сразу, избежав той самой ошибки, не мучая ни его, ни себя, ни других?
Мне приходится опустить голову. Ведь только что я думал, как было бы здорово, если бы мы с Джэдом сошлись, не успев вмешать в наши отношения прочих… Мои семнадцать – его двадцать. Тогда я тоже ещё был невинен… Элия старше Дани на те же три года!
Если они, в отличие от меня, не хотят двадцать один год пожинать последствия собственной глупости – они правы.
Я нахожу в себе силы взглянуть сыну в глаза и озорно подмигнуть:
– Данька, тебе проще. Ты девушку полюбил! А я мало того что парня, так ещё и короля, и старшего брата… Запутаешься тут! На Земле, где я рос, такие отношения осуждаются, высмеиваются.
– Почему? – недоумевает Дани.
– Плохо, стыдно, против веры… Много причин. В Саоре тоже ведь не все сразу приняли. Необычно, непривычно… Потом, знаешь, если мужчины начнут друг с другом жить поголовно – откуда дети появятся? Мы не тонхи, ради яйца… то есть ребёнка, сходиться на краткий период не можем, мы партнёру верность храним. Вот и получается – то, что на первый взгляд ошибка, вышло пользой. У Саора королева есть, у Соледжа – принц, у Корха – принцесса.
– Это потому, что вы с Джэдом, даже ошибаясь, остаётесь Правителями… Пап, я побегу? Столько всего до завтра надо успеть!
Провожая Дани, киваю одним взглядом, стараясь не шевелиться. Сон у Синеглазого очень чуткий. И сыну я постеснялся сказать правду. Я не разомкну рук и не выпущу из объятий так доверчиво прильнувшее к моему боку моё хрупкое счастье. Буду сидеть с ним, пока он спит, разве что на подушки откинусь и тоже подремлю. Моё самочувствие он легко подправляет магией, вливая столько силы, что потом у меня словно вырастают крылья. Но ему самому где-то надо эту силу черпать!
А главное – мне приятно держать его в руках. Прислушиваться к ровному дыханию и любоваться длинной тенью от ресниц. Я многое бы отдал, чтобы оградить его от кошмаров, но, к сожалению, всё, что я могу, – просто быть рядом.
Спи спокойно, любовь моя. Я с тобой.
Дани
– Дэрэк, вставай!
В ответ сонное «угу» – и никакой реакции!
– Кушу.
Два недовольных изумрудных глаза сердито смотрят на меня из-под одеяла.
– За что?
– За что найду. Нос ты, к примеру, под покрывалом не спрятал. И за то, что мы из-за тебя на Данькин Обряд опоздаем!
В ответ – ворчание на тему всяких озабоченных, которые до конца Слияния всякими глупостями занимаются, а потом будят ни свет ни заря!
– Дэрэк, полуденный час скоро! Зарю ты проспал давно, а «глупостями» мы вместе занимались, если ты забыл! И это не я из ванны водопад устраивал… То есть я, конечно, но по твоей просьбе!
В следующий раз не поведусь! Знал ведь, что развлечения до утра ничем хорошим не кончатся… А водопад симпатичный получился…
– Синеглазый, не шуми. Уже встаю-ю… Чёрт! Обряд во сколько?!
– Через два часа.
Без предупреждения меня хватают за шею и опрокидывают на одеяло:
– Тогда у нас куча времени…
Я пытаюсь возразить, но это затруднительно, когда тебе затыкают рот поцелуем. В результате я пользуюсь тем, что сильнее и выдёргиваю моего наглого принца из кровати:
– Сам до ванной дойдёшь или донести?!
– Неси, – нагло заявляет это зеленоглазое нахальство, обхватывая меня ногами. – Водопад убрал?
– Дэрэк, – вкрадчиво спрашиваю я, – ты, правда, хочешь нарваться?! Ночи мало?
Меня целуют уже не страстно, а нежно:
– Мне всегда тебя мало… Но я потерплю до вечера.
В ванную я его всё-таки отношу. А пока он приводит себя в порядок, жду на скамейке у двери.
– Элию кто ведёт? – Дэрэк поворачивается ко мне задом, подставляя гриву снежно-белых волос для сушки.
– Отец. Илен, сын Аркена.
– О, Ти увидим! – оживляется мой принц. – Я всё время забываю, что у Элии родители есть. Или не связываю подругу Эльгер, до умопомрачения в тебя влюблённую, с матерью невесты нашего сына. Ты её, кстати, помнишь?
Задумываюсь. Расплывчатый образ веселушки-хохотушки в облаке золотистых кудрей рядом с вечно хамившей дочерью Лекста. Эльги никогда не упускала повода сказать колкость! Тиану память не сохранила, как, впрочем, и высказываний Эльгер. Все два года, что я считал её мёртвой, я вспоминал только хорошее – мимолётный взгляд из-под ресниц, обязательный танец в день представления… Не со мной, конечно, её повёл Дорг. Те жестокие слова про постель, которые она кинула мне в лицо, я предпочёл забыть…
– Джэд?!
Дэрэк внимательно заглядывает мне в глаза:
– Ты увлёкся, чуть меня без волос не оставил. Был бы у тебя лысый муж! О чём задумался?
– О том, как мало я знал Эльги до её смерти. Почти не разговаривал, не интересовался. Когда Орнг выдал мне свою идею о женитьбе на дочери Лекста, я его не прибил только потому, что мы были на балу в Орже. А потом походил, подумал… Любовь – глупости, наследник Саору нужен, какая разница! Прекрасный выход… Девушка неглупая, жалко, что меня видеть не может. Но, договоримся как-нибудь! В конце концов, ради одного ребёнка дружно потерпим, зажмуримся там в ответственный момент…
Ласковые руки прижимают меня к себе:
– Бедный ты мой, бедный… Любовь моя, тебе двадцать один год был, а ты так себе супружескую жизнь представлял! Хоть что-то в тебе должно было… шевелиться? Или ты настолько себя изматывал, что сил не оставалось?
– Ты миллион раз спрашивал! Ничего у меня не шевелилось! Ни в душе, ни там! Для тебя берёг, понятно?! – рычу я.
Вот только рык мой ему – как Океан для ведокса: чем страшнее, тем привлекательнее. Утонуть всё равно не грозит. А ещё, я знаю, он задаёт мне этот вопрос, чтобы услышать ответ, от которого он млеет. Да, я достался ему девственником. Да, всему на свете он учил меня сам. Зелёные глаза в этот миг загораются восторгом и счастьем, как и сейчас, когда он смотрит на меня в ожидании.
– Вот такой я был неполноценный, – шепчу я ему в ухо, – и твоими стараниями превратился в озабоченного монстра, которого ты ублажал этой ночью. Доволен?
– Ещё как, – удовлетворённо улыбается он. – Ты завтракал?
– Тебя ждал.
Тащиться через весь Орж не хочется, прыгаем в столовую сразу. Время такое, что кроме Арвэ здесь никого не застанешь. Но сегодня я ошибаюсь.
– Папы! Здорово! Я уж хотел к вам идти!
– Данька, что ты здесь делаешь?! – теряюсь я. – Ты же принаряжаться должен, ко́льца там, прочие мелочи…
– Кольца нам Тор дарит, – сияет сынок, – с привязкой друг к другу. А по поводу наряда я как раз хотел тебя просить. Одень меня, как папу на Обряде сестрёнки. Хочу, чтобы Элия при виде меня в обморок грохнулась!
– Дались вам эти обмороки, – ворчит Дэрэк. – А просто Клятву принести уже не устраивает? Может, тебе ещё и катаклизм устроить вселенского масштаба? Как у Мэль?
– Нет уж, благодарю, – Дани лукаво смотрит на отца. – После них у меня в башне комнаты куда-то пропадают. Была дверь – и нету. Штук шесть таких концов света – и нам с Элией жить негде будет.
Я честно стараюсь не засмеяться. Получается, наверно, плохо. Иначе почему муж с таким зверским выражением лица подвигает мне тарелку?
– Ешь, не отвлекайся!
Маримэ такая, как я люблю, – не густая и не жидкая, с вареньем из такеша. Дэрэк сурово взирает – не собираюсь ли я смагичить? Зря. Я с аппетитом съедаю всё и покладисто соглашаюсь на пару ложек добавки. Мой принц смягчается, вздыхает свободнее, опять поворачивается к сыну:
– Ты сам решил, как одеться хочешь?
– Что-нибудь тёмное, – неопределённо разводит руками Дани. – И узор, как у тебя был! Видимый только при движении.
Задумываюсь.
– Дани, встань.
– И не кривляйся! – спешит добавить Дэрэк.
Юноша вытягивается по струнке.
Тёмное? Но любимый носит подобное в желании мне угодить. Ему всё-таки больше идут светлые, серебристые тона, подчёркивающие молочно-белую, нежно-матовую кожу. На чёрном фоне она кажется слишком бледной. А Дани – копия отца.
– Раздевайся!
Дэрэк тихо хихикает:
«Моя любимая фраза!»
«Тебя просить не надо, ты сам прекрасно с этим справляешься!»
Между отцом и сыном лишь мелкие отличия. Губы у Дани тоньше, ямочка на подбородке почти не заметна. Брови поуже, мочки ушей более вытянутые, волосы короче. В полумраке поставить – не различишь. Ко мне это, конечно, не относится. Я могу узнать Дэрэка по стуку сердца… так часто
