Джулл: «Черт, жалко как!»
Сочувствую совершенно искренне.
Янка_Горячо: «Этот чудила даже нырять за ним пытался».
Джулл: «Достал?»
Янка_Горячо: «Без снаряги-то? Нет, конечно. Мы на самой глубине были. Но я ему отомстила».
Джулл: «Что ты сделала? Прокляла недельным несварением?»
Янка_Горячо: «Веслом огрела пару раз. Один даже почти случайно!»
Джулл: «Мама дорогая, ты его там хоть не убила, воительница Зена?»
Янка_Горячо: «Сис, ответственно тебе заявляю, этот олень непотопляем! Он мне еще и лыбился на костре, потирая шишку на лбу».
Фыркаю, представив эту картину. Янка везде найдет приключения на свою пятую точку.
Джулл: «Ян, а вдруг это любовь?»
Янка_Горячо: «Тьфу на тебя. Мне уже хватило любовей на век вперед».
Янка_Горячо: «Может, и к лучшему, что телефон утоп. Я как раз хотела почистить галерею…»
Мне грустно от того, как Паша по-свински поступил с сестрой. Это точно не мужской поступок. И, честно, хочется для нее счастья.
Джулл: «Отличный повод начать все заново!»
Янка_Горячо: «Да будет так! У тебя как дела? Ты уже снова замужем?»
Покраснев до корней волос, перечитываю смс от сестры и не знаю, что ответить.
Что мне снова страшно? Что я боюсь сближения? Что до безумия хочу быть с Миром?
Джулл: «Я счастлива с ним, Ян».
Это признание из меня рвется уже несколько дней. Только бы не сглазить.
20.2
В кабинет заглядывает Регина и, оглядевшись, мило мне улыбается:
— Мирослав Андреевич тебя просил зайти…
Бросаю короткий взгляд на телефон. Зачем посылать за мной помощницу, если можно просто написать?
— Я слышала, что он говорил про какой-то сюрприз, — разбивает все мои сомнения Лукина.
— Ну раз сюрприз. — С улыбкой иду за ней в кабинет Соболева.
Интересно, что он на этот раз придумал?
Толкнув дверь кабинета, я еще улыбаюсь. А через секунду застываю, не способная сделать и шага дальше.
Ручка больно впивается в ладонь, но сил отпустить ее нет. У меня стоять-то прямо сил не осталось. Даже глаза закрыть сил нет, потому что всё уже отпечаталось на сетчатке.
Мне кажется, я тихо умру сейчас на пороге кабинета, глядя, как мой муж целует незнакомую девицу.
В следующую секунду Мир отталкивает ту и переводит ошарашенный взгляд на меня.
— Сюрприз точно удался. Не отвлекайтесь. — Мой голос скрипит, когда я пытаюсь отлепиться от двери и уйти.
— Нет! Твою мать!.. Юля, постой! СТОЙ, Я СКАЗАЛ! — Мир впервые повышает на меня голос. Но потом переводит осатаневший взгляд на соперницу. — А ты — ПОШЛА ВОН!
— Но, Мирчик… — пищит девчонка, буксируемая за локоток к двери. А меня коробит от этого слащавого «Мирчик». — Я ждала, что ты мне позвонишь! И вот… нашла тебя са..
Хлопнувшая дверь отсекает от меня дальнейший поток любовных признаний, но я все равно слышу, как Соболев рычит то на нахальную девицу, посмевшую засунуть язык моему мужу в рот, то на Лукину.
«Правду, значит, говорят, что маленькие влюбленные девочки приносят неприятности», — осеняет меня, пока я на трясущихся ногах делаю пару шагов вперед и плюхаюсь на диван. — «Сюрприз она мне обещала. Знала, выходит, что эта… к нему пожалует».
Обхватив себя руками, жду, когда вернется Соболев, чтобы я…
…влепила ему увесистую профилактическую пощечину?
Заслужил ведь? Заслужил. Спутался с какой-то волосатой шваброй.
В сердце загорается огонек гнева. Он пока еще тихо тлеет, потому что я так и не решила, как отнестись к тому, что видела.
…послала его далеко и надолго.
История повторяется. Снова виснущие гроздьями девицы. Регина, Крокодилица, Швабра… А сколько их еще было… и будет?
Мороз сменяется жаром. Гнев разгорается опасным пламенем, которое грозит сжечь всех дотла. А следом приходит обида. Мне обидно за себя, что я снова вляпалась в это дерьмо с чужими бабами… Не думала, что проверка на вшивость наступит так скоро.
…все-таки дала ему шанс объяснить всё.
Тогда я сбежала, так ничего и не выяснив. Снедаемая разочарованием, вырывала из сердца самого дорогого для меня человека. И клялась себе, что больше мое сердце никто не посмеет разбить.
Так и не придя ни к одному из решений, исподлобья наблюдаю, как Мир возвращается в кабинет и поворачивает в замке ключ.
Хмыкнув, интересуюсь:
— Боишься, что сбегу? Или что догоню ту девку и выдеру ей все патлы? — От злости голос подводит.
— Я уже не знаю, чего от тебя ожидать. Пиздец какой-то! — Мир со всего маха впечатывает кулак в дверь. Еще и еще. Всякий раз я вздрагиваю, но не двигаюсь с места.
Когда он садится рядом со мной и озадаченно трет лицо, вижу, что кожа на костяшках правой руки содрана.
— Прости, — повернув ко мне голову, смотрит в упор. — Я не ожидал такого. Не знаю, на кой черт она пришла…
— Ну очевидно же, чтобы провести полную санацию твоего рта. — От горечи хочется говорить гадости. — Ну и как тебе профосмотр? Понравился сервис?
Взгляд бывшего мужа тяжелеет.
— Ты думаешь, что я тут с девками мимоходом развлекаюсь, пока ищу подходы к тебе?
Сложив руки на груди, пожимаю плечами.
— Может быть. Свечку же меня никто не просил подержать. Хотя твоя помощница сегодня меня и пригласила…
Лицо Мира становится жестким. От гнева белеют крылья носа.
— Она будет сегодня же уволена за эту выходку.
Испытываю иррациональное чувство справедливости. Хотя Лукина последняя, кто во всем виноват. А вот один…
— Рассказывай, Соболев. Где нашел это чудо?
Взъерошив волосы, Мир отзывается лаконично:
— В клубе.
— Мне из тебя каждое слово вытягивать? — Меня всегда бесила эта мамина фраза. Но как удачно она мне сегодня пригодилась.
— Мы в тот день встретились с тобой впервые. Помнишь, в ресторане?
Фыркаю. Это когда я «весело и с огоньком» отметила свое тридцатилетие.
— Я после вышел прогуляться… и сам не понял, как оказался в клубе. Ты бы видела себя тогда. Неприступная ледяная королева! И все равно я взгляда от тебя весь вечер не отводил… И вот, представь мое удивление, когда я вдруг вижу тебя в клубе. Как приклеенный за тобой пошел. — Мир снова озадаченно ерошит волосы. — Я ошибся. Девчонка была просто похожа на тебя. Мы выпили, а потом я повез ее в общагу.
— О, Соболев, мельчаешь. Уже студентки пошли. Там и до вчерашних школьниц недалеко. — За эту колючку мне достается укоризненный взгляд.
— Не передергивай, Юль. Короче, в общагу девчонку не пустили, пришлось везти к себе на диван. Мне кажется, она тогда вырубилась еще на подлете к подушке. Утром отправил ее на такси. Всё.
— И что, даже не возникло желания прийти к ней ночью одеялко подоткнуть? — Вредность говорит моими губами.
— Бревна в стадии алкогольного опьянения не интересуют.
Мир придвигается ближе и пытается взять меня за ледяную руку, но я стряхиваю прикосновение и, вскочив, шагаю на выход.
20.3
— Ну что ж, Соболев, я тебя выслушала. Пойду работать. — Внутри же плещется коктейль из раздражения и шального веселья. Верю ведь ему, что ничего не было. Но не могу просто так спустить, что спутался с какой-то девкой.
«Вообще-то, вы тогда еще даже не были вместе», — гасит мою злость здравый смысл.
Но я лишь сильнее задираю нос.
«Все равно. Он уже был мой!» — ворчливо затыкаю внутренний голос.
— Не так быстро, Лисичка-сестричка, — Мир хватает меня за руку, разворачивая к себе в произвольном па. От воспоминаний об этой героине сказки уши горят огнем. — Я еще не все сказал.
Задираю бровь, вынужденная под его напором отступать назад.
— А есть что-то еще достойное моего внимания?
— Бесишь. Люблю тебя, но как же ты меня бесишь! — Мир фиксирует мой затылок, а в следующее мгновение накрывает рот поцелуем.
Горячее касание языка вышибает все мысли из головы. Мир целует напористо, жадно. Пихает свой язык в мой рот, заставляя отвечать. Как оголодавшая, срываюсь и сама набрасываюсь на его губы. В теле просыпается горячий вулкан. Невольно льну к мужу, когда он прижимает мои бедра к себе. Желание на кончике языка жжет… Я хочу…
