в том, что он сумеет позаботиться о том, чтобы ты не нашла себе никакого другого места в Нью-Йорке.
— Ну зачем ты так? Я правда ходила в несколько клиник. Мне отказывают по очень многим причинам. А частную практику я все равно сейчас не смогу открыть, пока у меня диплом Будапештского университета. Я этого не ожидала. Поверь, мне от этого не радостно!
Он утвердительно качнул головой и ей стало легче дышать, потому что она увидела, что её слова находят отклик в его сердце. Но она глубоко ошиблась. Он, уже докурив сигару, стал мять её в пепельнице и в конце концов подвел итог всему их скандалу.
— В деньгах ты не нуждаешься, дорогая моя. И лучше потратить два года на учебу, чтобы потом открыть свою практику, чем прыгать этому франту в объятья. Он как коршун уселся на вершине подкарауливать свою добычу. Я Ани сказал свое слово и надеюсь, ты меня поймешь.
От неожиданного поворота, она растерялась и смолчала. Он, чтобы как-то смягчить своё давление на неё, присел перед тахтой на корточки и с лаской заглянул ей в глаза, взял ладони в свои руки и приложил к своим щекам.
— Проблемы нет. Ты сама себе её надумала. А я люблю тебя, милая и пусть все уляжется. Ты должна хорошо выспаться и завтра ты осознаешь, что я прав — и потянул её за руку на себя, чтобы стащить с дивана. Ани встала, но не удержалась на ногах и плюхнулась в кресло, стоящее рядом. На неё все давило и начинало раздражать и последние слова Артура словно пригвоздили её к месту. Она всплеснула руками и обреченного скрестила их на животе.
— Артур. Но я тебя не понимаю. Из-за твоей ревности я должна перекраивать всю свою жизнь. Ты видел хоть раз, как он работает! Да любой на моем месте отдал бы половину своего состояния, чтобы поработать рядом с ним хоть год! Ты распоряжаешься моей жизнью. И так легко! Одним взмахом руки. А то что мне это тяжело. Тяжело «немыслемо»! Маленькая дочка, которую я заброшу и тебя дома никогда нет. Учиться на английском языке, и пропасть в двенадцать лет, которая меня разделяет от того времени, когда я закончила университет и сейчас садиться за парту, за книжки, как студентке! И весь мой здравый смысл, на который ты же сам опираешься в первую очередь летит в тар-тара-ры! — и она взмахнула руками, демонстрируя это. Эмоции опять накатывали на неё, и голова стала тяжелая. — У меня же все так удачно складывается. Я пойду работать в клинику к опытному и талантливому хирургу и никакие чувства его ко мне или мои к нему не играют в этом никакой роли! Я буду приобретать бесценный опыт, который мне не дадут никакие книги и учебные заведения! Мне уже 30 лет! Мое время идет неумолимо. И вместе с тем, я могла бы, работая с ним, сдавать экзамены для переоценки диплома «заочно», что-то изучая самостоятельно. И уже через несколько лет я могла бы подумать о собственной практике. Но ты! Ты ставишь мне невыносимые условия! Ты меня ломаешь под себя, и я начинаю смотреть на тебя не теми глазами, что смотрела раньше!
Войцеховский сидел на месте Ани, на тахте и она ничего не могла прочесть в его глазах, так как они были опущены в пол и его закрытость просто раздирала ей душу. Не было энергетического обмена и тратя свою энергию на эмоции, он не давал им подпитки своей реакцией и чувствуя себя уже заранее проигравшей в этой невидимой силовой борьбе, она только поддавалась чувству обреченного, вынужденного смирения и боялась завтрашнего дня, не видя выхода из тупика. Если бы её сердце успокоилось и приняло его доводы, его видения их отношений и своего будущего, но оно же не принимало никак! Оно бунтовало и в то же время её нервы щекотал страх — страх потерять отношения и духовную связь с этим человеком, пусть и очень тонкую, но взаимную. Она же так его любит!
За все время, что она почти кричала, он даже не попытался что-то ей возразить и она остро чувствовала расплывающуюся перед ней еще не в четко оформленном виде пустоту и одиночество! Слова иссякли, и она ждала что он ответит и для неё это было очень важно! Она обретет свою целостность, которую чувствовала, что теряет, если только он её поймет! Господи — Артур — пойми меня — кричала её душа!
Когда он, наконец, поднял свои темные глаза на неё, ей только на мгновение почудилось в них страдание и боль, но потом она была уверена, что это только показалось, так как она очень хотела отклика в его сердце и очень хотела знать, что ему это все тоже тяжело и его это трогает за сердце.
— Ани. Я не буду жить в том доме, где я не хозяин — его стальные, уверенные слова как стрелы лука пронзали её сердце, вначале вызвав чувство изумления и смятения, потом страха и уже затем острой боли. И еще чуть-чуть онемев от них и переваривая внутри себя, она сидела с широко распахнутыми глазами и даже с приоткрытыми губами от неожиданности, но потом волна возмущения накрыла её с головой и то, что она исторгла из себя, потом вспоминая, корила, за слабость, за податливость эмоциям, за какую-то детскость в поведении, но она их исторгла — Так …Вот так, просто! Только, по-твоему, и все?! И приспосабливайся как хочешь, и понимай как хочешь?! Но … я уже не восемнадцатилетняя девочка, которая влюбилась в тебя, такого красивого и такого загадочного и которую ты не принял, потому что у неё за спиной ничего не было, а состояние и деньги для тебя самое главное в жизни! Я человек со своими планами, желаниями, амбициями!
Он встал, но не спешил уйти.
— Я это знаю. Но я мужчина. Как хочешь это принимай. «Упрямый турок», «сумасброд». Я не буду участвовать в той силовой борьбе, которая разыгрывается между лордом Тернером и мной, в отношении тебя. Я стисну зубы и перетерплю любую боль, но для меня это лучше, чем жить каждый день в сомнениях и колебаниях и подозрениях «моя ты еще женщина или уже нет».
— И что ты этим хочешь сказать? —
