а девчонку с пепельными волосами и жгучим темным взглядом. Поведешься с дочерью предателя и сам станешь предателем. Куда она еще меня затянет? В какую пучину затащит? Я как телок на выгуле готов идти за ней. Совсем потерял голову от одного поцелуя со вкусом костра и вишни.
Да, губы Алейдис вишневые на вкус. Рядом с нашим домом в Истэде росла кривая северная вишня с мелкими, терпкими ягодами. Каждое лето мама варила варенье, и воздух насыщался вишневым ароматом, который впитывался в одежду и кожу. И стоило пройти неподалеку от Дейрон, как мне мерещился этот сладкий запах, дурманил голову. Когда она уснула на моих руках, тогда, в подвале, я не выдержал и, чтобы раз и навсегда избавиться от наваждения, уткнулся носом ей в волосы. От наваждения не избавился, наоборот, долго потом пытался усмирить колотящееся сердце и… другие непослушные органы.
Птичка-гордячка сделалась такой хрупкой в моих руках, так доверчиво сопела на моем плече, и ненависть растаяла без следа, сменившись нежностью. Все, чего я хотел в то мгновение, — защитить ее от любой опасности.
Никто не тронет эту девочку — ни коготь твари, ни похотливые ручонки Вернона. У меня и сейчас расплывается красная пелена перед глазами, лишь вспомню, что придурок Колояр желал Дейрон. Пор-рву на части ублюдка, пусть только попробует коснуться ее хоть взглядом!..
«А ты лучше, Тайлер? — горько усмехнулся я про себя. — Себя-то не обманешь!»
Сказанное Колояру во время дуэли лишь отчасти было игрой, и лицедействовал я убедительно только потому, что на самом деле… не врал. «Я ни с кем не собираюсь делиться», — вот она, правда.
Мне казалось, что я хорошо держусь. До сегодняшнего дня. До непростительного горячего поцелуя. Но птичка-то какова… Притворялась скромницей. Когда она только успела потерять девственность? А главное — с кем? С каким-то гладеньким и сладеньким офицериком в своем гарнизоне. Урыть бы гада. Надеюсь, он сдох в муках во время Прорыва!
Во мне черной волной взметнулась ревность, едва я только представил чужие пальцы, гладящие нежную оливковую кожу. Чьи-то губы, по-хозяйски накрывающие приоткрытый девичий рот… Я сжал в кулаки истерзанные руки и снова саданул по стене.
Дейрон казалась такой невинной малявкой. Снова я дал себя обмануть. В моих объятиях сегодня она сделалась так горяча и раскована… Как жить дальше с этими воспоминаниями и не двинуться рассудком?
Я будто снова вернулся на второй курс, когда мы все, и парни, и девушки, с головой бросались в омут первых отношений. В первый год мы учимся выживать, на втором наконец-то начинаем жить.
Сколько их было у меня? Агнесса, Рита, Джулия… Джулия дольше всех. Она до сих пор подает мне знаки, что не против продолжить отношения, но в начале года я предупредил ее, что должность эфора слишком ответственная и забирает много сил.
Ага. Да-да. Почему-то это не помешало мне впечатать Дейрон в стену и едва ли не там стянуть с себя и с нее брюки.
Тайлер, сучонок, ты превращаешься в какое-то чудовище!
И, будто мало мне было чувства вины, в памяти всплыло, как я сжимаю тоненькую шею. Под кожей бьется венка. Огромные глаза смотрят испуганно и… доверчиво. Гадство!
Это не повторится! Я возьму себя в руки! Стану достойным звания эфора. Я втянул носом воздух. Как она там говорила: «Я ветер, я лечу свободно, преодолевая притяженье. Я поднимаюсь высоко, где нет сомнений и волненья…»
Больше никаких поцелуев. Пригляжу за Дейрон на расстоянии. Записка, которую я нашел в ее спальне, очень мне не понравилась. Она могла быть шуткой мелких засранцев вроде Лесли, но чутье вопило, что здесь дело нечисто.
Никто и пальцем не тронет Дейрон, пока я стою за ее спиной. Пусть сначала попробуют справиться со мной.
Справедливый командир сумеет защитить своего кадета.
В бездну, кого я обманываю! Не командир во мне сейчас вопил, а собственник. Кто-то тянет лапы к моей девчонке? Моей девчонке! Руки прочь!
