Дорожный указатель сказал лейтенанту, что Треву приближается.
«Я слишком долго осторожничал, пора проснуться».
И Машек утопил в пол педаль акселератора.
Глава 32. Светлячок
Сказать, что этот человек следит за элегантностью костюма — ничего не сказать: он весь был воплощенная гармония. Праздношатающиеся возле древнеримского амфитеатра и базилики Нотр-Дам-де-Фурвьер поворачивали головы ему вслед.
Тона леса, рыжей осени — цвета оспаривали превосходство высочайшего качества одежды. Джентльмен был одет в твидовый костюм, просторный макферлейн — английский плащ с пелериной, дорогой сердцу Шерлока Холмса, клетчатую рубашку и шерстяной галстук. Что до обуви, то — удобство прежде всего! — носить он мог только ботинки-чукка фирмы «Боуэн». Зато шапке охотника на оленей с двумя козырьками предпочел ирландское кепи. Изысканный до кончиков ногтей франт в восьмиклинке ручной работы от Джонатана Ричарда.
Последний, непременный штрих к ансамблю — щеголь опирался на алую трость.
Сидя в машине, Антония следила за идущим, кривясь и плюясь.
«Выходит, палка — притворство, он перемещается лучше некуда. Ты прав, Жак, мэтр Канонье посмеялся надо мной. Калека накануне, бегун на длинные дистанции на следующий день — комедия усиливает мои подозрения. Он перестарался, попросив Милоша открыть дверь мадам Марсо. Кретин забыл, что нам-то он открыл сам. Страдалец, еле ползает — рассказывай кому другому! Когда захочет, гусеница может обратиться в бабочку».
Канонье удалялся от магазинчика. Комиссар рассматривала лавочку снаружи добрых четверть часа. Длинная, разрезанная переполненными витринами, на вывеске повыше козырька выгравировано «Экуменический прилавок». Слово «прилавок» позабавило, в голове возникал образ бара, а не магазина товаров для верующих. Хотя базилика Нотр-Дам находилась и поодаль, заведение не пустовало. Толпились туристы, приехавшие на автобусах. Поток посетителей не редел. Устав дожидаться, пока лавка опустеет, комиссар решила войти.
Лишь Арсан толкнула входную дверь, запах ладана взял ноздри приступом. Его она ненавидела, до исступления, настолько, что избегала церковных ярмарок. Но сейчас давать задний ход комиссар не могла. Дело не ждало, нужно было поговорить с мадам Марсо.
И надо было отыскать ее в помещении, вытянутом кишкой и набитом постоянными покупателями. Антония огляделась и в глубине магазина увидела хозяйку — сияющую, преобразившуюся каким-то волшебством.
Светлячок.
Существо, переплавившее душевный накал в улыбку.
Что с ней произошло?
Ни следа страдания не осталось на лице.
Это была совсем другая женщина.
Люси Марсо вся светилась.
Пока она не могла оставить покупателей. И, чтобы занять время, Антония прошлась мимо выставленных товаров. Стен почти не видно за полками книг и распятиями. За место под солнцем боролись православные иконы, пьеты скорбящей Богородицы[36] и другие изображения Святой Девы. В витрине отдела золотых нательных крестов покупатель мог найти любой — католический, тевтонский, православный. А рядом — раздолье приверженцам всех конфессий. Звезды Давида, разложенные на бархате, амулет хамса[37] рядом с Торой. Такое соседство не удивило комиссара: оберег этот считают своим и мусульмане, и иудеи. Изумил комплект карт с библейскими сюжетами. Ярлык пояснял: игральные, предназначенные для развлечения детей и взрослых. «Скоро и игру компьютерную создадут, — усмехнулась про себя Антония. — Торгаши, зарабатывающие на вере, ни перед чем не остановятся».
— Комиссар Арсан? Не думала так скоро вас вновь увидеть.
Антония вздрогнула, услышав свое имя.
— Ээ… Добрый день, мадам Марсо. Извините, загляделась тут на колоду.
— Я испугала вас, простите.
— Что вы, это не так легко.
— Тем лучше, я бы расстроилась. Однако чем могу помочь? Полагаю, вы пришли в целях следствия?
— Вы правы, уделите мне пару минут?
— Могу и пять. Мсье Канонье рассказал мне о ваших поисках. — Она приглашающе махнула рукой в сторону тихого уголка. — Пройдемте туда, спокойно поговорим.
Мадам Марсо провела Антонию вглубь магазинчика, не забыв между тем напомнить продавщице присматривать за кассой. Траченная молью старая дева, не мешкая, направилась к аппарату с наличностью — знала по опыту, что религия и честность не всегда идут рука об руку.
Следуя за светлячком, Антония рассмотрела ее вблизи. Лицо Люси излучало сияние. Странно. Что бы могло стать причиной столь внезапного перерождения?
— Выглядите превосходно, куда лучше, чем вчера.
Мадам Марсо не стала уходить от ответа на этот полувопрос.
— По правде говоря, я не очень хорошо себя чувствовала. Знала о цели вашего визита, и вновь погрузиться в те драматические события мне было… мучительно.
— Сожалею.
— Что вы, комиссар, это же ваша работа.
— Зачастую тягостная.
— Могу ли я облегчить ваше состояние?…
— И очень просто — передав список членов вашей ассоциации.
— Бывшей ассоциации, комиссар, она перестала существовать с окончанием процесса. Но не имеет значения, я приготовила документ.
— Вы предвидели мою просьбу?
— Да, Юбер… то есть, мсье Канонье посоветовал.
— Почему?
— Он боится, что нам всем угрожает опасность. Юбер не ошибается: в округе рыщет безумец, около процесса о клубе «421» совершается одно преступление за другим. Как знать, кто будет следующей жертвой?
— Я могу назвать последнюю — господин Бернье-Тенон. Его убили вчера вечером возле дома.
Антония пристально всматривалась в выражение лица Люси, считывая мельчайшие движения и изменения. Лицо не может скрыть чувств. Но черты светлячка хранили безмятежность.
— Что ж, лгать не буду. О Бернье-Теноне хорошего не припомню, его поведение на процессе было мерзким.
— Вы все еще держите на него зло?
— Нет, я простила ему. Мир душе его, прими ее, Боже, во Царствии своем.
Потрясенной Антонии показалось, что она очутилась в каком-то другом измерении.
— Еще скажите, что молитесь за него.
— Все возможно.
— После того, что он вам сделал?!
Мадам Марсо взглянула на Арсан с участием и состраданием, будто жалела ее за пренебрежение спасением души.
— Нет большего горя, чем потеря ребенка, комиссар, как, по-вашему, я сумела его пережить?
— Не знаю.
— Так послушайте: благодаря вере, молитвам, милосердию Господа, поддержавшего меня. Без Него я наложила бы на себя руки. Или жила бы в ненависти, что ничем не отличается от самоубийства: ненавидящий человек мертв. — Она замерла, блаженно сияя. — Юбер помог мне найти путь к Всевышнему. Я благодарна ему.
Недовольный голос прервал исповедь. Продавщице попался трудный клиент. По громкому спору было понятно, что одной ей с ним не совладать. Хозяйке пришлось вмешаться. Извинившись перед комиссаром, она устремилась на помощь. Во время антракта Антония рассмотрела мировоззрение Люси с разных сторон. И отчаянно позавидовала: такой верой, как у светлячка, она сама не обладала. Даже не знала, на что это похоже. Внутри нее жили лишь мысли о соотношении сил, неумолимом правосудии, законе, наказании. Прощение ей было неведомо. Она и припомнить не могла, когда встречалась с этим порывом.
— Конфликт улажен, маленькая проблема с ценниками.
Люси вернулась: светлячок с конвертом в руке.
— Я заодно захватила и список. — Протянула его Антонии.
— Благодарю вас, мадам Марсо. И мсье Канонье тоже… — Неглубокий вздох, изменившаяся интонация. — … Которого я только что заметила выходящим из вашего магазина.
Антония ошиблась в расчетах. По улыбке было понятно, что в понижении громкости Люси не уловила желчного намека.
— Вы правы, Юбер сделал мне сюрприз. Я безумно счастлива видеть его вновь на ногах.
— Смотрите-ка! А я-то считала его инвалидом.
— Нет, у него иногда бывают приступы, приковывающие его к креслу. Но они всегда недолгие, уколы снимают боли.
— Рада за него, очаровательный человек.
Комплимент пришелся Люси по душе — светлячок кивнула, благодаря.
Список был лишь предлогом для встречи с ней. Антонии хотелось узнать больше об ассоциации. Мадам Марсо знала входивших в нее людей, их недостатки, страдания. Ее суждение сберегло бы время комиссара.
— Что ж, мне пора. Но прежде, чем уйду… вы можете что-то сказать о своих бывших соратниках?
Комиссар надеялась на признание, а услышала настоящее откровение.
— Да, есть кое-что, комиссар: присматривайте получше за нашим бывшим казначеем. Кое-кто обвинял его в слишком активном участии в деле. Он просто жил процессом, Брибаль даже пригрозил удалением из зала судебного заседания. Члены ассоциации до сих пор не могут ему этого забыть.
