительность, талант - тоже при нем. Скромных размеров поле битвы, разрываемое на части лояльностью по отношению к отцу и жаждой самоутверждаться. Пешка, которой каждый стремится завладеть в пылу жаркой схватки. Но эта пешка могла стать ферзем… и тот, кто захватит пешку, выиграет схватку.
Я вздохнул и медленно, морщась от боли, поднялся на ноги. Никто, кроме меня, не позаботится, чтобы я был дома и в повязке.
Я пошел пешком. Тут было меньше мили. Но все равно далеко.
К счастью, старый доктор оказался дома, когда я позвонил.
- Как это вам удалось упасть с лошади и сломать ключицу в такой час? - допытывался он. - Разве не всех лошадей уводят с Пустоши еще до четырех?
- Послушайте, - еле ворочая языком, бормотал я. - У меня сломана ключица. Прошу вас приехать и помочь мне.
- М-м-м… Хорошо.
Доктор приехал через полчаса, экипированный устройством, по виду похожим на пару резиновых обручей. Ключичные кольца, объяснил он, надевая мне на каждое плечо по кольцу и стягивая их на спине.
- Чертовски неудобно, - пожаловался я.
- Ну, когда упадешь с лошади…
Он откинул голову и дальнозоркими глазами оценил дело рук своих со спокойным профессионализмом. Перевязывать сломанные ключицы в Ньюмаркете приходилось так же часто, как прописывать таблетки от кашля.
- Примите кодеин, - посоветовал он. - У вас есть?
- Не знаю.
Он прищелкнул языком и извлек пакетик из своей сумки.
- По две таблетки каждые четыре часа.
- Спасибо. Большое спасибо.
- Все в порядке, - сказал он, кивая. Он закрыл сумку и защелкнул замок.
- Хотите выпить? - спросил я, когда он помогал мне влезть в рубашку.
- Думал, вы так и не предложите, - ответил он улыбаясь и управился с большой порцией виски так же умело, как с повязкой.
Я поддержал компанию, и алкоголь оказал весьма существенную помощь кодеину. За стаканчиком я спросил, не знает ли он, какая болезнь приводит к стерильности.
- Что? - спросил он удивленно, но ответил без колебаний. - Только две, на самом деле. Паротит, то есть свинка, и венерическое заболевание. Но паротит очень редко приводит к полному бесплодию. Обычно поражается только одно яичко, если такое осложнение вообще имеет место. Сифилис - тот поражает наверняка. Но при современных методах лечения болезнь не заходит так далеко.
- Не просветите меня на этот счет?
- Гипотетически? - спросил он. - Я имею в виду: вы же не думаете, что сами заразились? Потому что если так…
- Абсолютно исключено, - прервал его я. - Только гипотетически.
- Хорошо. - Он с удовольствием отпил из стакана. - Так вот. Иногда человек подхватывает одновременно сифилис и гонорею. Скажем, он лечился и избавился от гонореи, а про сифилис и не подозревал… Верно? Так вот, сифилис - прогрессирующее заболевание, но он может не проявлять себя годами, медленно разрушая организм, более или менее незаметно для хозяина. Стерильность могла появиться через несколько лет после заражения. Никто не назовет вам точных сроков, различия громадные. Но прежде чем наступит стерильность, могут рождаться уже зараженные дети. Чаще всего они рождаются мертвыми. Некоторые выживают, но почти всегда с каким-то пороком.
Алессандро сказал, что его отец заболел после его рождения, так что, по всей вероятности, его это не коснулось. Но, безусловно, принесло большое горе жене Энсо и привело к жестокому разрыву брака.
- Генрих Восьмой, - сказал доктор как бы в естественное продолжение своего рассказа.
- Что? - спросил я.
- Генрих Восьмой, - повторил он терпеливо. - У него был сифилис. И Екатерина Арагонская родила около дюжины мертвых детей, а единственная выжившая дочь, Мэри, была бесплодна. Его болезненный сын Эдуард умер в младенчестве. Ничего не могу сказать о Елизавете, слишком мало достоверных сведений. - Он допил последнюю каплю из своего стакана.
Я указал на бутылку:
- Если не возражаете, налейте сами?
Он поднялся и наполнил заодно мой стакан.
- Генрих корил своих несчастных жен, что они не рожают ему сыновей, хотя дело было в нем самом. И этот крайний фанатизм из-за навязчивой идеи, что ему нужен сын… и что нужно рубить головы всем подряд, чтобы получить сына… навязчивая идея, типичный признак поведения больного сифилисом.
- Каким образом это проявляется?
- Перечный король, - сказал он с таким видом, как будто это объясняло все.
- Что общего у Генриха с перцем, растолкуйте, ради всего святого?
- Речь идет не о Генрихе Восьмом, - объяснил он нетерпеливо. - Перечным королем был другой человек… Послушайте, в медицинских учебниках, в главе о комплексах, возникающих вследствие сифилиса, есть этот абзац о перечном короле. Это был человек, страдавший манией величия, она появилась в результате развития заболевания, и у него возникла эта навязчивая идея о перце. Он поставил перед собой цель скупить все запасы перца в мире и сделаться его единственным обладателем. И благодаря маниакальному фанатизму ему это удалось.
