— Он уже дважды попытался умыкнуть у меня браслет… трижды! Эй, это подарки от моих друзей! Я тебя сейчас так в жопу пну, — до конца жизни сандалиями гадить будешь!
— Спокойнее, забинтованная моя, и поучись манерам, кстати! Мэдлин, это поклёп, я ничего не делал! Просто хотел определить династическую принадлежность.
Ворон громко каркнул, косясь на гоблина.
— Прекрати безобразничать, Ангус, — в голосе Мэдлин чувствовался холод полярных льдов, — а то полетишь снаружи, на верёвке.
Я понял, что путешествие не будет скучным.
* * *
Наводка гоблина отправила нас на северо-запад, к Рокочущему хребту. Ориентиром служила некая конкретная вершина, Бахрон. Мэдлин сразу же предупредила, что к самой горе мы не приблизимся, там проживал древний дракон, который принимал гостей только в качестве пищи. Но, судя по всему, нужный корабль пролетел южнее той горы. Проведя прямую линию между разорённой гробницей Тунташти и местом, где «Драконову полынь» видели, можно было представить курс.
За остаток дня мы проделали не слишком долгий путь, сели, когда небо стало чёрным, а песок — синим в поздних сумерках. Мэдлин поставила шатёр и походную горелку, осмотрела ближайшие барханы.
— Вернусь утром. Елизавета, пожалуйста, проследи, чтобы Ангус не пробрался в мой шатёр. Антон, пожалуйста, проследи, чтобы Елизавета не спалила мой шатёр. Ангус, пожалуйста, не вынуждай их тебя бить.
— Я буду паинькой, Мэдлин! — приподнял верхнюю губу археолог. — Ты же меня знаешь!
Ведьма несколько секунд смотрела в наглые жёлтые глаза.
— Антон, вот тебе хилл-поушен, когда он потеряет последний страх, сделаешь внушение и дашь пару глотков, чтобы не умер.
— Как предусмотрительно.
— Эй-эй-эй! Это лишнее! Не будьте такими бесчеловечными! — запротестовал гоблин.
Ведьма дёрнула уголком рта и исчезла в потоке света.
Должно быть, сейчас она открыла глаза там, в своей СГП, отсоединилась и встала из открывшегося саркофага. Вокруг неё родное жилище, она дышит настоящим воздухом, смотрит настоящими глазами, она снова в мире, где боль и смерть что-то значат…
— Она меня обожает.
Я прогнал наваждение.
— Кто?
— Ведьма, — заявил Гринботтом, самодовольно ухмыляясь, — обожает меня! Еле держится! Нам бы немного свободного места, да где уж его найти, внутри летака?
Я заметил, что Лиззи подкрадывается к нему со спины, зажав в руке свой новый кинжал, чуть качнул головой. Мумия остановилась.
— Неужели?
— Да-да!
— Может, поделишься секретом успеха?
— Боюсь, мой секрет тебе не поможет, приятель, ты слишком уродлив. Без обид!
— Какой же я невезучий.
Лиззи указала на гоблина, сделала несколько колющих движений кинжалом, я опять качнул головой.
— Присядем у огня, поужинаем, ночь обещает быть прохладной.
Мэдлин оставила нам воду и несколько блюд; горелка давала тепло и свет, вокруг неё стояли раскладные стулья. Мой был отмечен поставленным рядом огнетушителем.
— Почему у неё в руке кинжал? — настороженно спросил Гринботтом, глядя на Лиззи.
— Хочу поиграть с тобой в щекотушки.
— Прости, милая, но ты слишком закрыта на мой вкус, — осклабился он, — слишком мало услады для глаз и слишком много пахучих бинтов.
— Пахучих?! Да ты, да я…
Она сорвала с лица маску, зелёные огни полыхнули в пустых глазницах, и барханы огласил тонкий визг археолога:
— Настоящая мумия!!!
— ИМЕННО! А ТЕПЕРЬ ПОДСТАВЬ МОХНАТОЕ УХО И СЛУШАЙ, ПЛЕСЕНЬ, ДОТРОНЕШЬСЯ ДО МОИХ ВЕЩЕЙ — ПЫРНУ. ДОТРОНЕШЬСЯ ДО ВЕЩЕЙ МЭДЛИН, ОСОБЕННО ТЕХ, КРУЖЕВНЫХ, В КОМОДЕ, — ВЫСОСУ ИЗ ТЕБЯ ВСЮ ВОДУ. ПОНЯТНО?!
Гоблин стоял на полусогнутых и дрожал всем телом; от пота его запах усилился в разы.
— Д-д-д-да…
— Ну вот и хорошо. — Тройной ужасающий голос мумии исчез как не бывало. — Я тебя даже погладила бы за сообразительность. Но, фу, не хочу. Что, Антон?
— Мне открываются твои новые стороны, Лиззи.
— А что? — забеспокоилась она. — Мэдлин разрешила сделать ему внушение. И даже ломать кости не пришлось,
— Лиззи, я не сказал, что эти новые стороны мне не нравятся. В реале ты могла стать блестящим работником центра обучения, у тебя педагогический талант.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Она смущённо поправила маску на лице.
— А теперь давайте-ка ужинать, терпеть нет больше сил.
* * *
Весь следующий день мы провели в пути, и я узнал об Ангусе Гринботтоме одну важную вещь, — он был ужасно труслив. При этом его наглость соответствовала его трусости, так что ни один испуг не длился долго и вскоре после очередной моральной оплеухи, гоблин опять начинал наглеть. Немного продлить воспитательный эффект удавалось, как ни странно, мне. Когда Лиззи садилась в кресло пилота, я пересаживался назад и подкреплялся сырым мясом, пристально глядя на Гринботтома. Он пытался разговаривать, шутить, пытался не смотреть на меня, но это не особо помогало. После моих трапез гоблин становился бархатным часа на полтора-два.
Горы надвинулись, протяжённая цепь стремилась с юго-востока на северо-запад; очень высокие и острые пики, скованные льдом, скальные гряды, покрытые снегом, и облака, струившиеся по склонам как вода. Завораживающее зрелище, хоть и суровое. Но самой удивительной особенностью этих гор были «воздушные гейзеры». Столбы невероятно мощного восходящего ветра, которые держали на себе тысячетонные скалы. По воле разработчиков куски камня не могли преодолеть воздушный поток, но и выпасть из него не могли, медленно парили как в невесомости, сталкиваясь и издавая громкий рокот. Роза ветров над хребтом была совершенно безумной.
— В такие минуты радуешься, что система отопление исправна, хоть ты и нежить, — сказала Лиззи. — Что за виды!
— Елизавета, мы не виды ищем, а корабль. «Драконова полынь» так и не показалась с другой стороны хребта, значит, скорее всего, осталась в горах.
— Они огромны, — сказал я. — Даже чтобы заглянуть в каждое ущелье понадобится год-другой.
— Что за пораженческий настрой? — не одобрила Мэдлин, разглядывавшая горы через навигатор. — Нам нужен только тот небольшой участок, пересекающийся с путём следования «Драконовой полыни». Неделя-две поисков максимум.
— Корабль совсем не обязательно упал где-то здесь. Было бы легче, знай мы, кто на нём летел и куда именно?
— Ангус?
Гоблин, перебиравший кипу бумаг и пергаментов, раздражённо сплюнул на пол.
— Ни единого понятия! Просто какой-то отряд каких-то искателей приключений на свои задницы. Они были не робкого десятка, раз зачистили Тунташти, вот и всё.
— Ещё раз плюнешь в нашем топтере, будешь вытирать собственным лицом, — предупредил я спокойно.
Поток ветра с воем толкнул «Драконью мушку» в борт.
— Ночь надвигается, нужно сесть.
Мэдлин погладила ворона, сидевшего у неё на подлокотнике.
— Садиться в горах почти также опасно, как и летать над ними в темноте. Хм.
— Тебе всё равно скоро выходить в реал.
— Нет, Антон, сегодня я ночую с вами. Впрочем, ты прав, нужно садиться. Вон тот выступ подойдёт.
Пики Ревущего хребта имели очень острую конусовидную форму, часто из основных конусов выступали побочные, тоже острые, обледенелые. Над одним таким мы зависли, Мэдлин открыла люк-трап, впустив стужу, и метнула вниз огненное заклинание. Мы аккуратно сели на расчищенное место. Ведьма немедленно поставила свой шатёр и горелку, на которой стало подогреваться блюдо. Она никогда не забывала о моём бездонном брюхе, и за это я был благодарен ей гораздо больше, чем даже за телесную близость.
Гоблин достал из сумки видавшую виды дублёнку в пятнах плесени и едва не обнимался с горелкой, Мэдлин оказалась в роскошной чёрной шубе с пышным воротником, а Лиззи не чувствовала холода. Она подошла к краю выступа и ветра трепали её бинты. Казалось, в любую секунду мумия могла сорваться.
— Знаешь, — она не оборачивалась, — вроде бы я и представляю, насколько велик «Новый Мир», но никогда не осознаю это по-настоящему. Обидно.
