стоит у меня в ушах. Никогда ничего подобного не слышал.
– С добрым утром. – Принцесса и бровью не повела, и я понял, почему все вокруг ее боятся. Шериада спокойно повернула кинжал прямо в ране. Выслушала еще один вопль и только потом поинтересовалась: – Ну и с чем вы ко мне пожаловали? Я вся внимание.
Мужчина трясся – и я бы вел себя так же, окажись на его месте. Когда тебе причиняют дикую боль, так спокойно и холодно глядя тебе в лицо… Это чудовищно.
– Ну! – прикрикнула Шериада. – Что? Вы шли мимо и заглянули на чашку чая в четыре ночи? Кто вас прислал?
Мужчина только всхлипывал. Наверно, сообразив, что больше ничего от него не добьется, принцесса вытащила из его руки кинжал – и кровь плеснула на пол. Шериада же, не церемонясь, схватила несчастного за шиворот, дернула цепочку на его груди. И тут же отпустила. Она подняла руку, и на ее ладони блеснул медальон – золотое солнце в круге. Шериада уставилась на него, как на дохлую мышь. Но, посмотрев, сложила и спрятала в один из потайных карманов очень бережно.
– Алекс! В подвал этих придурков, – бросила она. – Ну что такое?
– Они… они мертвы, госпожа? – дрожащим голосом осведомился дворецкий, и мне стало его жаль. По крайней мере, про меня Шериада пока не вспомнила.
– Мертвы? Какие глупости! Зачем мне их убивать? Просто без сознания.
– А если они снова…
– Тогда я им ноги переломаю! – рявкнула Шериада и сама потащила беднягу с проколотой ладонью в коридор.
Очень скоро меня оставили одного. Ну, почти.
– Господин? – Ори оглядывался с таким видом, словно его тоже вот-вот стошнит. – Вы в порядке?
Я был далеко не в порядке. Ори дал мне воды, но я не мог ее пить: мне казалось, и в ней кровь. Потом я как-то очутился в ванной… Наверное, Ори меня отвел. Здесь было чисто, и я тоже оказался чист разве что чудом. Вода в бассейнах казалась мне алой.
В спальне Шериада схватила меня за руку.
– Тут все в крови, – заявила она, морщась. – Идем спать ко мне. До рассвета еще четыре часа. Сволочи, ну почему они всегда лезут посреди ночи? А если бы я была в постели не одна? То есть… Извини, Элвин. Идем.
– Вы же… запретили мне… туда… подниматься, – бормотал я, пока она вела меня на третий этаж.
– Со мной можно. – Принцесса осторожно коснулась моего лба. Прилива сил, какой бывал обычно, я не почувствовал, но тошнота ушла. Зато вернулась смертельная усталость. – Тебе нужно успокоительное. Я приготовлю.
Мне нужен был сон и возможность забыть все это. Вопросы теснились в воспаленной голове, один за другим крутились на языке. Кто были эти люди? Чего они хотели? Как пробрались к принцессе, когда ее поместье так похоже на крепость?
Спальня Шериады была… уютной. На мгновение мне показалось, что я попал в лес, как в сказке: обои на стенах изображали стволы деревьев, потолок – переплетение листвы. Так искусно, что мне чудилось, ветки качаются от ветра. Даже пахло здесь прогретой древесиной.
С полога над кроватью, украшенного милой вышивкой с резвящимися котиками, свисали на цепочках подвески. Много – иногда они ударялись друг о друга и звенели. Как погремушки на детской коляске. Я помню, что-то подобное было у сестры.
– Ты переоделся, – бросила Шериада, взглянув на мой спальный костюм. – Хорошо. Извини, если испачкала тебя кровью. Я сегодня не в форме, иначе бы была аккуратнее. Ложись, я сейчас приготовлю успокоительное.
Я послушно опустился на кровать, потому что стоять уже не мог. Принцесса зазвенела чем-то на туалетном столике, а мой взгляд сначала привлекла скрипка – она не лежала в футляре, как положено, но у нее была своя подставка, без нот. Со скрипкой что-то было не так: она словно таяла в свете свечей. Или это у меня в глазах стоял туман?
А потом я увидел портрет. Его сложно было не заметить – он занимал половину стены, словно зеркало в полный рост. Было бы, пожалуй, прилично повесить в спальне свой портрет или кого-то из королевской семьи. Но Шериада отличилась и здесь. С картины на меня тепло смотрел юноша едва ли старше двадцати. Он не был красив – в спутники его не взяли бы. Слишком неправильные черты, большой нос, волевой подбородок. И зеленые глаза – не знаю, как художнику удалось это передать, но мне казалось, что так этот юноша смотрел только на Шериаду и нежно улыбался тоже только ей. А я, глядя на его потрет, словно подсмотрел что-то, для меня не предназначенное.
– Это ваш брат, госпожа?
Шериада дернула шнурок слева от стола – и портрет исчез за гобеленом, тоже изображавшим лес.
– Нет. Это Рин. Вот, пей.
Рин… Значит, его принцесса видела вместо меня перед припадком. И ему улыбалась… Этот юноша уж точно не был ей просто другом.
– Госпожа, мне нельзя. – Но бокал я все-таки взял.
– Можно, – вздохнула принцесса. – Пей, я спать хочу.
Она смотрела – и я выпил. После этого усталость сделалась сокрушительной. Не помню, что было дальше.
Очнулся я в своей спальне, и ничто уже не напоминало о произошедшем здесь ночью. Я даже предположил, что это был кошмар, но вид Ори и новый коврик перед кроватью говорили о том, что все правда.
– В чем дело? – поинтересовался мастер Рэйвен. Он пришел ровно в пол-одиннадцатого, минута в минуту. – Сегодня ты не просто задохлик. Ты никакой.
Мы снова начали с пробежки, отжиманий, планок – и упражнений, все это объединявших. Мастер называл это разминкой.
Я не выспался, но больше всего… я боялся.
– Женщина… не мочь… не должна брать, – я кивнул на меч.
– Клинок? – поднял брови Рэйвен. – Не отвлекайся, отрабатывай стойки. Получается лучше – вижу, без меня ты тренировался. Молодец. Я правильно понял, что ты думаешь, что женщина не должна брать в руки оружие?
Я кивнул:
– Госпожа кого-то убила при тебе? – помолчав, спросил мастер.
Я кое-как пересказал ему, что произошло ночью. Вряд ли это было секретом. Во всяком случае, Рэйвен не выглядел удивленным.
– Сила, – сказал он, – означает не только магию. И не делает различий между мужчинами и женщинами. Если ты не владеешь оружием, ты – мертвец. Это, полагаю, она тебе не объяснила?
Я отвлекся и чуть не выронил меч, неловко повернув руку. Запястье пронзила резкая боль.
Рэйвен вздохнул:
– Бери с нее пример. Она сильная ведьма. И порядочная дрянь, но выживать умеет. Что тебя смущает? Клинок в руках женщины или то, что
