высматривает прогалину по пути к опорнику и ползет от дерева к дереву. «Если снайпер видит, мне – конец». Выбравшись на кочку, он коротко выглядывает из-за нее. «Раз! Нету снайпера! – Переползает к другой кочке, снова выглядывает, теперь в другом направлении. – Нету снайпера!»
И только с третьей попытки он видит «лешего» – снайпер не угадал с погодой, и его маскировка кажется инородным комом на фоне растаявшего снега. Незамеченным Салют переворачивается на спину и ерзает по грязи броником, словно собираясь закопаться поглубже. Вытаскивает смартфон и включает AlpineQuest.
– Географ, я – Салют, прием! – зовет он несколько раз.
– Салют, я – Географ, да! – наконец отвечает начальник артиллерии.
– Географ, я – Салют. – Подполковник прикидывает высоту деревьев и сохранившиеся кроны сосен. – Можете положить мину? Диктую «семена счастья».
Он диктует координаты.
– Салют, я – Географ, выстрел! Наблюдайте!
Салют слышит свист 120-миллиметровой мины, которая падает в семидесяти метрах. Он выглядывает и восхищается точностью наводчика: «Неужели прямое? Так и есть. Снайпера размотало по деревьям. Бывает же так!»
Салют ищет взглядом лицо командира роты и кричит:
– Всё! Нет снайпера!
Салют не ждет, пока восьмерка десантников займет позиции на 86-м опорнике. Идет первым. Опорник копали соседи – десантники из 817-го полка, значит, перекапывать ничего не нужно!
По Салюту стреляют, стреляют почти в упор, но очередь проходит мимо. Подполковник падает и перекатывается в сторону, чтобы укрыться за корягой. Снова стреляют, но уже не в него. Салют оглядывается. Бойцы залегли, кроме одного, который прямо под пулями бежит к его укрытию.
– Спасибо! Откуда стреляли, заметил?
– Да! Из блиндажа!
– Потому мажут. Ты прикрываешь огнем меня, я – тебя! Я пошел!
Салют вскидывает автомат и, петляя, бросается к опорнику, забирая в сторону от перекрытия блиндажа. Украинцы укрылись в блиндаже во время минометного обстрела и не успели занять позиции в окопах. А может, он там один? Салют видит серые выхлопы стреляющего автомата, но самого автоматчика словно нет. Фонтанчики пуль мечутся вокруг блиндажа. Боец, чьего имени он не успел спросить, старается подавить противника. Салют падает, когда замечает темнеющий вход в блиндаж, и тоже начинает стрелять. Хохол прекращает огонь. Десантник бежит в сторону и занимает позицию с другой стороны блиндажа. Вдруг там тоже есть выход?
– Хлопцы! Всё! Сдавайтесь! – кричит в темноту Салют.
В ответ ни звука. Отставшие десантники восьмой роты занимают позиции в опорнике.
– Кончилась ваша война! Или гранатами забросать?
– Выходим!
– Принимайте! – бросает Салют командиру роты.
Первый зам командира полка внезапно теряет интерес к пленным.
– Товарищ полковник, вы куда?
Но Салют, не обращая внимания на вопрос, смотрит на остатки строений пионерского лагеря. Там явно что-то происходит. Фигуры в камуфляже мелькают среди развалин.
– Аргон, я – Салют, прием!
Рация отвечает немедленно.
– Салют, я – Аргон, прием!
– Аргон, я – Салют, как вы?
– Салют, я – Аргон, с какой целью интересуетесь?
Салют фыркает в рацию, а предыдущий первый зам командира полка спокойно продолжает:
– В туалет сложно сходить, а в целом терпимо, батарейки «птичек» сели.
– Аляска, я – Салют, наблюдаю у НП Аргона пидоров, прием!
– Салют, я – Аляска, принял, да!
– Аляска, я – Салют, разрешите…
– Оставить, Салют! я – Аляска, наблюдайте за ЛЭП.
– Аляска, я – Салют, принял!
12.25
Зам по тылу Синица отыскивает уазик роты обеспечения в прогалине в трехстах метрах от 53-го опорника. Да, он угадал, коллеги из 817-го углубили ее и превратили в капонир.
– Товарищ полковник, масло течет! – докладывает водитель старшина Юра.
– И чего?
– Заливаю, но… далеко не проедем.
– Если не уедем от передка подальше, нас с коптера грохнут! Поехали!
– А вещи?
– Как стемнеет – повезем!
УАЗ проезжает метров четыреста, когда двигатель клинит. Синица вылезает из мертвой машины. Осматривается. Сегодня мы один раз фарт поймали, а второй раз? Подполковник осматривает небо и вместо жужжания коптера слышит шум мотора. По лесной дороге на бешеной скорости летит КамАЗ. Юра и Синица энергично машут водителю. С визгом КамАЗ тормозит. Это машина только что привезла боеприпасы и сейчас пуста. Вдвоем Синица и Юра перегружают вещи из кузова уазика в КамАЗ. Пуп Синицы противно ноет, когда он в одиночку забрасывает наверх печку. Потом вторую. Юра выпрыгивает из кузова, замечает, что подполковнику нехорошо. Третью и четвертую печки они запихивают в кузов снизу. Водитель КамАЗа порыкивает газом, готовый в любой момент сорваться. Синица забирается к нему в кабину:
– Гони!
«Неужели обошлось? – думает он. – Лес кончился, впереди деревня, ППУ, часок отдыха. Вот только рация села. Там будем ждать темноты».
Встречная БМП виляет и цепляет гусеницей колесо под водителем. КамАЗ едва не опрокидывается. Синица смачно ругается и выпрыгивает из остановившейся машины.
– «Трехсотые» есть? – кричат из БМП.
– Нету! – отвечает, видя злое лицо водителя КамАЗа, Синица.
Фарт кончился. БМП срывается с места. Начинается дождь.
Глава 15
Продолжения не будет
– Вот так, Андрей Владимирович, можно за один день потерять всех своих заместителей, – лицо командира полка серое, в тон дыму сигареты, который он чуть ли не выплевывает из себя, – Аргона завалило, Кречет поехал эвакуировать коробочку – на связь не выходит, Синица пропал, Салют лазит по нейтралке.
– А замполит? – Проза решает напомнить Аляске про Пустельгу, но командир полка не успевает ответить.
– «Птичка» в воздухе, товарищ полковник, – докладывает оператор БПЛА.
– КНП—3 покажи!
Офицеры, принимавшие участие в отражении танковой атаки, потные, румяные, десять минут как возвратившиеся на ППУ, прекращают спор, кто все-таки сжег последний украинский танк, – все смотрят на экран. Камера показывает развалины строений пионерского лагеря.
– Хохлы!
– Да, точно хохлы!
– Где!
– Вот сюда покажи! – Заместитель начарта вскакивает и тыкает рукой в угол экрана.
Оператор передвигает камеру.
– Вот! Здесь, под бревном, черное. Рука?
– Похоже, рука торчит.
– Тепляк можешь включить? – спрашивает Аляска оператора.
– Этот «Мавик» – без тепляка.
– Кто там у нас? – спрашивает кэп у дежурного.
Но отвечает Селен, которому не хватило стула, поэтому кадровик стоит:
– Мы когда уходили, на 55-й точке была военная полиция.
– Седой, Седой, я – Аляска, прием.
Командир взвода военной полиции не отвечает.
– Сколько их там?
– С Седым пятеро, – отвечает Селен.
– Вызывайте его, – приказывает Аляска дежурному.
– Седой, я – Шале, прием! – бубнит дежурный в «Азарт».
– Это – «немцы», уцелевшие после атаки, ищут укрытие. Сейчас они раскопают нам КНП… – начинает начарт.
Он сидит спиной к Прозе, но по тону голоса понятно, что начарт расстроен.
– Аргон, я – Аляска, прием!
– Аляска, я – Аргон, прием!
– Аргон, я – Аляска, над вами пидоры лазят, сидите тихо. Прием!
– Аляска, я – Аргон, да.
– Шале, я – Седой, прием!
Командир полка берет трубку у дежурного:
– Седой, я – Аляска, приказ: зачистить пионерский лагерь от хохлов, прием!
– Аляска, я – Седой, принял, да.
– Выручай, Саша.
Коптер висит над бывшим лагерем. Офицеры спорят: сколько украинцев прячется в развалинах? Вроде трое.
– У военной полиции есть опыт зачистки населенников, – замечает Селен Прозе.
Писатель уступает место уставшему кадровику, но тот отказывается садиться.
На экране рядом с развалинами появляются фигурки военных полицейских. Аляска одобрительно кивает.
– Аляска, я – Салют, прием! – слышится из рации.
13.45
Салют некоторое время слушает, как Аляска разыскивает командиров рот третьего батальона, изучает местность. Лес между ЛЭП и линией опорников 84–86 пуст. Но тот, что тянется вдоль дороги от лагеря в сторону ЛЭП, густой, почти не поврежденный артиллерией. «Салют» проходит по траншее опорника, находит командира роты:
– Выдели мне бойца потолковее.
Вдвоем они перебежками спускаются к ЛЭП. Лес действительно пуст. Салют выбирается на опушку, исследует бугры по ту сторону просеки. Ему кажется, что он ошибся, бугры конфигурацией напоминают 147-й опорник, утром захваченный разведротой Бекаса. Но ошибки быть не может. Это просто похожий лес. Салют осматривает сосны вокруг, находит подходящую.
– Прикрывай! – командует он бойцу, а сам, оставив автомат, подпрыгивает, хватается за короткий сук, едва достаточный для двух рук, подтягивается и карабкается как можно выше.
Вряд ли у них больше одного снайпера на участке! Тем не менее
