у сурового монарха никаких вопросов. Другое дело - исследования космоса и… отношения с Эмбер.
Хотя, какие тут отношения? Так, несколько поцелуев украдкой. Эдвард и сам не знал, зачем ему все это? Он прекрасно понимал, что их отношения обречены: император и разведенная женщина. Еще и гражданка Альянса. Даже любовницей ее никто не примет, Фелиция тому яркий пример. И все же… Его с неимоверной силой тянуло к хрупкой блондинке. До зуда в пальцах, хотелось дотронуться до нее, заключить в объятия и целовать до тех пор, пока она не скажет “да”. А потом… Эдвард вздрогнул, пытаясь приструнить разыгравшееся воображение.
Он еще раз взглянул на портрет. Мужчина, изображенный на холсте, смотрел на потомка с явным осуждением.
Странно, что он пошел со своими сомнениями как раз к деду. Не к портрету отца, где в глубине глаз не только принятие и благодушие, но и слабость Хотя казалось бы, именно отец со своими терзаниями и демонами скорее был готов принять его.
В его мысли ворвался звонок галафона. Сэлл оттранслировала его сюда, в картинную галерею.
- Соедини, - приказал император, даже не поинтересовавшись, кто мог побеспокоить его в такое время.
Это была бабушка. Одетая по-домашнему: в платье с кружевным воротником и вязаную кофту она олицетворяла все то, о чем недавно тосковал Эдвард. Семья.
- Похоже, полуночные разговоры становятся традицией, - усмехнулся император.
- Наверное. С чего вдруг тебя занесло в картинную галерею?
- Да так, - немного смутился он. - Когда еще полюбоваться произведениями искусства?
- Днем освещение лучше.
- Днем у меня нет времени на это. Сэр Рочестер рядом?
Мария- Терезия покачала головой:
- Нет, уехал, как только узнал новости.
- Вот как? - Эдвард невольно напрягся. Что не говори, но бывший министр обладал определенной властью и мог помешать задуманным реформам.
- Да, сказал, что готов поддержать тебя во всем.
Император тихо выдохнул. Конечно, он готов был сражаться со всеми, но поддержка никогда не мешала. Особенно от сэра Рочестера.
- А ты? - внезапно для самого себя спросил Эдвард, понимая, что ему необходимо услышать, что по этому поводу думает та, кто много лет был верной спутницей деда, разделяя все тяготы правления. Мария- Терезия улыбнулась и почему-то заморгала, словно что-то попало ей в глаз.
- Я горжусь тобой, внук. - только и сказала она. И сразу отключилась.
Эдвард не сразу понял, что улыбается, смотря на стену, куда только что транслировалось изображение бабушки.
Глава 18
Полковник Уайт шел по корироду, задумчиво посматривая на притихшего племянника. Ростом на полголовы выше его, Мэтт сейчас сутулился, ожидая неминуемой взбучки.
Джон тяжело вздохнул, гадая, стоит ли оправдывать ожидания юноши. До того, как Эдвард ему рассказал о том, какие усилия приложил племянник для того, чтобы его вытащить, не задумываясь о последствиях для семьи, не просчитывая выгодно ли в данный момент вообще объявлять себя родственником человека, обвиненного в измене, Джон не думал, что подобное может с ним произойти. Он вообще не предполагал, что его могут арестовать по обвинению в измене. Его, боевого офицера и члена семьи, которая поколениями служила императорам Альвиона. Стоило признать, что в момент ареста его охватил страх. Крамольная мысль, что обвинения сфабрикованы так, что никто не сможет докопаться до правды заставила провести бессонную ночь в тюрьме. Утром его никто так и не навестил…
Нет, он не сомневался в Эдварде и в его стремлении и умении докопаться до правды.. Но был уверен в том, что выжидательная политика его родных - это нормальная практика.
Но Мэт… Мальчишка кинулся его спасать. Глупо, безрассудно, но в то же время отважно. Представив, как племянник взламывает систему безопасности, полковник ухмыльнулся, а на сердце стало тепло.
- Спасибо, - только и сказал Джон. Мэтт облегченно выдохнул, на секунду прикрыв глаза, а полковнику в который раз подумалось, каково было мальчишке идти против всех, против императора…
- Знаешь, я не думал, что кто-то из семьи осмелится на такое…
Мальчишка вскинул голову
- Это было правильно, - ответил он. - Потому что ты не мог предать! Хотя… я зря не верил его величеству.
- Зря, - подтвердил Джон. - Запомни, Эдвард умен и тщательно просчитывает каждый свой шаг.
- Угу, - пробурчал племянник. - А еще он никому об этом не рассказывает.
- Именно, - Джон ласково потрепал по непослушным вихрам мальчишки. И, скрывая то, что был тронут этой детской верой и преданностью до глубины души, приказал: - А теперь спать. И никаких подвигов! Никаких незаконных проникновений, побегов и хулиганства с портретом дедушки его величества!
- А вот это не я, - тут же возмутился юный правдолюбец. - Я с Алекс в карты не играю!
- Все равно, отбой! А то не посмотрю на то, что ты мой любимый племянник и как в военном училице отправлю на гауптвахту, а потом что-нибудь мыть и чистить!
- Есть, господин полковник! - засиял племянник. - А тебе приходилось? - тут же быстро спросил он.
- Мыть, чистить или сидеть на гауптвахте?
Мэтт кивнул.
- А как же. Ты же не думаешь, что походы в самоволку - это твое личное изобретение.
- А… императору?
- Спроси у него сам.
- Расскажет он, как же!
- А ты спроси, - посоветовал Джон, предвкушая, как вытянется лицо друга. - Спокойной ночи!
- Спокойной.
Все еще посмеиваясь и качая головой, Джон убедился, что племянник вошел в комнату и только потом направился обратно. Каков мальчишка! И кого же он ему напоминает?
- Господин полковник, мы вас повсюду ищем! - окликнул его лакей. - Его величество приказал подготовить вам алую спальню.
Джон кивнул и направился за слугой, мысленно поблагодарив предусмотрительность друга. Честно говоря, возвращаться сейчас в пустой дом в пригороде не хотелось. Кабинет в части был немного лучше, но все же не то. К тому же он очень устал для того, чтобы куда-то ехать среди ночи. В этом смысле идея провести ночь во дворце и позавтракать с племянником представлялась все более заманчивой.
- Вам поступил запрос, - механический голос Селл вывел из раздумий. - Его величество…
- Джон, еще не спишь? - раздался голос Эдварда.
- Нет, - он помотал головой, словно император мог видеть.
- Зайдешь?
- Конечно, - с облегчением ответил он, прогоняя странные мысли об одиночестве, так не свойственные ему.
Должно быть, это был день,
