твоей воли, ты всегда поедешь туда, куда я.
Бетси уже расплакалась как девочка и уже она уткнула свое лицо в плечо Ани.
— Не покидайте нас, мадам.
— Бетси. Но сейчас я хочу здесь остаться — тихо проговорила Ани. — Не знаю, что там себе надумал мой «турок», и не знаю, что там себе думает лорд Тернер, я знаю, что хочу стать хорошим доктором, а мои годы идут и я всегда прогибаюсь под обстоятельства. Так не должно быть. Мы пойдем вперед! Да, Бетси?!Мне нужно несколько лет, лет пять, но потом я вернусь на Родину и заберу вас. Зачем нам Америка? Все равно, я здесь чужая! Давай будем жить этим!
И Бетси качнула головой, соглашаясь с этим! А в самой глубине души, где-то очень глубоко, шевельнулся тоненький, слабый голосок сомнения — пять лет! Это целая вечность! Ты проживешь еще день, потом еще день, ну может неделю, месяц без Войцеховского, а что дальше? А дальше без него вечный холод, как будто ты каждый день смотришь в окно на однообразный, серый, слякотный пейзаж и другого ничего нет и так изо дня в день. Ушла радость из жизни, а его не заменит в душе никто, ни чья рука не станет желанной, ни какие глаза не будут красивее чем у него, ни чей голос не будет так сладостен по утрам и твоя подушка не примет другого мужчину — а это значит только одно — как на северном полюсе — вечная мерзлота!
На следующее утро она позвонила лорду Тернеру и спросила, когда она сможет выйти на работу?
ГЛАВА 113
Чаще всего она получала письма от Доры. Женщина была уже стара, но Ани постоянно удивлял её трезвый взгляд на жизнь, любознательность и живость. Конечно же, женщина скучала. Самое последнее письмо Ани ей отправила перед выходом на работу в клинику лорда Тернера, рассказав про свою беду и дав надежду на то, что очень хочет через пять лет вернуться на Родину, если с Артуром Войцеховским отношения так и не наладятся. Сомнения в благополучном исходе были большие, потому что она чувствовала его выдержку и стальную волю, которой хватило бы на пятерых людей. Таков был Войцеховский— этот «упрямый турок», как она стала его называть. И когда она делилась своей бедой, ей становилось чуть-чуть легче на сердце.
Дора же писала, что Австро-Венгрия готовиться к войне с Россией и мужчин забирают в Армию. В Венгрию вернулся Игн, который ей изредка названивал, которому не понравилось работать в Австрийской клинике, где он был всем чужим и не имел той свободы действий, которую ему предоставлял доктор Цобик в муниципальной больнице. И его жена ждала второго ребенка. В семье Хелен как всегда царил хаос и переполох, впрочем, об этом она знала только с рассказов Игн и в данный момент, Анри Миррано отправился к себе на Родину в Италию, полечиться родным духом от депрессионного состояния. Непонятно было одно, откуда оно берется, так как скучной и однообразной их жизнь назвать уж никак нельзя было. Большинство предприятий Венгрии обанкротились в этот тяжелый экономический кризис, но так подготовка к войне требовала огромного количества металла, для литья орудий, изготовление ружей и пистолетов, то предприятие графа фон Махеля работало в полную силу и, как она читала из сводок новостей, предприятие графини фон Газейштард и князя Артура Войцеховского так же. Металлургическая промышленность выдерживала кризис, но работали старые предприятия, новые не открывались.
Ани всплакнула над письмом, ей было особенно тоскливо в эти минуты. Душа рвалась домой, но если раньше еще был рядом Артур, то, сейчас она ощущала себя как в пустыне и душа плакала и плакала, от тягучей боли.
Лорд Тернер сам целую неделю находился в отъезде по своим делам и поэтому Ани получила еще целую неделю свободного времени, до того, как ей выйти на работу. Время она заняла новыми проблемами, которые необходимо было решать, и они не оказались приятными. Наступал летний сезон, и за тем временем, когда они вместе садились за стол, чтобы принять пищу, Ани все чаще задумывалась, глядя на Билли, что любознательный мозг повзрослевшего мальчика уже не сможет удовлетворить приходящий учитель, который исчерпал все свои ресурсы и для более серьёзного приобретения знаний уже необходимо было подумать о школе, колледже, где эти знания даются более обширно и систематично. Ани это четко понимала и потом, она когда-то пообещала позаботиться о хорошем образовании Билли. Мальчику предстояло поступить в школу, а ничего о здешних школах Ани не знала и требовалось искать информацию.
Первое, что она сделала, так это в течении двух дней настырно сама прогуливалась с коляской Джизи по аллее, ведущей к выезду из их фешенебельного городка Бруклин-Хайтс в сам город, в ожидании любопытства, проявленного хоть одним из соседей и привлекла внимание все той же дородной пожилой дамы, которую как оказалось звали Шарлотой. Но, так как у этой дамы оказались дети уже взрослые, сильно полезной информации она дать не смогла, только указав на то, что в часе езды экипажем с лошадью находилась городская государственная школа для не очень обеспеченных семей, где учился всякий сброд из иммигрантов, но её дети учились в частной школе и это было давно и той школы уже не существовало, по какой-то неведомой причине.
Ани еще ничего не выбирала и не планировала, но решение приняла правильное о том, что добывать информацию об образовании и нужно в самом учреждении образования.
На следующее же утро, она поехала с Бетси прямо на автобусе, который останавливался не далеко у выхода из их уютного городка в эту школу, которая им с первого же раза совершенно не понравилась, но Ани не решилась делать никаких выводов, так как сама училась в Будапеште в подобном заведении. Внешний вид еще ни о чем не говорил, хотя она оказалась маленькой, с совсем узкими окнами и только четырьмя кабинетами, оборудованными под классы. Директор школы был довольно молод и добродушен. Уловив на его лице легкое удивление после того, как узнал, что учиться хочет чернокожий мальчик, Ани посмотрела на Бетси, которая сидела напряженной, словно на экзамене и всего чуралась. Однако открытого недоверия им никто не показал, но предложено было привести мальчика для
