"Даже у гениев бывают промахи. А я не гений. И вообще, будешь так держаться за Командующего — плохо кончишь, руку на отсечение даю".
"Дело не в этом. Поступил приказ опечатать Еву‑01".
"Я в курсе, консервацию проводили при мне. Но если твоя мама будет вести себя прилично, а она будет себя вести прилично — все вернут на свои места через пару недель".
"Эээ… мама?", — кажется, Рей была в некотором замешательстве.
"Называть ее генетическим донором не совсем корректно, да и жутковато как–то звучит. Так что пусть будет мама. Думаю, она не против".
"Возможно. Однако проблема в том, что Ева‑02 может не справиться в одиночку".
"Расслабься, Рей", — Шут положил в рот очередной кусочек шоколада и покатал его на языке. — "Ты же должна была встретиться с Лэнгли в школе. Капелька восхищения ее способностями — и достаточно будет ткнуть пальцем и сказать "фас", порвет любого Ангела".
"Я так не думаю".
"То есть?"
"Ее душа искалечена. Это не придаст ей сил в борьбе".
"Это ты так думаешь. Для тебя это может прозвучать дико, но до Второго Удара американская армия комплектовала ударные подразделения преимущественно людьми, страдающими различными формами психопатии. Разумеется, вменяемыми. Суть в том, что нормальному человеку трудно убивать и трудно идти на смерть, а те, чьи души так сказать искалечены, лишены страха и эмпатии. Я в курсе личностных проблем Второго Дитя, и намерен заняться ими, пока от них вреда не стало больше пользы, но на данный момент все и так неплохо".
"Я так не думаю".
"Прости?"
"Вторая очень импульсивна. Это может плохо обернуться".
"Через несколько минут узнаем, кто из нас прав".
"Может оказаться слишком поздно. Если Ева‑02 будет уничтожена, нам будет нечего противопоставить Седьмому Ангелу".
"С военного аэродрома в Сасебо прямо сейчас готовится взлететь бомбардировщик с N2-зарядом на борту".
"Надолго ли N2-бомба задержала Сахиэля? Ева‑01 в заморозке, Ева‑00 все еще в ремонте. Даже если командующий Икари даст добро на активацию Тестового образца, Синдзи просто не справится с таким противником один!"
С поправкой на общий эмоциональный фон Ангелочка, это была самая настоящая истерика. Да еще одна деталь…
"Давно ты стала называть его по имени?"
Рей не ответила.
"Тааак… Рей, я все понимаю, биология и гормоны берут свое. Все через это проходят и это нормально. Но не позволяй чувствам туманить рассудок, это еще никого ни к чему хорошему не приводило".
Шут разломил оставшуюся плитку пополам и разом проглотил одну половинку.
"Ты не знаешь, что со мной происходит?" — спросил он после недолгого молчания.
"А что случилось?"
"Слышу странные голоса, вижу непонятные видения, причем все это не может быть мыслями кого–то из окружающих. При любых других обстоятельствах я бы решил, что всего лишь наконец–то начал сходить с ума, но… " — Шут рассеянно постучал по носу, — "В тех видениях мне является бесформенное, словно сотканное из света существо, в котором я ощущаю ангельскую природу. Несколько искаженную, но перепутать с чем–то трудно. Есть какие–нибудь соображения на этот счет?"
"Никаких".
"М-да…"
Он сунул в рот остатки шоколада и "прислушался" к командному мостику, рассчитывая уловить эманации радости и облегчения.
"…Аска, немедленно отходи!"
"Черта с два, я не собираюсь сбегать!"
"Это приказ!"
"К черту, я не могу взять и проиграть этому ничтожеству!"
Алый гигант с видимым трудом поднялся с прибрежного песка, раненый, но еще не сломленный, отшвырнув в сторону бесполезный обрывок питающего кабеля. На него обманчиво медленно надвигались по мелководью две причудливые, гротескные фигуры, представляющих собой нечто среднее между безголовым человеком и морской звездой. Евангелион словно резко выдохнул и с огромной скоростью рванулся вперед, занося для удара длинное копье. Немного не добегая до противников, он резко припал к земле, делая подкат, перекатился через себя и вскочил на ноги прямо между телами Израфеля. Копье молниеносным росчерком рассекло воздух, казалось, что сейчас оба врага будут повержены разом… Первое тело перехватило древко клешней в паре метров от ядра и без видимых усилий разломило его, а второе нанесло стремительный удар в открывшийся бок, разорвав броню. То, что последовало дальше, можно было назвать только избиением. Отшвырнув потрепанное тело Евы‑01, Израфель медленно вышел на сушу и вразвалку направился вглубь побережья.
"Аска!" (это Редзи)
"Синхронизация на нуле, АТ-поле отключилось!
"Что с пилотом?!" (это Кацураги)
"Жив, но без сознания, нарушена работа внутренних органов!"
"Адреналин и коагулянт, живо!" (это, кажется, Белобрысая Стерва)
"Состояние Евы‑02?"
"Повреждения средней тяжести, заряд батарей исчерпается через сто две секунды". (а это кто–то из тамошнего персонала, черт знает кто именно)
"Черт… Где этот "Хорнет"?"
"Находится на боевом курсе, готов атаковать".
"Пусть бомбит, сразу после взрыва отправляйте спасательную команду".
"Капитан… что теперь будет?"
"Одному богу известно".
Шут подавился шоколадом и разорвал контакт. В воздухе явственно витал молчаливый укор Ангелочка, к которому примешивалась волна подступающей паники.
Глава 11: Маска дзидзо, маска они (часть 1)
Вечер первый.
«Именно об этом я вас и предупреждал», — мрачно произнес Шут.
Кадзи поморщился от секундной головной боли, вызванной установлением ментального контакта, и принялся наблюдать, как рабочие сдирают с истерзанной Евы‑02 поврежденную броню и заполняют рваные раны каким–то оранжевым коллоидом. Это был уже второй раз, когда Ангел вытаскивал из рукава неожиданный козырь, и людям приходилось прятаться под землю, зализывая раны и отчаянно ища пути к спасению. Дети Протоангела явно не были настроены просто взять и отдать планету ложным наследникам.
«Если в вашем распоряжении такая мощь, как вы расписываете», — заметил Кадзи, быстро осваиваясь с ментальным способом общения, — «Могли бы помочь детям. Сегодня нам просто повезло, что N2-заряд смог немного навредить Ангелу».
«Немного? Похоже, вы даже не представляете, какое это огромное количество времени — семь дней. Одна небезызвестная личность ухитрилась за аналогичный срок сотворить вселенную. Конечно, получилось через задницу, но главное прецедент». — Шут отставил в сторону швабру и нажатием кнопки запустил поломойку. — «А Дети должны справиться сами, иначе какой во всем этом смысл?»
"Они для вас игрушки? Или что–то вроде гладиаторов на арене?" — с нарочитой неприязнью поинтересовался инспектор, мельком бросив на уборщика изучающий взгляд.
«От любопытства кошка сдохла, Редзи», — как можно более добродушно отозвался Шут. — «Не повторяйте ее судьбу, вы мне пока нужны в одном куске».
"Вот же привязался, как репейник".
Кадзи перевел взгляд обратно на Евангелион.
— Аска ничего не смогла сделать в одиночку. Думаете, вдвоем у них будут шансы?
— Втроем.
— Два частично боеспособных Евангелиона и один условно боеспособный.
— Один опытный пилот, один дисциплинированный и один хорошо натренированный, учитывайте это.
Кадзи с сомнением покачал головой и двинулся прочь из ангара. Шут проводил его тяжелым взглядом и с некоторым облегчением содрал с лица застывшую маску напускной бравады. На душе было погано, и как ни крути, Редзи был прав — ситуация тянула на 8 баллов из 10 по шкале стандартного дерьмометра. А еще было страшно. Это было не ставшее давно привычным ощущение постоянной опасности, которое обостряло чувства и реакцию, а мерзкий, липкий страх самого гнусного толка, который словно невидимым шприцем вытягивал из мышц силы и затягивал туманом мысли.
Несколько раз глубоко вдохнув, он вернулся к работе, попутно прикидывая, может ли он вообще как–то повлиять на существующий порядок вещей. Из трех пилотов одну следует обработать обязательно, одного — если останется время и силы. Угу. Обработать. Это марионетку безмозглую можно за пару секунд окрутить, а вот чинить чужие мозги, да еще при столь глубоких травмах — работенка не на час и не на два, и по трудоемкости и приятности больше всего это дело напоминает труд золотаря. Да и опыта маловато. Точнее, нет вообще.
«Ладно, на месте разберемся. Просто разберем все на кусочки и соберем как–нибудь по–другому. Хуже уже точно не станет».
Впрочем, один плюс в царившей атмосфере паники был — тихий шепот, не дававший покоя последнее время, наконец–то соизволил сгинуть, оставив после себя лишь легкое гудение в голове, как при резкой смене погоды. О причинах, вызвавших его появление, Шут старался не думать. Некоторым вещам лучше оставаться никогда неузнанными, и седьмое чувство подсказывало ему, что это именно тот случай.
