Здесь, кстати, еще замечательно ласкательное артёлка, невозможное, конечно, при произношении артэль.
Итак, произошло «разосвоение». А хорошее слово, жаль. Вот переводчик В. Голышев чудесно сказал недавно в интервью на Colta.ru о трудности перевода Джойса: «Разве что какую-то артель собрать, которая будет советовать…» Но что поделаешь, жизнь.
А как же, возможно, спросите вы, выражение артель Напрасный труд (бессмысленная, плохо организованная работа)? Нет, оно пока не исчезло, только все чаще можно увидеть вариант кооператив Напрасный труд. Погуглите, если не верите.
Ковбойские панталоны
Лет сорок назад считалось, что самое интересное, самое важное для лексикологии – это описывать абстрактные слова. А конкретная лексика – что, там ведь никакой системности, красивого строгого толкования не составишь. А сейчас наука поворачивается лицом к конкретным словам. И вот тут возникает множество проблем, одна из которых – это проблема уходящей натуры.
Недавно я читала разбор некоторых ошибок словарей, написанный известным лингвистом В. И. Беликовым (он для лексикографов как та самая щука в море. А поисковая машина «Яндекс» уважительно спрашивает его: «Вы робот?»). Меня позабавил такой сюжет.
В советском варианте русского языка слово панталоны в значении «мужские брюки» быстро устарело, что и было отражено во всех толковых словарях, начиная с довоенного под редакцией Д. Н. Ушакова; так во всех ленинградско-петербургских словарях, в частности в БТС. Так было и в разных изданиях словаря Ожегова. Но в словаре с двойным авторством (С. И. Ожегов и Н. Ю. Шведова) и в последнем словаре Шведовой (2007) помета «устар.» пропадает, а толкование меняется: «Длинные мужские штаны (в прежнее время обычно белые)». Конечно, «устранение пометы – ошибка: панталонами брюки давно никто не зовет, но что относительно их цвета „в прежнее время“? У Гоголя в „Мертвых душах“ упомянуты панталоны белые, красные и серенькие. Разнообразие цветов характерно и для всех текстов XVIII – начала XX века, то же и в ранних текстах советского времени: у Александра Грина в „Блистающем мире“ (1923) упомянуты черные панталоны, у Ильфа и Петрова в „Двенадцати стульях“ (1927) – кофейные с черными лампасами» (В. И. Беликов. …Справочники устаревают и требуют корректив? 2009).
От себя добавлю знаменитое мандельштамовское: «И клетчатые панталоны, / Рыдая, обнимает дочь» («Домби и сын», 1913, 1914).
Конечно, в языке эмиграции это слово держалось дольше (как тут не вспомнить рассказ Е. А. Земской, гостившей в Америке у коллеги, которая была из старых эмигрантов. Та объясняла, что можно помыться в кадке, или купели, – имея в виду джакузи). Беликов цитирует В. В. Набокова, который, кажется, последний раз воспользовался словом панталоны в собственном переводе «Лолиты» (1965): «Она [Долорес] была в клетчатой рубашке, синих ковбойских панталонах и полотняных тапочках». «Чтобы яснее представить внешний вид этих синих панталон, стоит заглянуть в английский оригинал, где сказано: She wore a plaid shirt, blue jeans and sneakers; современный переводчик, не задумываясь, перевел бы в синих джинсах и кроссовках».
Безусловно, современный переводчик так бы и поступил, но был ли бы он прав? Нет, с джинсами-то все ясно, но кроссовки… Слово sneakers может обозначать разные вещи: кеды, теннисные туфли, обувь на каучуковой или резиновой подошве, кроссовки. Но что касается кроссовок, то тут важно иметь в виду, что действие у Набокова начинает разворачиваться в 1947 году (не считая предыстории героя). При этом в течение первой половины XX века спортивную обувь использовали для занятий спортом. Только в 50-е годы возникла подростковая мода носить кроссовки с обычной одеждой. Особенно этому способствовал культовый фильм 1955 года «Бунтарь без идеала» (Rebel without a Cause) с Джеймсом Дином. Так что в 1947 году на Лолите, видимо, были так называемые парусиновые туфли. Такая летняя обувь на плоской подошве, из грубой ткани. А до фильма «Бунтарь без идеала» (он же «Бунтовщик без причины») она и вовсе не дожила трех лет. И если бы даже не было собственного набоковского перевода с его полотняными тапочками, переводчик не должен был бы писать кроссовки. Но разве же за такими вещами можно уследить? И где тот словарь, в котором это сведение можно почерпнуть? Увы!
Вот вернемся к джинсам. Помню, в детстве было еще такое слово – техасы. Конечно, оно не успело получить лексикографической фиксации. И вот поди теперь узнай, что это было – то ли синоним джинсов, то ли название советской подделки под джинсы.
В связи с джинсами я задумалась еще о шароварах. Сейчас шаровары в большой моде; их еще называют афгани, али-баба, зуавы, аладдины, а то и просто штаны с мотней. Но вот откуда-то из глубин детской памяти выплыли совсем другие шаровары: детские зимние штаны, у которых внизу были продернуты резинки, они натягивались на валенки, и можно было спокойно кататься с горки – снег в это сооружение не попадал. Шаровары, наверно, потому что свободные и внизу собранные на резинку. Я решила посмотреть, много ли людей помнит этот предмет. Поспрашивала ровесников – помнят. Собралась поискать в интернете. Но как выловить нужные шаровары в море современных зуавов? Поискала на шаровары с начесом. Ну, разумеется:
Зимой на детей надевали широкие шаровары с начесом поверх валенок.
Я еще помню (удивительно, что еще помню…), как девочки носили толстые шаровары с начесом зимой, а поверх обязательно было надето платье с шерстяной кофтой или юбка с оной кофтой. Потому что как в шароварах и кофте вроде как не прилично (шаровары не брюки же).
Бывало, прибежишь домой к ночи – шаровары «начесом» до того заледенеют, что ставишь их к печке вместе с примерзшими к ним валенками…
А одеться мне – раз плюнуть: шапка завязана, шарф на шее, ноги – в валенки, поверх – шаровары с начесом… Ремни креплений покрепче застегнуть… И вперед!
В памяти эти шаровары лежат где-то в соседней клетке с простыми колготками (простые противопоставлялись эластичным). Вот мы состаримся, умрем, и никто не вспомнит про шаровары с начесом.
Проводя изыскания в интернете, я обнаружила, что еще одни шаровары (короткие шаровары) остались вне моего личного опыта. Это были свободные, собранные внизу на резинки, черные пузырящиеся трусы (можно было изготовить из сатиновых семейных трусов, вставив резинки), которые девочки носили на физкультуру. Когда я в 1970 году поступила в школу, физкультурная форма – по крайней мере в Москве – была уже другой.
Говорят, шароварами называли еще такой жуткий предмет женского туалета: длинные, чуть не до колена, невероятных цветов штаны, которые носились под юбку «для тепла» (почему шаровары, а не панталоны? Ведь больше похожи!). Я, впрочем, их знала под названием штаны или теплые штаны. Но такие вещи вообще плохо отражаются в словарях по соображениям деликатности. В свое время коллеги обнаружили, что слова трусы и майка не входят ни в какие лексические минимумы и не попадают даже в некоторые довольно большие словари.
Что до шаровар, то кто-то называл так и тренировочные брюки. Наверно, были и еще варианты. И все это, все это пропадет, как будто и не было. Современные шаровары соединятся – уже соединились – напрямую с шароварами Тараса Бульбы, а столь непохожие на них несчастные сиротские шаровары с начесом, в которых миллионы советских детей проводили счастливые часы на горках, уйдут, не оставив следа. Потому что лексикография неповоротлива, а жизнь скоротечна.
История и слова
Носил бы стеганый халат
Тринадцатого января 2012 года потерпело крушение итальянское круизное судно Costa Concordia (15 палуб, 14 лифтов, 4 бассейна, 5 ресторанов, 1450 комфортабельных кают, двухуровневый фитнес-центр). Погибло 32 человека. Это событие заставило вновь вспомнить и обстоятельства крушения российского судна «Булгария», которое затонуло в Волге 10 июля 2011 года. Тогда погибло 122 человека. И вот в рассуждениях по поводу этих катастроф постоянно звучало слово халатность. Причем в таких примерно контекстах: «Чем итальянская / европейская халатность отличается от российского разгильдяйства / русского „авось“?» То есть получалось так, что халатность – это нечто, что бывает везде, в отличие от всякой нашей культурной специфики, от аршиномобщимнеизмерить и от третьего пути. Между тем, халатность – как раз специфическое русское слово. Достаточно заглянуть в двуязычные словари, чтобы увидеть, что на европейские языки оно переводится словами со значением «небрежность», «беспечность» или что-нибудь в этом роде. Халатность мы вырастили в своем коллективе. Причем это слово с занятной и совершенно литературной историей.
