Озорной мальчишка, никогда не упускающий случая пошалить. Верный, нежный и трепетный любовник.
И всё вместе – моя величайшая драгоценность.
«Чучело! Так сильно не прижимай! Дотерпи до спальни…»
«Дотанцуем – и туда! Сам предложил – раздеть со всеми вытекающими!»
Разве ж я отказываюсь? Извините, милые, очаровательные девочки!
Это – моё право. Моё счастье.
Моё!
Испытание прошлым
Собака затявкала, виляя хвостом.
– Внучек, проходи!
Соркен с ласковой улыбкой оглядела нарисовавшуюся на пороге высокую стройную черноволосую фигуру – против света, от которого ей пришлось прищуриться. Вошедший послушно шагнул через порог, оказавшись в просторной комнате, неуверенно приблизился – и женщина тут же сменила тон на недовольный:
– А, это ты…
Тор напряжённо застыл на расстоянии протянутой руки. Соркен сердито качнула головой:
– По делу али как?
– Эльги просила на новые посадки взглянуть. Ей самой некогда, с Тианой для Элии платье выбирают.
– Взглянул?
Холодность женщины недвусмысленно намекала на то, что Хранитель мог бы ограничиться посещением садов. Тор вздохнул:
– Дочь Алэга, у меня ещё разговор есть…
Соркен хмыкнула, махнула рукой в сторону веранды и сама пошла вперёд, стараясь не споткнуться о собаку, крутившуюся под ногами:
– Я уж догадалась. Так бы ты не отважился! Гэсса прислала?
Создатель Саора подождал, пока она сядет, и только потом пристроился на краю скамьи с резным узором, повторяющим цветы сошта:
– Можно и так сказать… Вообще-то она с сыном это обсуждала, но я услышал.
Женщина возмущённо вскинулась:
– Не стыдно тебе? Сыном звать, после всего, что ты собирался с ним сделать?!
– Стыдно.
Повисла долгая, тяжёлая пауза. Тор заёрзал, затем продолжил:
– Соркен, завтра у Дани Обряд. Зэльтэн пообещала прийти. Джэд её лично пригласил.
Та усмехнулась:
– Тебя это беспокоит? Скандала боишься?
– Скандала не будет. Они всё обговорили.
– Всё? – приподняла бровь хозяйка. – Кто и с кем? А главное – все ли в курсе этих договорённостей?
Тор еле заметно улыбнулся:
– Все. И, предвидя твой следующий вопрос, – Дэрэк тоже знает. Не скажу, что сильно рад, но ради Синеглазого стерпит.
– Бесится? – Соркен не отрывала взгляда от фактурных досок пола.
– Уже не так. Остывает.
– А от меня чего хочешь? – женщина с вызовом посмотрела на бывшего Хранителя. – Я не дочка, сцен не устраиваю. Была б как она – давно бы тебе глаза выцарапала!
– Рука б не поднялась, – буркнул Тор, – на эти глаза.
Соркен фыркнула:
– Разве что!.. Цвет-то не от мира сего… Cам придумал?
– Магия так отразилась. С рождения голубыми были.
– Внешность тоже подправлял?
– Ещё чего! – поёжился Создатель. – Ты меня, дочь Алэга, совсем уродом не представляй!
– А как тебя представлять надо? – его собеседница задрала подбородок. – Всемогущим и непогрешимым?! Я и раньше тебя не особо почитала. После всего, что ты Аргену позволил.
– Сын Эскена не нарушил Закон.
– Ой, надо же! Это всё, что тебя волнует? Ты о Законах думал, когда матери не сказал, что её сын жив? А сам из ребёнка Правителя бездушного, на себя похожего, пытался вырастить? Или когда потом его умирать отправил?
Тор отвернулся, рассматривая цветущий такеш.
– Что молчишь? Сказать в своё оправдание нечего?
– Нечего.
– Дэрэку в своё время чего только не наговорил… Удивительно, как он с тобой смирился!
– Ему не до меня было – вначале. А после привык, что ли…
– Не поверю, что простил!
– Простил. Сын Дэфка великодушен.
– Только он до сих пор в кошмарах мечется! Мариник нечаянно упомянешь – и бледнеет чуть ли не до обморока!
– Дэрэк впечатлительный… – Тор не смог докончить.
Соркен резко повернулась и угрожающе прищурилась:
– Это теперь так называется? Когда ты своего мёртвого любимого оплакиваешь?! Сколько ты мальчика там продержал – в убеждении, что Джэд за Гранью? Час, два?!
– Четыре.
Женщина всплеснула руками:
– И что заставляло столько мучить? Если уж так необходимо было такую жертву приносить…
Бывший Хранитель Саора вскочил на ноги:
– Да что же вы, меня до конца времён всё попрекать будете?! Ну, что мне сделать – пойти в Океан прыгнуть?! Я сам, сам готов был тогда на Маринике сдохнуть! Только я не способен, не умею! Силы у меня не те!
– Не ори, – осадила его Соркен.
– Сто раз уже объяснял, – Тор устало вздохнул, – я только создавать могу. Душу призвать – и то, пока от Грани далеко не ушла. Не дано мне могущество Синеглазого. Он, поди, уже все созвездия там выучил, до того часто ходит… как на прогулки, право!
– Завидуешь? – поджала губы собеседница.
– Да я такой судьбы, как мальчику моему, врагу злейшему не пожелаю…
Они оба замолчали. Хранитель опять присел на дальний край скамейки.
– Скажи мне, – более спокойно начала Соркен, – даже допуская, что у тебя выхода другого не было. Пусть с одной стороны созданный тобой мир, а с другой… сын. Ты его сыном звал?!
– Синеглазым звал. Джэдом иногда. Единственно хорошее, что ему от родного отца досталось, – это имя.
Женщина стукнула кулаком по дереву:
– Не увиливай! Когда сыном считать начал?!
– В детдоме ещё, – опустил взгляд Тор. – Там случай был один… я еле успел. Когда всё было позади, прижал к себе и шепнул неслышно для него: «Всё хорошо, сынок…»
– Зачем ты его вообще в приюте оставил?! Ладно, Арген возненавидел, дочка моя – дура ревнивая… Мне ты мог внука отдать? Или опекуну надёжному доверить – как Дэрэка?!
Тор смущённо потупился:
– Соркен, я, как и Зэльтэн, полный олух… Не оправдываюсь, вину сознаю… Мне вина эта клеймом на сердце выжжена! Я не думал, что это так важно, как растить – в приюте, с опекуном ли, если учить везде можно… У меня самого семьи́ не было, родителей не знал, забрали меня младенцем. Жрецы, священники? Память странная вещь. Пустыня припоминается, песок белый, жара постоянная… Затем другое место – глухие заросли, духота, туманы, бесконечные дожди… Главное – храм, пирамида из блоков, подземные камеры, полумрак, холод, узкие коридоры, таинства, кровь… И всё это словно в дымке какой-то. Я очень долго и старательно всё забывал. Давил в себе человеческое.
– Сколько лет тебе было, когда ты создал Саор? – в голосе женщины прозвучало искреннее любопытство.
– Семнадцать вроде бы… Так мне говорили. Я же не знал, когда родился… до сих пор не знаю.
– У тебя совсем никого на Земле не осталось?
– Если и остались, я этого не помню. Я… выжег воспоминания. Сам создал Заклятие… Им, кстати, сейчас в Саоре никто не владеет. Лекст нечто подобное практиковал.
– Никто? – с бесподобной интонацией переспросила Соркен.
– Те заклинания, что способен применить мой мальчик – его собственные разработки, – гордо улыбнулся Тор, – и, кстати, они на порядок превосходят мои. Если бы памяти лишил меня Джэд, я не помнил бы ничего. А так… Что-то сохранилось. Например, то, что у меня было иное имя.
Соркен сдавленно ахнула.
– Создав Саор, я отрёкся от прошлого. Дальше… Сначала – восторг, упоение. Свобода! Не только личная, но и всех вокруг! Энергия бурлила, жажда созидать, творить мир по своему желанию! Ненавижу дождь – дождей не будет! Терпеть не могу зелёный цвет – растительность станет пурпурной. Магия – всем, с рождения! Разлита вокруг, бери, пользуйся! Люди – прекрасные, словно боги, никаких болезней, уродств. Полное равенство, без принуждения, ни сословий, ни различий…
– Потом понял, что так не получится? – усмехнулась женщина.
– Убедился. Свобода – она если абсолютная, без ограничений, то кого-то обязательно затронет. Один этого хочет, другой – противоположного. Тому жару подавай, тому – холод. Тут сад разобьют, за́мок поставят, там решат, что сад мешает… Людям что – кулаками-мечами помахали, а мир целёхонек. А маги… их желания концом света аукаются. Ардэг мне десятки раз сносили, что о прочем говорить! Разумных лепить начали, кто во что горазд, плодиться, как сумасшедшие, власть делить… Думаешь, я Правителей единственных сотворил? Ни у кого не возникло вопроса, как из шестерых все остальные появились? Сотню я создал, совершенных, как мальчик мой… Из них принцев с королём и выбирал, когда чуть не поубивали друг друга! А чтоб не было дальше разборок, Це́пи выковал – хочешь не хочешь, принимайте ответственность.
– Ожерелье-то сам придумал? – Соркен против воли улыбнулась – не Тору, своим мыслям. – Джэд тебе этот кошмар никогда не простит! Оно и на девушке так себе смотрится, а уж парню и вовсе не к лицу!
– Ему всё к лицу, – проворчал Создатель. – Капризничает, Дэрэка наслушался! Раньше не возражал.
– Конечно, – ехидно подтвердила женщина, – какой смысл возражать! Выбора нет: нравится, не нравится – надевай… Гад ты всё-таки, Тор… Имени своего отца тоже не помнишь?!
– Нет…
Тор нагнулся погладить собаку. Животное лизнуло его руку и вдруг разглядело птиц в саду, с громким лаем сорвалось с места и умчалось в тень деревьев.
– Не мешает она тебе?
– Здесь ей
