меня смотрят. И я, как прежде отец перед строем рекрутов-новичков, расправила плечи и подняла подбородок.
— Звено кадета Дейрон, группа эфора Эйсхарда, — отчеканил тренер.
— Я не хочу, не хочу! — всхлипнула Веела.
Мы с Ронаном взяли ее за обе руки и повели за собой. Эйсхард шел впереди, Лесли тащился позади. И этот человек еще хотел заполучить звездочку командира? Смешно!
У пока невидимого нам порога Лед приостановился и, обернувшись, окинул каждого из нас взглядом.
— Кадет Ансгар, уясните несколько вещей. Вы прошли лабиринт, а он куда опаснее. Полоса препятствий — не игра, вас предупреждают не просто так. Мы не знаем, в чем ошиблась кадет Галан, но теперь, благодаря ее ошибке, вы будете начеку. И помните, я рядом!
Веела подняла на эфора заплаканные глаза и несколько раз кивнула.
Как бы мне иногда хотелось стать слабой, наивной и доверчивой, чтобы и меня оберегали от всех бед. Чтобы хоть кто-то смотрел на меня так же, как Ронан глядит на нежную Фиалку. Вот и бесчувственный Ледышка успокаивал ее как мог на свой суровый лад. Хотя с ним-то понятно: истерика на полосе препятствий командиру не нужна.
Никому и в голову не придет, что «железной девочке» тоже нужна поддержка. Веела глядела на меня с той же затаенной надеждой, что и на эфора Эйсхарда, Ронан ждал указаний, и даже ошалевший Лесли притух, растеряв всю свою наглость.
— Кадет Толт, рассчитываю на твою силу, — обратился Лед к Ронану, а потом к Лесли: — Кадет Лейс, ты смелее, чем думаешь.
Я прикусила губу. Я как вживую увидела отца, стоящего перед строем, услышала, как он подбадривает командиров и обычных служивых, поднимает простыми, но меткими словами боевой дух.
Мейстер Рейк нетерпеливо поглядывал на нашу команду: эфор Эйсхард задерживал испытание. Однако самому Льду было откровенно плевать на грозовые взгляды тренера.
— Кадет Дейрон…
Его кадык дернулся, когда он произнес ненавистное имя. Должно быть, мысленно он сотни раз проклинал полковника Дейрона, виновного в гибели многих людей, в гибели его семьи. Слова «Дейрон» и «ненависть» прочно сплавились в единое целое, и, если оставалось место в холодном сердце для живого чувства — им как раз и стала эта жгучая непроходящая ярость.
От моего имени ему было физически больно. Но и плевать! Я вскинула подбородок. Давай, пожелай мне сдохнуть по дороге!
— Кадет Дейрон, — снова подступился Лед к опаляющему нёбо имени. — Преврати свое глупое упрямство в упорство, и оно станет твоей силой, а не слабостью. Вперед. За мной!
Глава 30
Я правда слышала то, что слышала? Я на долю мгновения замешкалась, пытаясь отыскать в словах Льда скрытую издевку. Он что, пытался меня поддержать? Такая себе поддержка, конечно: мол, ты слишком упряма, Дейрон. И все же, все же…
Хотя чему удивляться? Эйсхард отвечает за всю команду, и, если командир звена сейчас вздумает вставлять палки в колеса, задание мы провалим. Объяснение нашлось, и на душе полегчало. Продолжим со Льдом смотреть друг на друга волками, когда выйдем по ту сторону полосы препятствий.
— Кадет Дейрон! — Суровый оклик, донесшийся будто из дальнего далека, выдернул меня из размышлений.
Я перешагнула начерченную на земле линию и очутилась совсем в другом месте. Словно перенеслась на телепорте в южные земли Империи: так пышно вокруг разрослась зелень. Мы оказались на опушке дикого леса, с переплетенными в высоте темными кронами деревьев, с густым подлеском. Трава, достигающая колен, колыхалась от легкого ветерка, однако десяток ног наших предшественников успел протоптать тропинку в сторону чащи. Я проследила направление и разглядела спрятанное среди стволов длинное обтесанное бревно, которое крепилось на опорах. Наше первое препятствие?
Эфор Эйсхард кивком приказал следовать за ним и уверенно повел нас к бревну. Оно тянулось над землей, над стелющимися низкорослыми кустарниками, ощетинившимися иглами, как ежи. Нет, хуже ежей, у них не бывает таких длинных, отливающих металлом игл. Во рту сделалось горько: тому, кто свалится на землю, мало не покажется — такие иглы, пожалуй, в состоянии проколоть даже толстую кожу форменной куртки.
Лед положил руку на бревно и крутанул его. Оно со скрипом и усилием провернулось. Замечательно: оно еще и вращается!
— Надо объяснить, что следует делать? — спросил он, обернувшись к притихшей команде.
— Только если это на самом деле не то, чем кажется, — проворчал Ронан, сжимающий ладошку Веелы. — А то, может, у вас наготове приятный сюрприз. Мы-то думаем, что надо карабкаться по этой стремной штуке, а окажется, что нужно было его покрутить туда-сюда. Что скажете?
Лед усмехнулся.
— Было бы неплохо… для трехлеток. Не для кадетов академии. Что за траурные лица? Не смешите меня. Здесь дел на пять минут: начать и кончить. Вы учились балансировать — справитесь без труда.
— Колючки, — прошептала Веела.
— О колючках стоит беспокоиться меньше всего! — отрезал Эйсхард. — Вы ведь помните, что полоса препятствий имитирует бесплодные земли с разных сторон границ Империи? Предполагаю, что здесь взяты за образец земли в районе Темного моря.
— Какие же они бесплодные? — удивился Лейс, поглядывая на густую нетронутую зелень.
— Бесплодные земли называют так, потому что на них не осталось ничего живого, — пискнула Веела.
Ее, как и всех детей аристократов, обучали дома. Уж кому, как не Фиалке, знать назубок все территории, принадлежащие Империи, все границы.
— Твари уничтожили всех зверей и птиц, и даже насекомых, — добавила я. — Растения, правда, не жрут.
— Там всюду дыры в пространстве, ведущие на Изнанку, — подключился к объяснениям Ронан. — Сквозь них бестии и лезут. Когда помногу, когда по чуть-чуть. Бродят по Бесплодным землям, как у себя дома. Лопают всех без разбора. Хорошо, что оградители надежно удерживают щиты на границах, — сквозь них тварям не проникнуть…
Он осекся и поглядел на меня. Потом на Эйсхарда.
«Прорывы случаются! — хотелось крикнуть мне. — Щиты не всегда выдерживают натиск!»
Да толку-то, кричи не кричи: все знали, в чем состоит вина моего отца. Советник короля, израненный и обгоревший, перед смертью прямо указал на полковника Дейрона как на предателя, снявшего щиты.
— А ведь почти год казалось, что тварей как будто меньше стало: ни одного прорыва за столько-то времени. Тишь да гладь. Видать, силы копили, — пробормотал Ронан, ероша волосы на затылке. Он уже жалел, что завел этот разговор.
Лед смотрел в
