с людьми разговаривать не умел, они его просто не интересуют… В общем, всерьез его в комиссии никто и не принимал. Поэтому Лари и пришел ко мне. В этот момент у меня был Захир. Ничего предосудительного, просто пришел к Лауди о ставках поговорить… Но это к делу не относится. Посмотрел я на этот брелок, засомневался, что он мог полгода пролежать в кобринках. Хотя утверждать бы этого не стал, здесь не Земля, природа совсем другая, так что для нормальной экспертизы данных было недостаточно, о чем я тебе, Этель, прости, госпожа судья, если помнишь, тем же вечером и сказал. По твоему совету отнес брелок Химику. Он сразу его опознал как игрушку Вадима. И тоже сказал, что не могла она полгода пролежать в кобринках. Так что думаю, это какая-то подстава. Прости, Вадим, я правда думаю, что ты тут ни причем. Думаю, что кто-то тебя хочет опорочить.
— Свидетель, будь любезен, пока без своих выводов, — вмешаля Захир. — Расскажи только факты. Что видел, слышал. Кажется так положено выступать в суде?
— Да, положено. Хорошо. Пока мы обсуждали это все, вокруг люди крутились. В том числе парни, которые пришли к Химику по своим делам. Они этот разговор наш с ним слышали, сделали свои выводы и отправились в палатку Вадима с обыском. В детективов решили поиграть. А потом принесли вот эту веревку. К ней прицепился длинный черный волос. Образцы волос Саймона и Фанни у нас были, так что сравнили сразу. Вероятность того, что это волос Фанни очень велик, хотя гарантировать абсолютно точно я этого не могу.
— Расскажи, что было дальше?
— Дальше… В тот день в лагере был праздник. Народ отправился провожать плот. Плот уплыл, я разыскал Этель, Лауди, Даулета. К нам присоединился Захир, а тех парней, что нашли веревку, мы отправили спать. И все. Вслед за парнями я тоже ушел. Другими словами, от дальнейших действий я устранился.
— Спасибо, достаточно. Вадим, у тебя есть вопросы к свидетелю?
— Нет.
— Хорошо, ты свободен.
— Пригласи, пожалуйста… — начал Захир.
Но договорить ему Говард не дал:
— Вообще утро уже. Ужинать пора…
— Спасибо, Говард, — Этель стукнула молотком. — На сегодня все. Заседание продолжится вечером, в то же время. Приятных снов.
Этель поднялась, а вслед за ней и присяжные. Конвойные отвели подсудимого в подвал, прихватив по дороге судки с ужином.
Впервые с момента ареста, Вадим почувствовал, что все действительно серьезно. Опровергнуть улики будет непросто. А настроение почему-то улучшилось. Говард, сообщивший, что верит в его невиновность, словно очистил душу узника от тоски. Все-таки профессионал, как бы ни принижал свои юридические достоинства…
Как там Соров говорил? Надо не только придумывать, но и делать. В данном случае — защищать самого себя. Этим и нужно будет заняться…
* * *
Проснувшись через пару часов, он понял, что забыл погасить свет. По полу были раскиданы листки с рисунками и расчетами. На столе, прямо на записях — судок из-под каши и кружка. Горшок в углу уже начал подванивать, несмотря на крышку — наверное, неплотно закрыл утром.
Скатившись с кровати, Вадим собрал бумаги. Судок поставил на пол под лестницей. Порадовался, что в кружке остался чай. Отхлебнул. Взгляд выдернул схему. Ага! Вот где закралась ошибочка, которую он вчера не мог найти!
Но что если подправить вот тут? Сдвинуть эту балку. Шикарно! Сразу высвободилось место. И если для укрепления опоры использовать нейлоновые растяжки, то можно сдвинуть и вторую балку. Простор! Отлично!
Конечно жаль, что здесь, на Арзюри, не было привычной бумаги и карандашей. Растяпа Ваади даже не подумал об этом! Большие тетради и блокноты отчасти решали проблему, но заканчивались в самый неподходящий момент.
Вот и сейчас, Вадим торопливо перебирал листы, пытаясь найти чистый. Правило «у бумаги только одна сторона» здесь не работало, слишком мало было бумаги в лагере. Быстро переворачивая свои наброски, он безуспешно пытался найти место, чтобы закончить расчеты. Увы, в погребе чистой бумаги, похоже, не осталось.
Вадим начал оглядываться, поднял плед и — ура! — увидел завалившийся к стене блокнот, который вчера ему дал Телиг. Блокнотик был небольшим, карманным, но расчеты с грехом пополам на нем выполнять можно. И Вадим погрузился в работу.
Когда люк распахнулся, в погреб хлынул свежий воздух.
— Эй, принимай еду!
Сквозь люк было видно еще светлое, но уже начинающее темнеть небо с первыми, самыми яркими звездами и любопытной луной.
— Ага… Погоди… Что, уже ужин?
— Чудила. Завтрак!
— А, ну да… Давай… ох ты, холли тебе в лоб!
Подхватив вчерашний грязный судок, откатившийся от его пинка, и грязный горшок он передал все дежурному в обмен на миску с кашей и кувшин с чаем. Стуча ложкой и глотая кашу, не чувствуя вкуса, он снова углубился в свои схемы.
— Держи горшок! И выходи! — снова оторвал его от работы дежурный.
Только тут Вадим понял, что от проекта придется оторваться. Надо снова терять время на этот бессмысленный спектакль, называемый судом.
Подходя к Пещере, он увидел Телига.
— Хэй! Принеси мне еще тетрадей или листов бумаги! Самых больших! И карандаши!
— Ладно… Ты там будь внимательнее! Все записывай!
Вадим с конвоирами проследовал через сеть пещер во вчерашний зал заседаний. Пока все рассаживались, он попросил принести блокнот и ручку. На сегодняшнем заседании секретарем снова была учительница Карен, вооруженная целой стопкой блокнотов, один из которых протянула подсудимому.
Что-то он вчера записывал, вроде бы? Ах, да, брелок. Что-то про брелок!
— Все готовы? Начинаем заседание. Господин обвинитель, у тебя есть что сказать суду?
Этель налила себе чая и села. Захир поднялся, кивнув:
— Да, ваша честь. Вчера мы не успели заслушать выступление еще одного свидетеля. К сожалению, он сегодня отправился на работы вверх по Кривому ущелью. Но у меня имеются его показания и я могу их зачитать.
— Давай начнем с твоих записей. Если будет нужно, то мы расспросим свидетеля по возвращении, — согласилась судья.
— Итак. «Я, Рэй Каут, свидетельствую, что после ареста Вадима, вернулся в его келью в Пещере, где он проживал, и осмотрел помещение. Под этажеркой стояла пара ботинок. Между каблуком и подошвой мной был обнаружен подозрительный предмет, который я сразу же передал ведущему следствие Захиру. При передаче присутствовали Лауди и Говард».
— Кто это, Рэй Каут? — недоуменно спросил Вадим.
— Новичок, всего
