запах смерти в квартире Грей. Долгое время после его кончины я размышляла, стала ли моя ненависть причиной его гибели.
Часть меня пришла в ужас от этой мысли, а другая надеялась, что это правда.
– Я ее не брошу. Не могу.
Кейт покачала головой, а затем развернулась и ушла, не сказав ни слова, слишком измотанная, чтобы спорить.
– Мы вляпались в какое-то дерьмо, да? Вокруг нас происходит какая-то странная хрень, но Грей точно не сумасшедшая, – сказала Виви. – Мы видели этого рогатого парня в ее квартире. Мы видели мертвое тело, упавшее с потолка. Мы видели, как она вышла прямо из двери, ведущей в никуда, посреди сгоревшей кухни!
– А ты уверена в этом, средняя Холлоу? – спросил Тайлер. – Я нет. Возможно, она просто пролежала все это время, съежившись, в кухонном шкафу.
– Твою ж мать, – в очередной раз заявила Виви, – мне нужны сигареты. Пойду схожу в магазин.
– Думаешь, она вернется? – спросил Тайлер, как только Виви исчезла за поворотом. – Или уедет в другой город, заведет новую семью – что-то в этом роде?
– Кто бы говорил. Ты и сам – такой же проблемный ребенок.
Его губы растянулись в кривой улыбке.
– Те, у кого хорошие отношения с родителями, моделями не становятся. Даже такие неотразимые красавчики, как я.
– Грей когда-нибудь рассказывала тебе о наших родителях?
– Урывками. Все, что я понял: она боялась вашего отца и не ладила с матерью.
– Не то чтобы они не ладили. Просто Кейт ее ненавидит.
– Я запрещаю тебе с ней разговаривать, – заявила мама в тот день, когда вышвырнула Грей из дома. – Впредь я запрещаю тебе с ней разговаривать.
Кажется, я слегка возненавидела Кейт в тот момент. Это казалось мне абсолютно несправедливым. Всего сутки назад мы были относительно нормальной и счастливой семьей, а потом пьяная Грей прошептала что-то матери на ухо, и все развалилось. Теперь одна из моих сестер ушла из дома, а вторая, хоть я об этом и не подозревала, уже планировала сделать то же самое.
Виви сбежала среди ночи через две недели после ухода Грей, никого не предупредив. Это было на нее очень похоже. Грей любила драму, любила, чтобы люди замечали, как она входит и выходит. Виви же была ее полной противоположностью. Она ушла, прихватив с собой лишь рюкзак и гитару. И не оставила ничего, кроме записки на моей постели.
Прости, малышка, но если мы здесь больше не втроем, в этом нет смысла.
Она села на ночной автобус до Парижа и провела следующие три года, двигаясь на восток по французским джазовым кафе и немецким гранжевым ночным клубам. Пила, накачивалась абсентом в Праге и в конце концов попала в руинные бары Будапешта, всю дорогу коллекционируя татуировки, пирсинг, новые языки и любовниц. Это была непривычно легкая и беззаботная жизнь. Мы никогда об этом не говорили, но от Грей я знала, что Виви пришлось заниматься разными вещами, чтобы выжить: обкрадывать туристов, продавать наркотики, работать в стрип-клубах. К восемнадцати годам, когда она жила на заброшенном складе вместе с семью другими музыкантами и художниками, сестра уже имела такой опыт и испытала такое количество боли, каких другие люди не узнают за всю жизнь.
Первые шесть месяцев после ухода Виви и Грей были худшими в моей жизни. Сестры почти не выходили на связь, занятые трансформацией своей жизни, чтобы стать теми, кем раньше мечтали. Новости от них поступали крайне редко. Как и сообщения и телефонные звонки. Казалось, от меня оторвали две трети души.
В течение этих месяцев в матери тоже что-то изменилось. Именно тогда она начала собирать вырезки из газет и полицейские отчеты, относящиеся к нашему делу. Стала нанимать частных детективов, чтобы разузнать то, что не удалось установить полиции. Впрочем, возможно, они не так уж и старались. Раньше ее вполне удовлетворял тот факт, что мы вернулись домой. Неважно, где мы были и что с нами случилось, ведь в конце концов мы вернулись. Но внезапно в одну ночь в ней родилось это непреодолимое желание узнать. Узнать точно. Иногда, проснувшись среди ночи, я видела, что она стоит в дверном проеме спальни и изучает меня пытливым взглядом, словно надеясь найти ответы на вопросы, которые боялась задать вслух.
Через полгода я написала Грей сообщение:
«Мне нужно увидеть тебя, прошу».
В ту самую ночь Грей явилась под мое окно и, подобно Ромео, бросала маленькие камушки, пока я ей не открыла. Было уже за полночь. Она позвала меня в темноту. Я набросила пальто поверх пижамы и спустилась вниз по дереву, которое росло рядом с домом. Это был первый и последний раз, когда я ускользнула из дома без разрешения. Мы отправились в паб на Голдерс Грин и среди дыма курильщиков ели чипсы с солью и уксусом. Наша встреча напоминала тайное свидание влюбленных. Правда, мне было двенадцать и сбежала я не с мужчиной, а со старшей сестрой.
За прошедшие с нашей последней встречи шесть месяцев Грей изменилась. Она постригла свои светлые волосы, и теперь длинное каре спускалось ей на плечи. На ней была черная водолазка. Глаза были подведены. Сестра походила на киллера из шпионского фильма. Мы поговорили о ее делах и жизни, парнях, с которыми она встречалась. Она показала мне фотки на телефоне. Красивые снимки, которые вскоре украсили обложки журналов и билборды. Мы встретились незадолго до того, как на нее внезапно обрушилась международная слава. Но тогда ни одна из нас об этом не подозревала.
– Переезжай ко мне, – предложила она в какой-то момент. – Тебе больше не нужно здесь оставаться. Ты ей ничего не должна.
Предложение звучало весьма соблазнительно. Мне хотелось уйти… и хотелось остаться. Сердце буквально рвалось на части.
– Она – моя мать, – в конце концов проговорила я. Грей нахмурилась, словно хотела поспорить с этим фактом, но не могла. – Я ее не оставлю. У нее больше никого нет.
Так я и осталась при условии, что я смогу видеться и разговаривать с Грей, когда захочу. Кейт скрепя сердце согласилась.
Грей вернулась в наш дом всего раз: чтобы собрать вещи. Мы провели целый вечер, пакуя ее имущество по коробкам, а затем сдав их на хранение, где они должны были дожидаться Грей, пока она не заработает достаточно денег, чтобы снять отдельную квартиру. Мне хотелось стащить хоть что-нибудь из ее сокровищ. Бросить в карман бальзам для губ, чтобы позднее любоваться им, но сестра неотступно следила за мной.
– Если Жюстин или ее маленькая подружка Барби станут тебя доставать, только скажи мне, – заявила Грей, вынося последнюю
