того, что вертелось на языке: «Я боялась, что это повредит нашим отношениям». Повисло долгое молчание. Наконец Салли проговорила:
– За компьютером спрятаться легко. Можно любую лапшу на уши вешать. Будь осторожна. Еще не хватало, чтобы этот тип тебя облапошил.
– Он не такой, – отозвалась я. Но Салли знала, о чем говорит. Сама этим пробавлялась – брала телефоны парней, с которыми спала, и рассылала провокационные сообщения, создавая им проблемы. И посмеивалась втихаря.
– Но он уже себя зарекомендовал. Вон, Флоре с тобой изменяет – разве нет?
– Нет. – Я зажала руки между ног. – Это не измена. У нас эмоциональная связь, а не физическая.
Она кашлянула:
– А ты уверена, что ты у него такая одна?
Ужас закопошился у меня внутри, как личинка насекомого. Я не знала, что ответить. Мне хотелось защитить Кевина, но я уже ни в чем не была уверена.
– Да расслабься! – хохотнула Салли, дернув меня за руку. – Это уж я так. Но если он тебя обидит, я его убью.
Я тоже засмеялась, хотя толком не понимала, говорит она в шутку или всерьез.
Она забарабанила пальцами по рулю.
– Конечно, хочется верить, что он лучше этих идиотов, с которыми нам приходится иметь дело. Последний Лапа, которого я трахнула, просто-таки умолял меня остаться у него на ночь. Даже ужин обещал приготовить. Нет уж, спасибо. В гробу я видала твои гретые в микроволновке начосы, Хантер.
– Хантер? Ты опять с ним переспала?
– Ну да, это я так прокрастинирую. Трахаюсь, лишь бы ничего не делать. Но больше я с ним спать не буду, нет уж. Он такое ничтожество! А мужики еще думают, что это мы склонны к ним привязываться…
Я была рада, что за солнечными очками не видно моих глаз. Меня Хантер к себе ни разу не звал – мы занимались сексом в моей комнате в отсутствие Флоры, почти как в те времена, когда я тайком водила Мэтта к себе домой, улучив часок-другой, пока родители в ресторане (куда они ходили нечасто). «Ты уж извини, Амбер, но у меня сосед из комнаты не вылазит», – говорил Хантер. Однако когда надо запомнить имя Салли и освободить для нее комнату, проблем, оказывается, не возникает. Мой Святой Грааль – случайный секс – оказался фальшивкой. От того, что тебя хотят, не обретаешь силу. Силу обретаешь, когда ничего не хочешь взамен. Вообще ничего – и точка.
Я видела: чем безразличнее Салли относится к окружающим, тем больше эти окружающие из кожи вон лезут, силясь доказать, что она-то им как раз небезразлична. И мне отчаянно хотелось хакнуть ее код.
– Еще раз спасибо, что взялась помогать, – выпалила я, хотя живот у меня так крутило, что уже ни в какой Дартмут не хотелось.
– Да ну тебя! – Салли откинулась на спинку сиденья, тело у нее было как натянутая струна. – Я же тебе говорила: мне быстро становится скучно!
Изначально затея была моя, но мы поменялись ролями. Она рулила, а я сидела рядом – не только в буквальном смысле.
– Флоре полезно посмотреть, что почем в этой жизни, – продолжала Салли. – Какая же она стерва! И ладно бы – мало ли на свете стерв. Но она ведь еще и тихушница! Пару недель назад я застала их с Лорен в комнате отдыха – она сидела и изгалялась на твой счет. Мол, ты так бьешься, пытаясь показать себя невесть кем, что смотреть больно.
– Что? – выплюнула я, мгновенно вскипая. – Что за чушь? Она вообще меня не знает!
Салли изогнула бровь.
– Говорю тебе, я своими ушами это слышала. Она заткнулась, как только меня заметила, – знает, как мы близки. Хочешь быть стервой – имей смелость ею быть. А она прячет свою сучность, прикидывается добренькой. Ненавижу таких девиц. Мерзотные особы.
Это была моя самая ужасная тайна, а Флора, оказывается, все это время видела меня насквозь. Боль, отразившуюся на ее лице сегодня утром, смыла правда. Мерзотная особа – именно так. А значит, я не должна испытывать угрызения совести из-за того, что намерена сделать.
Ранним вечером мы дотащились до Вебстер-авеню с ее шикарными особняками и брокколиобразными деревьями. Салли припарковалась у тротуара. Подведя губы темным карандашом, она повернулась ко мне, чтобы сделать то же самое. Колготки у меня под юбкой оказались с затяжками, и Салли велела их снять.
– К чему лишние преграды. – Она отхлебнула из бутылки. – Ты ведь собираешься его трахнуть, так? Не для того же мы перлись в такую даль, чтобы уехать несолоно потрахавшись.
– Ага, – пробормотала я. – Конечно, я его трахну.
Мне была по вкусу бесстыжесть этих слов. Мама всегда наставляла нас с Тони, что мы должны быть благовоспитанными барышнями. Твердила, что мы должны сдерживать свои чувства, пока не окажемся в таком месте, где можно будет дать им волю. Словно чувства – это звери в клетках, а мы – укротительницы.
Нет, благовоспитанная барышня – это не про меня. Салли мне это наглядно доказала.
– Так, – сказала Салли. – Закрой-ка глаза. – Карандаш дернул веко. – Теперь открывай. – Ресницам вдруг стало мокро – Салли прошлась по ним тушью. Ее рот был совсем близко – большой, бордовый.
– Только взгляни на нас, – она кивнула на зеркало. – Мы же почти сестры!
У меня чирикнул телефон. Я подумала, что это пишет Билли: она знала, что сегодня вечером я собираюсь сдвинуть мои отношения с Лапой с мертвой точки, хотя понятия не имела, как далеко я зашла – во всех смыслах.
Но сообщение оказалось от Флоры. «Уже соскучилась. Желаю хорошо провести время!» Не ответив, я сунула телефон в сумочку.
– Кто там? – поинтересовалась Салли.
– Никто.
Вот именно что никто.
Я запретила себе думать о Флоре, о том, что она сейчас делает в нашей комнате и зачем втихаря перемывала мне кости с Лорен. И вспомнила о ней еще нескоро. Я просто вырезала ее из фильма, крутившегося у меня в голове, хотя без нее не было бы даже сценария.
19. Сейчас
Кому: «Амброзия Веллингтон» [email protected]
От кого: «Совет выпускников Уэслиана» [email protected]
Тема: Встреча выпускников 2007 года
Дорогая Амброзия Веллингтон!
Надеемся, что вчера вечером Вы отлично провели время – но еще не пресытились развлечениями. Потому что сегодня Вас ждет новая порция сюрпризов! Предупреждаем: расписание у нас забито плотнее, чем продуктовая лавка Уэсшоп во время сессии. Поберегите силы – веселье только начинается!
Искренне Ваш,
Совет выпускников
Я просыпаюсь в муках похмелья, хорошо мне знакомых. Адриан лежит рядом, обняв меня, как коала. Вчера я не хотела идти на
