человек было у Намациана в осажденном городе.
Этой армии противостояли сейчас менее тридцати тысяч римлян, у которых
почти не было кавалерии, - так, по крайней мере, сообщали лазутчики, - и
Эврих был намерен раздавить, наконец, проклятые легионы, разом покончив с
этой неизвестно как появившейся у обреченного уже Рима силой. Но король не
спешил кидаться в бой, очертя голову.
Он приказал армии остановиться в миле от линии римского палисада и выслал
разведчиков. Ему не нравились римские укрепления, но король понимал, что
противостоят ему отнюдь не дураки. Красс явно не стремился к схватке с
могучей кавалерией готов и хотел отсидеться за линией наспех построенных
укреплений. Насколько она сильна и насколько проходима для всадников?
Обойти город и выйти к нему с других направлений не представлялось
возможным. Гряда высоких крутых холмов была недоступна для кавалерии,
главной ударной силе его войска. Римляне заняли единственный подходящий путь
- Аквитанскую дорогу и долину Атакса. Впрочем, естественно, что так и должен
был поступить римский полководец. Если окажется, что пробиться по долине
Атакса будет чересчур трудно, придется перейти к 'осаде самих осаждающих'.
Да, именно так. Губить свою армию в бесплодных атаках на мощные палисады он
не станет ни в коем случае. У римлян была неделя. Успели ли они за это время
возвести настолько надежные укрепления, что от прямой атаки придется
отказаться?
Этого Эврих не знал и потому одно за другим выслушивал сообщения
разведчиков.
- Что там за укрепления? - бросил он. - Говори точно. Кавалерия может
пройти?
- Думаю, может. Но сначала придется поработать пехоте. Надо завалить ямы,
свалить палисад.
- И долго придется... работать? - усмехнулся Винцентий. Комит Испанских
провинций, - высокий муж с гривой иссиня-черных волос и благородным римским
профилем, - стоял рядом с королем, расправив могучие плечи, обтянутые
блестящей кольчугой.
- Да как тебе... О! Тогда, на Лигере, когда мы с Фридерихом стояли против
Эгидия, у римлян тоже были палисады. Но сильнее, чем здесь. А ведь мы тогда
прорвались. Да, здесь укрепления не такие сильные. Это точно.
Эврих кивнул. Он помнил битву на Лигере.
- Все разведчики доносят одно и то же, - сказал Винцентий. - Похоже, мы
сможем пройти. Прикажешь?
- Не спеши, комит. Я должен посмотреть сам. Если это правда, мы атакуем.
Он повернулся к замершему неподалеку Викторию. После своего бесславного
возвращения из-за Родана, комит Аквитании поседел еще больше. И теперь почти
всегда молчал.
- Викторий, если разведчики говорят правду, ты поведешь нашу пехоту на
римские укрепления. На этот раз ты должен оправдать мое доверье. Я тебе
очень советую.
Викторий вздрогнул и медленно поднял голову. Потом вдруг резко кивнул:
- Не подведу! Мы пройдем сквозь них. До стен Нарбона. Или же я не вернусь
с поля...
- Ну, будем прощаться, друг Копоний? Мне пора к легиону.
- Так уж прощаться, Варгунтий! Брось! После битвы мы еще выпьем с тобой...
Ладно уж, так и быть! Ту флягу фалернского, которую ты все хотел у меня
выменять.
Старый легат уже надевал шлем, но тут замер и вдруг рассмеялся:
- Да неужели?! Копоний сам обещает открыть заветную флягу? Не верю! И
никто во всей армии не поверит!
- Клянусь Вакхом! Чтоб мне вино в горло больше не лезло, если слова не
сдержу. Так что давай там, помни об этом. Думаю... Да, к вечеру управимся.
Жду тебя в моей палатке.
Они обнялись, похлопав друг друга по алым плащам.
- Боги за нас, друг, - сказал Копоний. - Помнишь, вот так же мы стояли под
Нолой, еще у Суллы, молодыми трибунами. И как ты весь трясся перед первой
битвой, а я тогда тебе говорил...
- Врешь ты все. Там просто холодно было!
- Конечно. И тот наглый патриций, как его там... Забыл! Тоже от холода,
наверно, описался. Ну, тебе пора.
Копоний хлопнул друга по плечу и тот, развернувшись, двинулся к лошади.
Но, сделав несколько шагов, вдруг остановился и посмотрел куда-то в сторону
запада, где то и дело сверкали далекие молнии.
- Копоний, - медленно выговорил он. - Думаю, это хорошо, что солдаты не
знают всех планов. Каждый видит лишь свое место в строю и товарищей рядом.
Но я-то знаю, что это - последний бой Четвертого.
- А если бы знали они? Что изменилось бы?
Варгунтий вскочил в седло. Усмехнулся, глядя в глаза старого друга.
- Ничего. Ничего бы не изменилось! Они - лучшие в армии. И Красс это
знает. Иначе он не поставил бы нас сюда. У них есть только Легион. И они
умрут вместе с ним. Прощай, друг!
Вороная кобыла рванулась с места в галоп. За ней, отставая, прянули кони
контуберналалов, ожидавших чуть поодаль.
- А я не прощаюсь! - крикнул им вслед Копоний. - И фалернского мы все
равно сегодня отведаем, старый хрен! Даже не думай там подыхать, один я не
пью...
- Шевелись, шевелись, коровы беременные! - орал центурион третьей когорты,
подгоняя своих. - Баба родить успеет, пока вы до места дойдете!
Кассий шел вместе со всеми, карабкаясь по крутому склону, оскальзываясь на
мокрой траве, цепляясь за ветви деревьев. Они взбирались на первый из трех
холмов, перевалив которые, должны были выйти во фланг армии готов. Квестор
вел Двадцать четвертый легион Сисенны и две тысячи федератов, и до места,
где они должны были ожидать сигнала к атаке, им оставалось пройти еще восемь
миль. Это около двух часов, если повезет. Точно такой же маневр проделывал
сейчас Шестой легион Лициния с приданными ему федератами, которых вел сам
проконсул. Только под другую сторону долины Атакса.
- Слишком поздно мы вышли, - выдохнул Одоакр, подтягиваясь к очередной
ветке, удачно подвернувшейся под руку. - Можем и не успеть.
- Раньше было нельзя. Эвриху могли сообщить из Нарбона.
Предводитель германцев ничего не ответил.
Мысль, что они не успеют, не давала покоя, гнала вперед, лучше, чем витис
центуриона солдат. Весь план битвы зависел от того, продержатся ли легионы
Варгунтия и Копония те несколько часов, что потребуются им для обхода.
Устоят ли два легиона против всей готской армии? Если бы они стояли за
хорошими укреплениями, в этом можно было не сомневаться. Но рвы, палисад и
рогатки - всего, что они построили там, - было слишком мало. И не потому,
что не успели выкопать достаточно глубокие ямы и вбить достаточное
