было бы. Не стояли бы мы перед крыльцом этого здания! Мы должны поступить, ты сможешь в нем прекрасно учиться и через несколько лет я и твоя мама будет праздновать с тобой выпускной этой школы! А там ты — знаешь — что! Ты имеешь право на мечту, как абсолютно каждый человек и мечтай обо всем, что хочет твоё сердце! И после этой школы, ты начнешь путь по претворению твоей мечты в жизнь! Самое главное твоя голова и какие в ней знания! И совершенно ничего не значит в этой жизни — какой цвет у тебя кожи! Если какой — то злой и глупый человек считает по-другому, то так считают не все и самое главное, так не считаешь ты! Пойдем! Соберись и как сказал один философ «Пускай весь мир закроет свой рот! Все будет так, как я хочу!».
Их направили в кабинет директора на второй этаж. Директор принял приветливо, но выслушав причину посещения их школы, выдержал огромную паузу.
— Мадам, вы несколько не верно все себе представляете — услышали они ответ и у Ани уже началось легкое противодействие, так как с самого начала её предчувствие подсказывало, что в этом месте она не получит отклика на свои благородные порывы устроить способного мальчика учиться. Почувствовал все это и Билли и у него взгляд все время устремлен был в пол, чтобы не выдавать своего истинного страха и неверия в хороший исход их совместного с Ани похода за знаниями.
Ани снова посмотрела на него сбоку и без слов, он понял, о чем она хотела его попросить, не произнеся ещё не слова.
— Мадам, я должен выйти? — услышала она его осторожный вопрос.
Ани качнула только головой и её взгляд, собравший все упрямство её натуры, устремился на человека, который в совершенно растерявшемся состоянии сидел за столом напротив, недоумевая, как такое было вообще возможно!
— А теперь объясните мне, взрослому человеку, имеющему высшее образование, что я не верно понимаю? — строго вымолвила она.
— Мадам. Во-первых, этот молодой человек еще не подходит нам по возрасту, а во-вторых, мы не принимаем детей южноафриканской национальности!
— Скажите мне, а почему вы принимаете детей еврейской национальности, немецкой, польской?
— Мадам, ну это же ни для кого ни секрет, что негры даже не ездят в одних экипажах с белыми, а вы хотите, чтобы в моей школе, где учатся дети далеко не бедных родителей, учился этот молодой человек!
Ани взметнула вверх брови и весь её вид стал надменно серьезным, но те эмоции, которые уже поднялись у неё с самого дна её души, она всеми силами не выпускала наружу. И это было даже заметно, так как её глаза вровень со спокойным голосом, просто метали молнии.
— Хорошо — сказала она четко. — Я так понимаю, вы пытаетесь мне сказать, что люди африканской национальности не обладают теми мыслительными процессами, что белые, их у них или вообще нет, или проходят слишком замедленно?
— Да, мадам, эти люди созданы только для физического труда.
— Так. Я вас поняла. Тогда я настаиваю, чтобы вы собрали здесь комиссию, а я в это время подготовлюсь, мне необходимо время, чтобы нанять пару независимых юристов, которые могли бы потом подтвердить документально результаты экзаменирования моего протеже. И, слава Богу, у меня есть деньги, чтобы нанять самых лучших юристов!
— Подождите, мадам, вы слишком нагнетаете ситуацию.
— Нет. Моего протеже уже экзаменовали и в его знаниях я уверена. Этот ребенок мне очень дорог и я не пожалею ни времени, ни денег на его учебу. И если ваше учреждение настолько прогрессивно, как я о нем слышала, то все, что вы мне сейчас сказали ложиться глубоким позором на вас и ваше учреждение! Вы, еще не переступили своих внутренних ограниченных и пагубных для развития всего общества убеждений, что способности человека могут хоть как-то зависеть от цвета его кожи! Простите меня, я большего бреда не слыхала! Я медик, имею дело, как вы понимаете, с человеческим организмом и его мозгом более тесное, нежели вы, чтобы смело это утверждать!
Директор чисто автоматически стал переходить на более эмоциональные нотки и его речь усилила звук.
— Мадам! Пусть вы и правы! Но я выполняю в этом кресле не только функции обеспечения должными знаниями своих подопечных, а также и материальной обеспеченности. Учеба в нашем заведении стоит не дешево, и родители наших учащихся не будут в восторге от того факта, что с ними вместе обучаются дети чернокожих. С моего учебного заведения начнется отток детей, что мне абсолютно не хотелось бы. Поэтому, при всем к вам уважении, а оно, поверьте, бесспорно, присутствует, я не смогу ответить положительно на вашу просьбу проэкзаменовать вашего протеже и взять в эту школу!
Анни резко поднялась и приблизилась вплотную к его столу.
— Объясните, ну объясните же мне — выкрикнула она. — Откуда все это берется в людях? Столько грязи и зла?! Не создавал так Господь. Не мог …и нельзя так, чтобы одни люди так презирали других только лишь за то, что они не белого цвета кожи! Вас господь за такое презрение накажет. Все к нам всегда возвращается, что сеем… если вы грамотный человек — вы, как никто другой должны это знать! И… все же… я совершенно обеспеченный человек и не считаю должным идти на поводу ваших приземленных догм! Я пишу вам свой телефон и жду принятия вами решения в течении двух дней. Меня не волнуют ваши заморочки, и я уверена в одном, мой протеже не только достоин учиться в вашем заведении, а он станет его гордостью, потому что такой жажды знаний я почти не встречала. И если вы не перезвоните мне с положительным ответом в течении двух дней, я вам обещаю, что я начну с вами войну! Я скучаю, у меня много лишнего времени и это меня позабавит, а вот позабавит ли это вас — не уверена! — и Ани подняла какой-то журнал, лежащий на столе, и со всей силы шлепнула им перед носом директора. Так, что у того даже чуб вздыбился перпендикулярно столу и распушившись, прядями распластался по лбу. Она развернулась и стремительно вышла из кабинета. Билли все понял без слов, у Ани на лице слишком ярко все было
