Он знает, что «немцы» безо всяких церемоний наносят удар по своим, если считают целесообразным.
– Ходи так-так! – успокаивается Селен. – Разбивайте взводы на группы по четыре человека. В первой четверке пулемет. Сейчас пойдем!
В небе жужжит моторчик «бабы-яги».
– Не толпиться! – кричит Селен.
– Первая четверка – за мной! – Синица вспоминает, что он старший по званию.
Пулеметный расчет и двух автоматчиков он уводит мимо ставшего озерцом болота на 54-й опорник. Левая траншея выдается вперед, на бугор.
За спиной слышны крики, коптер все-таки по кому-то попал.
– Занимаем позиции, окопы приводим в порядок. – Синица прыгает в траншею и идет по ней на бугорок.
Повар Петя неотступно следует за ним. Зам по тылу осматривается.
Опорники, где сейчас приводят себя в порядок обе роты третьего батальона, были второй линией обороны 817-го полка. Главная линия проходила дальше: 83, 84, 85 и 86-й. Поэтому между линиями не было МВЗ. Зато осталось много тропинок. Бойцы соседей за зиму подъели лес «на дрова», прежде чем командование запретило это. Артобстрелы добавили, потому лес впереди представляет собой мешанину голых сосновых стволов: одни стоят, вторые наклонились, третьи уже упали. Хвойных макушек у сосен почти не осталось. По сути – не лес, а замусоренная поляна, на которой продолжают падать одиночные снаряды. Уцелевшие опоры ЛЭП торчат впереди. Пожалуй, лес сохранился лишь в окрестностях 86-го опорника, потому что развалин пионерлагеря зам по тылу не видит.
Синица ищет крестик под одеждой и бронежилетом и прислушивается к разрывам. Вверху жужжат коптеры.
– Наш один, остальные хохляцкие, – мрачно говорит зам по тылу повару и извлекает из-за разгрузки рацию. – Аляска, я – Синица, прием!
– Синица, я – Шале, прием!
– Шале, я Синица, нахожусь на 54-й точке, приводим бойцов в чувство. Прием!
Синица обходит бойцов, пулеметчик – явно опытный – курит, его второй номер бодрится.
В десяти метрах дальше один автоматчик энергично окапывается, второй тараторит в полный голос:
– Святы Боже, Святы крепки, спаси нас!
– Не кричи ты так, – просит Синица, – «бабу-ягу» не услышишь!
Неожиданно для себя подполковник замечает, что у молящегося бойца взгляд твердый, отнюдь не испуганный. Боец замолкает.
– Говорят, лучше читать «Покров Богородицы», – говорит Синица.
– Пресвятая Богородица, покрой меня! – начинает молитву боец.
Синица отворачивается.
– Ё! – Боец с лопатой падает на дно траншеи.
Синица пригибается – до того как слышит близкое жужжание над головой, зажмуривается. И… ничего не происходит.
Оба бойца завороженно смотрят на ВОГ, сброшенный «бабой-ягой» за спину молившемуся. Граната лежит на песке. Не взорвалась.
– Вот это – чудо! – спокойно произносит Синица. – Отойдите подальше на всякий случай. И укройтесь. «Баба-яга» по четыре штуки носит.
Зам по тылу выглядывает из-под поваленной сосны, слышит жужжание моторчиков коптера, но сельскохозяйственный дрон, переделанный украинцами под беспилотный бомбардировщик, он не видит.
Быстрым шагом Синица возвращается к Петру, но поделиться историей чуда молитвы не успевает. Повар, не пригибаясь, стоит в окопе. Каска на его голове съехала набок, ремешок расстегнут, Петр, приложив руку к уху, напряженно вслушивается в происходящее за линией ЛЭП.
Артобстрел впереди сменяется чередой частых минных разрывов, и… из-за ЛЭП ясно слышен рев танковых моторов.
«Серое облачное небо высоко, – замечает подполковник и тянется к рации. – Кто-то же должен доложить?»
На ставшее поляной расположение 84-го и 85-го опорников выползают четыре танка и четыре БМП. До них метров триста. Танки открывают огонь. Первый снаряд прилетает в бруствер неподалеку от пулеметчика.
– Похоже, всё! – говорит Синица и тянется к гранатомету.
«Сейчас наша война окончится. Горстка штабных офицеров, растерянные мобилизованные, из ПТО только гранатометы. И восемь единиц бронетехники», – думает зам по тылу.
Но твердая на ощупь труба успокаивает подполковника. Чувство оружия! Оружия, которым Синица, пускай и тыловик, умеет пользоваться. Он готовит РПГ к выстрелу.
– У меня день рождения сегодня, – зачем-то вспоминает повар Петя.
Вертолет делает вираж над самой головой, но сильный взрыв заглушает шум лопастей. Еще один. Синица и Петр падают на дно окопа. Подполковник видит грязь на берцах повара у своего лица.
Синица вскакивает и снова пригибается, потому что в двухстах метрах от них начинают сыпаться с неба реактивные снаряды «Града».
«Как бы к нам не залетело». – Синица садится на дно окопа так, чтобы прижаться спиной к дрожащей от близких разрывов стенке. После «Града» по поляне приходит залп 152-миллиметровок, еще один.
Синица выглядывает из окопа. Башня взорвавшейся БМП кувыркается выше опоры ЛЭП. На поляне горит семь единиц техники. Последний танк движется вдоль 53-го опорника, ближе к 83-му, довольно далеко от позиции Синицы. Но зам по тылу четко видит крест вермахта на его броне.
– Суки! – ругается подполковник.
Сразу несколько гранат РПГ стартуют из разных мест чуть ли не одновременно, чтобы остановить, поджечь, разорвать этот уцелевший ненавистный немецкий танк.
– М-да, – глубокомысленно нарушает внезапно наступившую тишину Петр, – теперь я поверил в мощь русского оружия.
– Поздравляю! – вспоминает о дне рождения повара зам по тылу.
– Вот вам пополнение, товарищ подполковник. – Синица слышит из-за спины голос Селена, оборачивается и видит с капитаном-кадровиком четырех бойцов, у одного из которых укутанная камуфляжем снайперская винтовка.
– Сейчас важно не пропустить темп, – говорит Синица. – Сколько всего бойцов собрали?
– Двадцать четыре человека – седьмая, с командирами, одиннадцать – из восьмой.
– Группами по восемь вперед! Догоняйте!
– Есть!
Селен убегает в сторону 53-го опорника. Едва он скрывается среди стволов, Синица выбирается на бруствер, оборачивается к десантникам:
– Пока суета, бегом к 85-му. Вы там должны были сидеть. Там и окопаетесь.
Он слышит лязг оружия вдалеке и видит, как из 53-го опорника появляются две группы бойцов по восемь человек. Один из них машет рукой Синице. Это Селен.
– За мной!
Они молча бегут среди горящих танков и БМП, дым стелется у земли. На поляну падают мины, но десантники ускоряются. Неужели удастся пробежать триста метров без потерь? Никто не стреляет. Противника не видно. Смотреть на обгоревшие трупы «укропов» зам по тылу избегает.
– Синица, я – Шале, 150! – ППУ проверяет связь.
– Шале, я – Синица, 160!
– Синица, я – Аляска, прием! – ворчит рация.
– Аляска, я – Синица, да!
– Синица, я – Аляска, доложите обстановку! Прием!
– Аляска, я – Синица, заняли 85-ю. Прием!
– Селен, я – Аляска, доложите обстановку, прием!
– Аляска, я – Селен, заняли 84-ю. Прием!
– Салют, я – Аляска, доложите обстановку! Прием!
Салют не отвечает.
– Синица, я – Аляска, соберите с Селеном всех с ППУ и возвращайтесь! Прием!
– Аляска, я – Синица, да!
– И не выстрелили ни разу, – сокрушается Петр, его глаза блестят от возбуждения, – опять к кастрюлькам!
Но он явно рад отбитой атаке и сгоревшему танку.
09.05
Новый первый зам. командира полка Салют находит восьмую роту в 55-м опорнике. Здесь лес не успели снести артой, поэтому укрыться можно. Комроты материт бойцов, но Салюту ругаться некогда.
– Я – Салют, новый первый заместитель командира полка, – представляется он командиру роты, – группами по четыре, ты с первой, за мной!
Дым от сгоревшей бронетехники относит на восток, и если «немцы» успели занять 86-й опорник, Салюту с восьмой ротой не поздоровится.
– Географ, я – Салют, сто метров севернее 86-й положите один дым.
Салют жмется спиной к узкому высокому пню и рассматривает лица троих мобилизованных. Они мандражируют, командир роты психует.
– Откуда вы?
Бойцы по очереди отвечают:
– Омская область.
– Кемерово.
– Красноярск.
– Сибиряки, значит.
– Салют, я – Географ, выстрел! – шуршит рация.
Салют выглядывает из-за пня.
– Географ, я – Салют, направо 10 – еще дым.
Подполковник ждет несколько секунд прилета и, дождавшись, срывается с места. На бойцов не оборачивается. Короткими перебежками, готовые огнем прикрыть друг друга, десантники парами проскакивают от укрытия к укрытию. В тридцати метрах от 86-го опорника Салют замечает, что «немцы» не успели его занять. Задав командиру роты направление, подполковник возвращается за второй четверкой. Опять бегом туда, так же бегом обратно. Выведя к опорнику вторую четверку десантников, Салют видит, что первая четверка так и не заняла окопы.
– В чем дело? – кричит он ротному.
– Там снайпер!
– «Двухсотые» есть?
– Нету.
– А почему решили, что снайпер?
– Видели.
Салют
