– Разве вы не получили моей записки?
Он машинально потянулся к брючному карману, достал помятый конверт, который принесла утром сестра Дженнингс.
– Простите.
Майор хотел вскрыть конверт, но миссис Грегсон остановила его:
– Не трудитесь. Там сказано только, что я уступаю сестре Спенс и возвращаюсь в Байоль. И заодно попробую достать историю болезни человека, у которого видела те же симптомы.
– Трудно было ее достать?
– Не слишком. – Мелькнувшая на ее лице тень говорила иное. – Пожалуй, я немножко нагнула инструкцию. А значит, рискую нажить неприятности, если доведется туда вернуться. Кое-кто наверняка захочет свести со мной счеты.
– Миссис Грегсон, я и подумать не мог…
– О, ничего страшного я не сделала. Никому себя не обещала, ничего такого. – При этих словах она беспокойно усмехнулась, будто мысль такая была. – Просто наступила кое-кому на мозоль. Придумаю, как вывернуться.
Капитан застонал и выгнулся всем телом, сбрасывая с себя одеяло. Миссис Грегсон положила ему на лоб холодный компресс, и возбуждение спало.
– Вы искали метки на его теле?
Она кивнула.
– Ничего необычного. Он грызет ногти.
Это прозвучало так абсурдно, что оба засмеялись.
– А о метках на теле Хорнби записей нет?
– Нет. А с другой стороны, царапины объяснимы при таких спазмах лица и рук.
– И если никто не искал цифр…
– Потому-то я и выкрала из дела этот листок.
Ватсон не понял ее:
– Доказательство, что он служил вместе с Шипоботтомом…
– Не тот. Другой. Я оторвала часть второго листа. Номер захоронения на кладбище при байольском госпитале.
– Миссис Грегсон, вы предлагаете то, что я думаю?..
– Наверное, так. – Она говорила ровно и не изменилась в лице, словно дело было самым обыкновенным. – Нам придется выкопать рядового Эдуарда Хорнби.
Лейтенанта Меткалфа сестра Дженнингс нашла вышагивающим у госпитальной палатки. Он был без шинели, рубаха на спине промокла.
– Лейтенант, вы яму в земле протопчете. И не потейте так, а то отпаивать придется. Капитана навестить хотели?
– Да, но майор Ватсон наговорил мне такого, что до сих пор в ухе колет, – пожаловался юноша. – И велел записать свои передвижения за последние два дня. Наверное, просто хотел занять меня чем-нибудь, чтобы я отвязался.
– Вы хоть знаете, кто такой майор Ватсон?
– Нет, – покачал головой Меткалф. – А должен знать?
– Может, и не должны. Но поверьте: он знает, что делает. Идемте со мной. – Она ухватила лейтенанта за локоть и повела в Большой дом. По пути им встретилась сестра Спенс, наградившая подчиненную подозрительным взглядом.
– Младшая сестра Дженнингс!
Та кивнула на Меткалфа:
– Шок, сестра. Сладкого чая…
– Разумеется. Однако вам незачем оставаться и смотреть, как он пьет.
– Верно, сестра. Через пятнадцать минут мне надо быть в хирургии.
– Отлично. Вам пришло письмо. В кабинете у сестры Камминс.
– Спасибо.
Сестра довела Меткалфа до пункта поддержки – открытой палатки, в которой двое санитаров день и ночь кипятили два больших бачка с чаем, на ее вкус, слишком крепким. Усадив лейтенанта, она принесла ему кружку с тройной порцией сахара.
– У меня всего несколько минут, я сестре Спенс не голову морочила.
Он сделал глоток.
– Спасибо, вы очень добры.
– Капитан в хороших руках. – Сестра Дженнингс вкратце описала историю Ватсона, насколько знала ее сама. – Как видите, майор Ватсон на многое способен.
Кажется, Меткалфа ей пронять не удалось. Афганская война была очень давно, а на чтение детективных рассказов у него не хватало времени.
– Способности ему понадобятся. Если с капитаном де Гриффоном что случится, представляю, какой ад начнется.
– О, это почему же?
– Ну, он ведь недавно… – Меткалф замялся, соображая, не говорит ли лишнего, – недавно узнал, что он – новый лорд Стэнвуд.
– А это все меняет, не так ли? – спросила Дженнингс.
– Я бы сказал, да. Семья захочет узнать, что здесь произошло.
– По-моему, мы тоже хотим знать. Было время, лейтенант Меткалф, когда мы все бы млели, узнав, что среди нас лорд Стэнвуд. Мало кто видел своими глазами графа, герцога, да хоть простого сэра. – Она покачала головой. – Но, когда ты повидал графа Кротфорда с кишками наружу или сэра Уильяма Тенанта, которому жить без ног выше коленей, уже не верится, что они из другого теста. – Сестра вздохнула. – Господи, послушать меня – прямо как миссис Грегсон.
– А что миссис Грегсон? – заинтересовался лейтенант, хотя после вчерашней беседы сам неплохо представлял.
– Ну она… у нее довольно смелые взгляды на такие вещи. Вроде наследственных привилегий.
Достаточно смелые, чтобы защищать анархию, а один раз и убийство, – припомнилось ей. Только ли один раз? Возможно, сестра должна рассказать доктору Ватсону, что ей известно о прошлом его помощницы. Только не примет ли он это за наветы? Надо подумать. Ей надо еще забрать письмо и заняться пациентами, а доктор может счесть ее сплетницей. И решить, что дело в обычной среди сестер вражде с волонтерским корпусом.
– Сделайте, что просил доктор Ватсон. Запишите все свои действия с тех пор, как встали вчера с постели, до минуты, когда заболел капитан.
– Да зачем же? Что толку писать?
– Вы здесь были вчера, верно? – напомнила она.
– Да. С миссис Грегсон и мисс Пиппери. И раненых навещал, конечно.
– Конечно… И к Шипоботтому заходили?
– Заходил. Я его первым навестил, его еще при мне забрали на переливание.
– А сегодня вы были с капитаном де Грифоном, когда у него появились те же симптомы.
Он со стуком поставил кружку на стол:
– Слушайте, вы это к чему клоните?
К тому самому, о чем подумает майор Ватсон, ответила она про себя. И встала.
– Ни к чему. Но на вашем месте, лейтенант, я взялась бы за перо. У вас, похоже, завелась привычка оказываться в неподходящее время в неподходящем месте.
37
Ватсон проснулся внезапно, плохо соображая, где он и который час. Он лежал, наполовину одетый, на больничной койке. Лампа освещала сидящую на другой койке миссис Грегсон и свернувшуюся рядом с ней мисс Пиппери. Женщина медленно и нежно гладила спящую девушку по волосам. Заметив, что Ватсон проснулся, она улыбнулась.
Он достал воды напиться и взглянул на часы. Почти полночь. Последнее, что ему запомнилось: визит Торранса и напряженный разговор с майором. Потом от нового кровопускания у него закружилась голова. Он еще помнил, что пришла сестра Дженнингс, но давала ли она кровь, не знал. От напряжения памяти стены палатки поплыли в глазах.
– Извините… – начал он.
Миссис Грегсон покачала головой:
– Я бы вас разбудила, если что. Вид у вас был совсем никуда.
Он тяжело, чувствуя все свои годы, зашаркал к де Гриффону. Тот теперь лежал без кислородной маски, лицо было безмятежно, дыхание ровно. Ватсон осторожно пощупал пульс. Достаточно насыщенный.
– Думаю, вы его спасли, – сказала миссис Грегсон.
– А я думаю, его спасли мы. Когда достаточно окрепнет, надо будет расспросить его, с чего это началось. И отдать его кровь в лабораторию.
Часть взятой у капитана крови Ватсон сохранил для анализа.
– Все это подождет. У вас ужасный вид. Слишком много отдали крови.
Наверное, она была права. Он обессилел, и комната качалась, как океанский лайнер на пологой волне.
– Вы тоже.
Ее взгляд без слов напомнил Ватсону, что она моложе и крепче.
– Я чуть погодя разбужу Элис… мисс Пиппери и сама немного посплю. А вы теперь возвращайтесь к себе. Это распоряжение волонтерского корпуса. Все остальное подождет.
– Остальное? – полусонно спросил он.
Она молча изобразила, будто работает лопатой.
– Миссис Грегсон, – покачал головой Ватсон, – я что угодно, только не грабитель могил. Это надо будет сделать по официальным каналам.
Подняв бровь, она дала понять, что об этом думает.
– Ступайте в постель. Сейчас же. Кыш!
Слишком усталый, чтобы спорить, Ватсон поблагодарил ее, заправил рубаху и вышел в сырую ночь.
Хорошая работа, Ватсон, – произнес самозванец у него в голове.
Хоть он и понимал, что это – игра воображения, но голос приносил ему некоторое утешение. Волоча свинцовые ноги вверх по холму, подняв воротник от ветра, Ватсон гадал, как бы обернулась его жизнь, не случись той судьбоносной встречи в лаборатории Сент-Барса. Такие развилки определяют жизненный путь. Его путь определил случайный разговор с бывшим коллегой Стэмфордом в баре «Критерион». Что, если бы их дороги не пересеклись, если бы Стэмфорд не вздумал познакомить его с «поклонником определенных и точных знаний»? И если бы этот поклонник не снимал уже квартиру на Бейкер-стрит?
Надо полагать, он стал бы заурядным семейным врачом вроде тех, у кого не раз за эти годы выкупал практику: на пальцах следы нитрата серебра от выжигания бородавок, пятна йода после смазывания порезов и ожогов, табачная желтизна от бесконечных сигарет во время долгих дежурств, плечи ссутулены от бесконечных обходов, от часов над постелями умирающих и рожениц.
