библиотечными фондами интересуюсь, а их симпатичной хозяйкой. С определенным, к слову, прицелом.
– Вот оно, как. Выходит, голый расчет и никакой благотворительности?
– Меценатством у нас банк занимается, от своего имени я действовал исключительно в канун торжества!
– У тебя праздник? Поздравляю.
– У нас, – загадочно поправил Вадим. – Завтра тридцать три дня нашему первому свиданию. И ровно три дня до праздника Святого Валентина. Знаешь такого?
– Лично не знакома.
– Дело поправимое, – сделал многозначительную паузу собеседник. – Давай отметим это радостное событие в месте, где имя этого монаха в особом почете.
– Неужели в библиотеке?
– Что-то в этом роде. В музее. И не в вашем допотопном, а …в Венеции.
– Но…
– Возражения не принимаются! Знаешь, что у меня в кармане? Твой загранпаспорт, билеты и путевки. И дело тут вовсе не в волшебстве: мужик решил – мужик сделал.
«Я не поеду!» – попыталась возразить Настя, но успела произнести только первый звук. «Не спорь: не пропадать же добру! – бесцеремонно перебил управляющий и приказал: – Послезавтра с вещами на выход». Не допуская дискуссии, он отбился.
Глава 9
Венеция встретила пассажиров катера холодным ветром, моросящей пасмурностью и реальной угрозой наводнения. Изумрудные волны степенными перекатами омывали ажурные стены Дворца дожей, вытесняя гостей на специально установленные платформы. Привычные к капризам погоды местные жители уверенно штурмовали водную гладь в рыбацких сапогах, дружески приветствуя жизнерадостных гондольеров в расшитых золотом камзолах. Игнорируя причуды стихии, карнавал вовсе не собирался идти на убыль. Искрящиеся задором и весельем толпы интернациональных туристов не унывали, дружно аплодируя демонстрирующим высочайший профессионализм факирам, жонглерам и музыкантам, лихо передвигающимся на высоченных ходулях. Привлекая к себе внимание, темпераментные, а порой откровенно нахальные продавцы наперебой расхваливали не нуждающийся в рекламе товар.
Подзарядившись феерическим весельем, Настя ожила и, очарованная работой стеклодува, в мастерскую которого они заглянули, ненадолго выпала из реальности, потеряв счет времени. Магия этого древнего искусства волшебным образом поглотила ее с макушки до кончиков пальцев. Губы девушки сами собой вытягивались, повторяя мимику профессионала. Побродив по собору Святого Марка, она вернулась на площадь и, словно испив колдовского зелья, застыла напротив кружевного входа, сосредоточенно изучая великолепную мозаику на его роскошном фасаде. Плененная красотой Часовой Башни, долго не могла оторвать взгляд от царственной архитектуры, восторгаясь ювелирной филигранностью росписи. Пока романтически настроенная подруга любовалась Колокольней и непревзойденными красотами величественной Пьяцетты, Вадим сосредоточенно изучал продукцию сувенирных лавок – в Венеции он бывал часто и местные достопримечательности знал наперечет. В витрине одного из магазинов присоединившаяся к нему Настя увлеченно рассматривала стекающий по древу жизни циферблат бронзовых часов.
– Какое оригинальное восприятие времени! Кто бы мог подумать, что в этом классически совершенном уголке найдется место причудам сюрреалистов.
– Нормального человека тошнит от абстрактной чепухи Дали! – хмуро возразил собеседник. – Очевидный бред человека с воспаленной фантазией.
Девушка посмотрела на него с сожалением. За ее спиной Вадиму усиленно жестикулировал гид, нетерпеливо приглашая к причалу. Молодой человек предложил спутнице закругляться и первым двинулся ему навстречу. Проходя сквозь импровизированные ворота между колоннами Святого Марка и Теодора, он обернулся и жестом поторопил Настю. Поначалу она последовала его маршрутом, но быстро сориентировалась и спешно изменила траекторию, обогнув импровизированную тропинку стороной, чем вызвала откровенное недоумение кавалера. На его немой вопрос, барышня пояснила, что ни один венецианец или культурный человек не пройдет между колоннами, поскольку это считается плохой приметой. «Раньше именно здесь было лобное место, где казнили простолюдинов, поэтому ходить между колоннами – дурной тон». Для Вадима новая информация стала откровением. Он уважительно промолчал.
Стол был накрыт прямо на палубе небольшого катера, по бортикам которого воздушными шарами было выложено имя Насти. Она благодарно улыбнулась и, разглядывая проплывающие мимо дворцы, попыталась забыть о размолвке и грусти. Сопровождавшие пару сладкоголосые мачо старательно выводили пронзительные серенады. В такт им официант летал, подобно херувиму, щедро одаривая гостью комплиментами на ломаном русском. Когда скромный иноязычный запас молодого человека окончательно иссяк, он импульсивно защебетал по-итальянски, всем своим видом демонстрируя, что одобряет выбор Вадима. Проплывая под мостом Риальто, Настя взмахом рук поприветствовала переполненных эмоциями туристов, которые радостными возгласами приветствовали их быстроходное судно. «Гарсон уверен, что ты самая лучшая девушка на свете, и советует срочно тебя окольцевать», – попытался перекричать толпу кавалер. Оставив его реплику без ответа, девушка внимательно изучала проплывающую мимо гондолу, на борту которой, к ее удивлению, величественно восседала знакомая Фея. Встретившись взглядом, крестная укоризненно вздохнула и спрятала под маской лицо.
– Как насчет моего предложения? – нетерпеливо уточнил Вадим.
– Ты о чем?
– Выходи-ка ты за меня замуж.
Настю словно окатило ушатом ледяной воды – подобного развития событий она никак не ожидала и не была готова дать незамедлительный ответ. Определенно, ситуация выходила из-под контроля. Еще четверть часа назад ничто не свидетельствовало в пользу данного сюжета. Найти ему разумное объяснение было сложно. Сама она, казалось бы, не скрывала своих чувств, вернее их отсутствия, да и Вадим нисколько не походил на влюбленного человека. Неужели предложение руки и сердца продиктовано банальной расчетливостью, позволяющей превратить потраченные на поездку средства в свадебное путешествие? Нужно просто вернуть деньги, решила для себя избранница, посмотрев, наконец, в глаза импровизированному жениху.
– Замуж? – удивленно переспросила Ася. – А разве ты меня любишь?
– Любовь-морковь – детский лепет! – остался верен себе кавалер. – Давай отделим мух от котлет. Насколько я понимаю, ты ведь тоже не пылаешь ко мне безумной страстью. Но мы неплохо смотримся вместе, стало быть, вполне подходим друг другу.
Забросив ноги на бортик, Вадим развалился в кресле и победоносно скрестил руки на затылке. Настя подавила вздох разочарования. Не такой виделась в ее девичьих мечтах эта трогательная минута. Не то, чтобы жених должен был прискакать верхом на белой лошади или приземлиться в пресловутом голубом вертолете. Вовсе нет. Все могло быть обставлено гораздо скромнее, но непременно по любви и взаимному согласию. Как же можно предлагать руку и сердце, ни разу не признавшись в любви и упорно избегая встреч с единственным родным для невесты человеком, ее Бусенькой? Похоже, молодого финансиста чувства, как таковые, не интересовали в принципе. Их заменяло наличие дензнаков. За каждым из поступков Вадима стоял трезвый расчет, где успех или погрешность просчитывались заранее. В выверенных колонках этой бухгалтерской ведомости графа «любовь» отсутствовала по определению. В глазах у Насти защипало.
– Наш разговор смахивает на торг в базарный день, – глухо призналась она.
– Поверь моему опыту, это очень достойное деловое предложение. Полагаю, для тебя не новость, что брак по расчету – самый прочный? И долговечный.
– Стало быть, ты предлагаешь мне выгодную
