намеревался убить всех героев, представляешь? Пришлось пригрозить, что тогда я убью его. А если все выживут и конец будет счастливый, исполню одно его желание. Так что ты думаешь? Он сюжет еще на пять книг растянул, а потом все равно всех убил. Но мне к тому времени уже было все равно. – Она рассмеялась. – Так что желание его я исполнила.
– Госпожа, как вы себя чувствуете?
Она оттолкнулась от стеллажа и сделала пару неуверенных шагов в сторону дивана. Я успел ее подхватить, прежде чем она упала. И понял, почему Шериада была в легком халате: она вся пылала.
– Вот как-то так, – пробормотала она. – Помоги, пожалуйста.
До дивана я донес ее на руках – она была невероятно легкая. Правда, я запутался в ее волосах, и она рассмеялась. А потом попросила:
– Принеси мне бумагу и перо, пожалуйста. В столе должны быть. А лучше перьевую ручку.
– Госпожа, быть может, стоит послать за врачом?
Она удивилась:
– А что, Нуал с тобой не говорил? Не поверю.
Я вздохнул:
– Госпожа, простите, но если эта игра угрожает вашей жизни…
– Это не игра, и моей жизни ничто не угрожает. Бумагу и перо.
Позже, приладив складной столик на коленях, она рассуждала:
– У нас две недели, не больше…
– До чего, госпожа?
Шериада ослепительно улыбнулась:
– До конца игры, мой дорогой. Ты знаешь азы, это неплохо, но тебя нужно познакомить с Междумирьем. Впрочем, много времени это не займет. Твоя память просто ошеломляет… Пожалуй, раз уж я застряла здесь, следует натаскать тебя по основам теоретической магии. Необязательно, но в будущем очень пригодится. И язык. За две недели ты его, конечно, не выучишь… Хотя… При правильной мотивации… Что, если я утрою твою зарплату? Подарить твоей семье титул?
– Госпожа… не нужно титул.
– Разумное решение: титул всегда можно купить. Что ж, сможешь сносно объясняться на нуклийском через две недели – и сумма в твоем договоре утроится. А я тебе в этом помогу. Сегодня пройдем основы: произношение, алфавит, грамматика и так далее. С завтрашнего дня и я, и слуги будут говорить с тобой только по-нуклийски. Погружение в языковую среду всегда помогает. Мне помогло. Что еще? Учителя фехтования Нуал приведет… Как он тебе, кстати?
– Кто, госпожа?
– Нуал. Уж он-то тебя не испугал?
– Госпожа, вы меня не пугаете.
– Что я говорила про ложь?
– Но я не лгу, госпожа. А господин Нуал… – я улыбнулся. Наверное, ей хотелось похвалы. Дамы часто желают, чтобы их сердечные победы замечали другие. – Очень вас любит.
– Любит? – Она рассмеялась. – Ох, Элвин, ты слишком долго работал спутником. Нуал – не мой любовник. Мы друзья, не более.
– Прошу прощения. – Утром я вообще решил, что мне этот Нуал приснился. – Но он заботится о вас. И, простите, дружба между мужчиной и женщиной…
Она вздохнула:
– Я убила его семью. Всех его братьев и, главное, его мерзавца-отца. Это, знаешь ли, сближает.
Ненормальная. Порой я об этом забывал, но стоило ей сказать что-то подобное – и вот, я вспомнил. Однако игру надо было поддерживать.
– Госпожа, но разве после такого не становятся смертельными врагами?
– Смотря какая семья. Иногда за такое до конца жизни благодарят. – Она вернулась к списку вопросов. – Что ж… Мне тебя жаль, но спать ты теперь будешь куда меньше. Однако прилично заработаешь, а в будущем скажешь мне спасибо. – Она улыбнулась: – И все-таки так весело я еще не болела. Заперта в особняке среди зимы с прелестным юношей и огромной библиотекой. Красота! Ну что, приступим?
Глава 5
Учитель фехтования прибыл на следующее утро, спустя два часа после завтрака.
Потерявшая, как и предсказывал Нуал, аппетит принцесса приказала принести для нее в библиотеку творожную запеканку с ягодами и чернослив со взбитыми сливками. И два часа пыталась это съесть с таким видом, словно ей предложили помои. Это было так не похоже на ее обычное поведение за столом, и я не мог этого не заметить. Она пила уже третью кружку травяного настоя и всем видом показывала, что безумно страдает.
А тут еще я вслух переводил для нее на нуклийский отрывок из классики с листа. Думал, она швырнет в меня кружку рано или поздно – как Элизабет.
– Элвин, ну не-е-ет! – стонала Шериада. – Ну нет в нуклийском «вы» для единственного числа, когда ты наконец привыкнешь?
– Простите, госпожа.
– А-а-а! – Принцесса действительно замахнулась хрустальной розеткой с черносливом, и я вжался в спинку кресла. Поймав мой взгляд, Шериада опустила розетку и тоскливо вздохнула: – «Прости, госпожа». Повтори.
– Прости… госпожа. – Обращаться так непочтительно, хоть и на чужом (пусть и несуществующем) языке, мне было даже физически неприятно.
Шериада снова вздохнула:
– Элвин, а может, перейдем на новый уровень отношений? И вместо «госпожи» ты начнешь звать меня по имени? Смотри: Ше-ри-а-да. Это несложно, правда.
– Госпожа, я не… эм… мочь? – попытался я выразиться на нуклийском. Весь вчерашний вечер я пытался запоминать слова этого языка, а принцесса сдержала обещание: она говорила со мной теперь только на нем. Она и слуги. В итоге понимали мы друг друга с трудом. Но в отличие от слуг принцесса старалась проговаривать каждое слово, даже когда злилась.
Наверное, моя память все же не настолько хороша: я не мог запомнить столько слов, сколько Шериаде хотелось бы. Странно: интуитивно многие из них я понимал, хотя они не были похожи на наши ни по звучанию, ни по написанию. Но нуклийский как будто отзывался во мне, сам укладывался в голове и потом вспоминался, когда принцесса начинала говорить. Но пока это происходило медленно и с трудом.
Шериада ругалась:
– Прекращай мухлевать! Ты снова колдуешь!
Клянусь, я ничего не делал. По крайней мере, так мне тогда казалось.
– «Не могу», – поправила принцесса. – Элвин, как так получилось, что «госпожа» ты запомнил сразу, а форма глагола «мочь» тебе не дается?
– Я не зна…ем? Знаю. Простите, госпожа.
– «Прости!» Я одна, забери тебя бездна! Ну да, и «простите». Твое любимое слово. – Терпением Шериада не отличалась. Впрочем, до рукоприкладства пока тоже ни разу не дошло, а в школе, например, мне бы уже всыпали розог. Даже когда я, по выражению Шериады, начинал хрипеть на особенно трудных нуклийских звуках, она только возмущалась – впрочем, весьма обидно и грубо. Но дальше слов пока не пошла.
– Ладно. Прочти мне лирику Радена. Третья пол… А, ты уже достал. Там закладка, давай. И, ради всех богов, я не хочу снова слушать твое «э-э-э»!
Книга была
