Токомбаевы первого марта возвращались домой около девяти вечера, смотрят, на тротуаре под самым дувалом человек. Токомбаев зажег спичку, глянул — на плаще кровь. Вызвали «Скорую». Я в ту ночь дежурил. И сразу сюда. Темень страшная. Как только рассвело, снова приехал, смотрю — след. Сначала думал, что его тащили, а потом разобрался: сам полз. След вел до калитки и дальше во двор.
Дорохов огляделся. Район оказался застроенным частными домами, кое-где новыми, богатыми, в два этажа, а в основном маленькими — из самана. Каждый саманный дом располагался в глубине участка за высокими глиняными заборами. В ближайшем дувале калитка находилась метрах в десяти от угла, где нашли Муратова. Прежде чем зайти во двор, Абитов поинтересовался у Галиева:
— У тебя, Гасан, кто тогда понятыми были?
— Вон оттуда, из дома напротив...
— Ну так иди пригласи их, думаю, не следует звать других. Они первоначальную обстановку помнят, может, что подскажут.
Вскоре старший лейтенант вернулся вместе со степенным стариком и женщиной, закутанной в большую плотную шаль, закрывавшую голову и половину фигуры. Понятым объяснили, что проводится повторный осмотр места происшествия, и они вместе со всеми вошли во двор. Напротив калитки стоял саманный дом, чуть в стороне — сарай и навес, служивший летней кухней.
Дверь в дом была на замке. Сарай тоже был закрыт. Понятой сразу же стал что-то рассказывать Абитову по-киргизски, и тот, выслушав его, перевел Дорохову.
— Это дом Валиулиной. Она уже несколько лет подряд уезжает осенью к дочери, в Узген, а весной возвращается. Здесь у нее виноград, персики, огород, ухаживать надо. Одежду и вещи у соседей оставляет. За ней каждый раз зять на машине приезжает.
— Спросите у него, почему эта женщина не пускает к себе квартирантов?
— Зачем квартирант! — старик встрепенулся, не дожидаясь перевода. — Деньги мало, скандал много. Пускал Фатьма квартирант, пять год назад будет. Плохой люди жил. Сам баба спокойный, а мужик плохая. Все время арака пил. Фатьму сильно обижал. Фатьма сына звал квартирант прогонять.
Старший лейтенант Галиев направился к летней кухне. Она походила на крытую веранду. Были две стены — задняя и боковая, а спереди от земли до самой крыши поднимались толстые узловатые стволы винограда. Летом они покроются листвой и образуют зеленую стену, а сейчас хорошо просматривалась давно небеленая плита, широкая скамья и самодельный деревянный стол. В углу лежали мелко наколотые дрова. Возле стола на глинобитном полу можно было заметить большое пятно темно-бурого цвета.
— Кровь, — объяснил Галиев. — В тот день кровь была на земле, возле калитки, тянулась до самого угла в том месте, где полз. Просто удивительно, как он только добрался. Других следов я не нашел. В дом не заходил, потому что двери туда всю зиму не открывались. Замок и на сарае не тронут. Бумагу, о которую вытирали нож, поднял на земле возле винограда.
Дорохов, Абитов и Байкалов молча слушали следователя, стараясь представить, что же здесь произошло? Сколько людей было вместе с Муратовым? Зачем этот нелюдимый человек появился в чужой усадьбе? Кому и за что понадобилось его убивать? Характер ранений позволял думать о преднамеренном убийстве.
Абитов предположил, что, может быть, Муратов раньше здесь снимал квартиру и забрел сюда с кем-то для разговора. Байкалов рассматривал нехитрую обстановку кухни и про себя рассуждал: если между Муратовым и кем-то другим вспыхнула ссора, а затем драка, то скамью бы свалили, могли рассыпать дрова. Но все было на месте.
— Значит, так, — решил Дорохов, — вы, товарищ Байкалов, берите с собой понятую и тщательно обследуйте участок за домом. Мы с Галиевым еще раз осмотрим кухню, а вы, Мураталы Абитович, вместе со стариком займитесь двором.
Дорохов обратил внимание на то, что толстый пласт пыли с одной стороны стола возле скамьи был стерт, и предположил, что кто-то, сидя на скамье, что-то перекладывал на столе. Бросились в глаза уж больно аккуратно сложенные дрова, и он сразу спросил:
— При первом осмотре поленницу перекладывали? Нет? Ну, давайте на всякий случай переложим дровишки вот в тот свободный угол, — предложил он Галиеву.
Вдвоем они быстро перекидали поленья, но ничего не нашли. Галиев заглянул в топку. Покопался в золе и вытащил скомканный клочок бумаги. Расправил его, удивленно прочитал:
— «Ошский универмаг, товарный чек. Продано — индийские туфли, размер 42, цена 35 рублей, 1 марта».
— Это уже кое-что, — решил полковник.
— Наверное, чек имеет отношение к оберточной бумаге, что я в прошлый раз нашел, она тоже из ошского универмага.
— Не только к бумаге, но и к новым туфлям Муратова, — согласился полковник.
— Что же он, сюда переобуваться заходил?
— Возможно, и переобуваться, — вмешался пришедший из сада Байкалов. — Глядите, что я нашел! — и старший инспектор показал два довольно поношенных черных ботинка. — Один валялся за сараем, а другой подальше, в саду.
— Везет тебе, Гриша, с обувью, — усмехнулся Дорохов. — Взгляни на чек... Как вы думаете, зачем сюда Муратов приходил? — спросил он у следователя.
— Ума не приложу. Вот посмотрите, за дувалом электрический столб, лампочка там в фонаре сильная, весь двор освещает. Посторонних мало, а те, что живут здесь, после работы сидят дома. Просто удивительно, что соседи на Муратова наткнулись. А то бы отправился к аллаху. А может, товарищ полковник, Муратов кому-то свидание здесь назначил? Место глухое, с улицы ничего не видно.
В кухне больше ничего не нашли. Абитов с понятым, осмотрев двор, подошли к сараю. Дорохов видел, как они стояли у двери, разглядывая замок. Галиев тоже заглянул в замочную скважину. Потом Абитов что-то сказал следователю, и тот быстро вышел на улицу.
— Товарищ полковник! Можно вас на минутку? — попросил Абитов. — Вот посмотрите. Замок провисел всю зиму, а в скважине для ключа металл блестит... Думаю, что его открывали. И не один раз. Послал Галиева за ключами к соседям.
Вскоре старший лейтенант вернулся с тощей как щепка пожилой женщиной. Та довольно хорошо говорила по-русски и рассказала, что хозяйка дома Фатьма — ее подруга, когда уезжает на зиму, просит ее присматривать за домом, оставляет у нее кое-какие вещи, ключи. В подтверждение женщина передала два ключа, связанные пестрым цветным лоскутом.
Галиев попытался вставить один ключ в замок, но он не вошел. Не подошел и второй. Женщина отстранила его и сама попыталась открыть замок. Но и у нее ничего не вышло.
