мученика, демонстрируя нам и всему миру боевые ранения. К слову сказать, сразу заметно, что бревно он держал вполсилы. В итоге платок перекочевал к Ронану. Лед уселся рядом, скрестив ноги, и принялся объяснять подопечному, как наложить повязку на рану.
Я какое-то время торчала столбом, а потом решила, что в ногах правды нет, что ждет впереди — неизвестно, надо отдохнуть, пока есть возможность.
Примостилась рядом с растрепанной Веелой.
— Ты как?
— Ужасно! Я не могу поверить, что они бросили нас на растерзание. Это…. Это…
Она всхлипнула и повторила:
— Я не могу поверить!
А потом безудержно разрыдалась. Она действительно не могла поверить, и не столько в жестокость полосы препятствий, в раны Ронана и стертые ладони Эйсхарда и Лесли, сколько все еще не могла принять свою новую жизнь, полную смертельных опасностей.
Чем мне ее утешить?
— Пора поверить, Веела, — сказала я и сжала ее запястье. — Самое время!
Глава 32
— Подъем! — приказал Эйсхард и первым поднялся на ноги.
Я переплетала Вееле косу. То, что она соорудила утром из своих длинных локонов, рассыпалось после первого же испытания: волосы лезли в глаза, мокрые от пота локоны облепили шею. Я заплела тугой колосок и как раз перехватывала его обрывком шнурка, когда отведенное на отдых время истекло. Мышцы ломило, и даже плечо, которое я утром щедро намазала обезболивающей мазью, гадко ныло. Впереди ждут новые испытания, а мы уже расклеились.
Ронан и Лесли, ворча, принялись вставать, тянули время, будто дополнительные секунды что-то решают.
— Отдых закончен! — отчеканила я и подала пример: вскочила, подпрыгнула на месте пару раз, разминаясь.
Скоро наша потрепанная команда продолжила путь. Едва заметная в траве тропинка вела через лес, по кочкам, по узловатым, бугристым корням, выпирающим из-под земли. Непривычная тишина леса, где не слышны птичьи трели и жужжание насекомых, пугала. Так вот как чувствуют себя ополченцы, выдвигаясь на рейды в Бесплодные земли.
В военных отрядах служат обычные люди — набранные в городах и селах рекруты. Как им, должно быть, страшно без дара! Так же, как и нам сейчас. Думаю, испытания для того и придуманы, чтобы мы никогда не забыли это чувство: ты слаб, беспомощен и ничего не можешь противопоставить злобным тварям, кроме своей смекалки и осторожности. Когда-нибудь мы, будущие командиры, пойдем во главе своих отрядов, но будем помнить себя желторотиками, которые ничего не умеют, не знают и так же смертны, как все люди Империи.
Я шагала первой как командир звена, за мной все остальные, Лед замыкал шествие, прикрывая нас с тыла.
Листья, ветки, камни, корни — перед глазами все одно и то же. Я не сомневалась, что без труда угадаю новое испытание. Это могут быть столбы или свисающие с деревьев веревки, похожие на лианы, — что-то рукотворное. Просека в лесной чаще, укрытая ворохом опавших листьев, из которых, как из бурного ручья, торчали серые валуны, не вызвала подозрений. Над дорогой смыкались широкие кроны, из-за чего казалось, будто сквозь чащу проложен туннель.
Не сбавляя шага, я вступила под зеленые своды. Опавшие листья высохли от жары и захрустели под ногами, будто спинки жуков. Шурх-шурх-шурх. Лишь этот звук и наше учащенное дыхание.
Вдруг что-то налетело на меня сзади, отшвырнуло с просеки на обочину. Ощущение, будто меня сбил экипаж и лошади потоптались по груди. Из легких вышибло воздух, а глаза залепило жирной цветочной пыльцой: на обочинах в изобилии росли желтые оресы и пахли одуряюще сладко.
— Дейрон, не шевелись, — прошипел мне на ухо Лед.
Он сбил меня с ног, отбросил с дороги, так еще и придавил сверху всем весом! Не шевелиться? Да я немедленно начала вертеться ужом, пытаясь выбраться из-под тяжелого тела. Заморгала, избавляясь от налипшей на ресницы пыльцы.
Лед лежал на мне и не думал отодвигаться. Глядя снизу на его подбородок, я снова удивилась белизне кожи, разглядела маленький шрам у уголка губ слева, но все это отмечала краешком сознания, продолжая выкручиваться.
— Да лежи ты смирно, Дейрон! — рявкнул он и ожег взглядом льдисто-голубых глаз, пригвоздил им к месту, потом снова задрал голову и крикнул: — Кадет Толт, куда?! Стоять на месте! Ты не видишь даггеров?
Даггеров? Рискуя вывихнуть себе шею, я покосилась на дорогу. На том месте, где я несколько секунд назад шагала по хрустящим листьям, клацали костяные челюсти. Сам даггер, похожий на гигантского слизняка, свисал с ветки и пытался поймать ртом нарушителя покоя, а именно — меня.
Так никого и не нащупав склизким языком, даггер втянулся обратно в крону. Эйсхард вскочил на ноги и протянул руку, которую я проигнорировала. Встать удалось не сразу. Оперлась на правую ладонь, и плечо дернуло. Зараза! Я приглушила стон, рвущийся с губ, но он не остался незамеченным.
— Дейрон, что с плечом?
— Все в порядке, — буркнула я. — Ни одному плечу не на пользу, когда его так приложат о землю.
Эйсхард хмыкнул.
— Ты бы предпочла, чтобы даггер откусил тебе голову?
И все же ведь не откусил бы, правда? Это иллюзия. Просто иллюзия. Но неприятная, прямо скажем. Я вспомнила клацающие челюсти и поежилась.
Мы вернулись по обочине, изгваздавшись с ног до головы желтой липкой пылью. Отряхнуть ее не получилось, только размазать. У кромки, за которой начиналась покрытая коварной листвой просека, топтались кадеты.
— О, Пепел, да ты теперь настоящий желторотик! — осклабился Лесли.
Видать, его очень забавляла ситуация, когда девчонка, накостылявшая ему по шее, и сама облажалась.
— Молчать! — одернул его Эйсхард. — Кадеты, кто напомнит всем особенности даггеров?
— Ну… — Ронан почесал затылок. — Они слепые, так? И нюха у них нет. Этакая сопля с зубами.
Лесли фыркнул, у Эйсхарда на лице не появилось и тени улыбки.
— Хорошо. Тогда как они находят жертву?
— На слух, — тихо сказала я, глядя на реку из бесчисленных опавших листьев и торчащие из нее камни. — Я наступила на листья, они захрустели, и даггер отреагировал на звук. Нам нужно передвигаться по камням.
— Верно, — кивнул Лед.
— Я не смогу. — Веела со страхом смотрела на разбросанные по дороге камни — некоторые в шаге друг от друга, другие в метре, полутора. — Я точно не смогу. Точно-точно!
— Вы сможете, кадет Ансгар, — отрезал Эйсхард. — Придется. Если наступите на листья — падайте на землю. До
