вышел. Тот, пока сын с ворогом бился, в Америку за новой зазнобой подался. После этого Лида с младшеньким в наш город-то и перебралась. На полгода слегла, думали не выходим. Ваньке ведь она отписать строго-настрого запретила: ему в его кипяченой точке и без того несладко было.
– В горячей точке, – уважительно вставила Настя.
– Хлебнул парень по самую маковку. Теперь знаешь, как печется об мамке?! На жизнь и дорогущие лекарства сам зарабатывает, младшего братишку на ноги ставит, сиротам из приюта помогает. И со своих премий всем соседям гостинцы возит. Он уже два раза в каких-то важных соревнованиях брал верх.
– Так он спортсмен? А в каком виде?
– Врать не стану, навроде как старьевщик. Лида все про каких-то мышек говорит. Ума не приложу, за какой нуждой Ванька их ловит? И когда умудряется? Как ни приду, он возле телевизора по кнопкам стучит.
– По клавишам, наверное? – улыбнулась девушка. – Компьютерщик что ли?
– Он самый, – обрадовалась уборщица. – Мышелов, выходит, по-нашему?
Настя задумчиво посмотрела на Ивана. Встретившись с ней взглядом, тот снова уткнулся в газету. Тетя Нюра взяла ведро и швабру и, для убедительности постучав перед барышней крючковатым пальцем, с достоинством удалилась, посчитав своим долгом напомнить посетителям, что скоро обеденный перерыв.
– Ваньша, не подсобишь Асе цветы в храм свезти? – подмигнула студенту старуха.
Глаза Ивана засияли откровенной радостью. Настя, напротив, обреченно вздохнула: выяснение отношений с ним не входило в планы девушки, но, делать нечего, пришлось согласиться – спорить с упрямой старухой бесполезно. Повозившись с замком и засовом, молодые люди погрузили цветы в салазки. Всю дорогу проехали молча. Минутой позже Иван удивился, как преобразилось лицо Аси при виде церквушки. Перекрестившись, она склонила голову и осторожно отворила дверь. Взгляд прибиравшейся у иконостаса служки просветлел. Девушка пожертвовала деньги на реконструкцию и уверенно, будто занималась этим всю жизнь, принялась украшать храм. Вероятно, столь праздничного убранства святилище не знало даже в дни религиозных торжеств – у местных прихожан был более чем скромный достаток. Видя неприкаянность Ивана, старушка привлекла к действу и его. Прощаясь, она перекрестила молодых и благодарно шепнула: «Спаси и сохрани». Настя осторожно прикрыла за собой дверь, снова перекрестилась и поклонилась, подхватила салазки и поспешила к калитке.
– Можно я вас провожу? – нагнал ее Иван.
– Не так давно мы уже расставили все точки над «i»! – сухо напомнила барышня.
– Просто мне тревожно отпускать вас одну в сумерках.
– Не теряйте время, Иван! Не будет у наших отношений продолжения!
Настя развернулась и скрылась в переулке.
Весь вечер девушку не покидало чувство вины. Вспоминая безысходность во взгляде Ивана, она пыталась оправдать свой отказ тем, что так и не дала повода для продолжения знакомства, но это было слабым утешением. В кресле, время от времени подремывая, вязала бабушка. Не находя себе места, Настя украдкой набрала номер Вадима, но механический голос сотового оператора беспристрастно сообщил, что абонент находится вне зоны доступа. Пытаясь отвлечь внучку от грустных мыслей, Катерина Николаевна протянула ей клубок ниток и попросила о помощи. Звонок в дверь привел в замешательство обеих. Часы показывали без четверти семь. Для визита незабвенной тети Нюры – рановато. После библиотеки она прибиралась в музее, а потом – в приюте. От предположения, что Иван разузнал ее адрес и ищет новой встречи, стало не по себе. Девушка осторожно выглянула за дверь. Поигрывая ключами, на лестничной площадке самодовольно улыбался Вадим. Небрежно кивнув, он фактически приказал:
– Одевайся, машина внизу! – и без всяких пояснений стал спускаться.
– А ты не хочешь познакомиться с бабушкой? – предложила девушка.
– Не сегодня, – даже не обернулся гость. – Ты проиграла мне желание. Поторопись!
– Но завтра же рабочий день.
– В библиотеке, насколько мне известно, – как раз выходной. На сборы – пять минут. Да, не забудь предупредить старушку, что заночуешь в Москве. Послезавтра утром Толик доставит тебя, куда душе угодно.
Настя вернулась в гостиную и, пряча от неловкости глаза, присела возле бабушки.
– Можешь ничего не объяснять: в доме прекрасная акустика, – грустно улыбнулась старушка. – Ты взрослая девочка и вольна поступать так, как сочтешь нужным.
Внучка благодарно уткнулась ей в колени.
Машина резво мчалась по пустынному шоссе. В теплом уютном салоне витал легкий запах свежести и ванили. Настя загадочно улыбнулась.
– Так пахнет блаженство, – Вадим с видом знатока протянул ей небольшой флакон.
– У тебя хороший вкус, – похвалила его выбор девушка. – Наши с бабушкой любимые.
– А ты ничего не перепутала? – недоверчиво покосился ухажер.
– Отнюдь. Лишь единицы в курсе, сколь изыскан этот букет.
– Мамины любимые, кстати. Отец знает толк в элитном парфюме.
– Думаю, дедуля вряд ли уступал ему. Он любил баловать Бусеньку. Справедливости ради стоит признаться, что первый раз эти духи подарил ей сам Борис Леонидович.
– Местный донжуан? – иронично уколол собеседник.
– Мировая знаменитость, – как нечто само собой разумеющееся, пояснила Ася. – Нобелевский лауреат, между прочим. Борис Леонидович Пастернак.
– Кстати, – Вадим в растерянности извлек из внутреннего кармана крошечный томик. – Все забываю вернуть тебе его сборник: ты на карнавале обронила.
– Спасибо, – прижала к губам книжечку Настя. – Все боялась признаться бабушке.
Вадим удивился, сколь искренним были ее радость и волнение. Он обнял девушку и как бы невзначай шутливо поинтересовался, украшения какого из ювелирных домов она предпочитает. Ответ Аси насторожил и одновременно рассмешил его:
– По давней традиции женщины нашего рода носят только фамильные драгоценности.
– И проживают исключительно в родовых замках? – с сарказмом в голосе уточнил он.
Настя не среагировала на выпад и в полголоса пояснила:
– Этому неприметному с виду комплекту – почти двести лет. Свадебный подарок прапрабабушке. Прапрадедушка, кстати, был известным декабристом.
– Жаль, что не Папой римским, – отшутился Вадим и довольно жестко акцентировал: – На работу в своей глухомани носи все, что заблагорассудится. А в столице, будь добра, следуй мнению умудренного в светских делах человека, – и напомнил водителю: – Маршрут прежний: ювелирная лавка, торговый центр, салон красоты.
– Если хочешь утереть кому-то нос, оставь в покое мои украшения.
– Хочу превратить Золушку в принцессу. Для этого придется посетить пару-тройку приличных бутиков и толкового стилиста.
– Прошлый раз в Москве я насмотрелась на хваленый столичный шик: цены запредельные, а выйти в порядочное общество в таком платье просто неловко.
– Не знаю, что там видела ты, но мы едем в дивный магазинчик французской моды.
– А меня вполне устраивает винтажный наряд бабушки.
– Толик, притормози! – жестко приказал Вадим. Он грубо вытолкал девушку из салона и подвел к зеркальной витрине. – Полюбуйся! Куда, кроме библиотеки, можно выйти в таком затрапезном виде?! Мы сегодня ужинаем в престижном ресторане, и моя спутница
