слушал его биение.
Это сердце бьётся для меня.
Рубашка изумрудного цвета с лёгким серебристым блеском. Штаны на пару тонов темнее, не обтягивающие, а свободные. С такой длиной ног это лучше. И, раз хочет, – рисунок на плече, плавно перетекающий на рукав. Шекр. Элия выходит за будущего принца Соледжа.
– А мне символ не положен был? – в притворной обиде спрашивает муж.
– У тебя на шее Цепь болтается, – я дёргаю за упомянутое. – Какие тебе ещё символы нужны?
Наш сынок уже сотворил зеркало и смотрит на себя в восторге:
– Здорово! Папа, ты лучший!
– Кто из нас? – интересуемся мы хором.
– Оба, – улыбается Дани. – Синеглазый, а у меня, кстати, твоё проигранное желание осталось!
О-па! Вспомнил…
– Данька, это сто лет назад было!
– Пять. Ты проспорил – выполняй!
Чтобы я ещё хоть раз связался с собственными детьми! Дочка из меня постоянно посмешище делает, теперь сыночек!
– Как ты умудрился проиграть спор? – недоумевает Дэрэк.
– А это, папа, ты себе спасибо скажи! – веселится Дани. – Вы поругались из-за Аскафа, Синеглазый мне сказал – пошли в Шэньри, всё равно Дэрэк до вечера дуться будет. Я же возразил, что ты через полчаса придёшь мириться и если нас не застанешь – тогда точно разозлишься!
Улыбаюсь. Мой принц пришёл через двадцать минут и попросил прощения… Мне даже желания было не жаль! Но вот то, что придумал бы двенадцатилетний мальчик, и то, что сейчас может выдать юноша с отца ростом, наверно, отличается…
Виновник моего позора довольно ухмыляется:
– Сынок, советую воспользоваться таким редким шансом с умом! Это же власть над Хранителем Саора! Вся сила и магия мира!
Я с ужасом лихорадочно мысленно перебираю всё самое страшное. Выстроить новый за́мок? Поднять остров в Океане? Создать живое существо?.. Стоп! Последнее незаконно. А второе?! О-о! Пять лет назад Дани максимум пожелал бы прогулку в ином мире, каком-нибудь опасном, вроде Мариника или Лисфа, пусть даже мне и влетело бы от Дейзи…
Дейзи.
В Саоре нет снега и морозов. Самые холодные наши ветра́ не сравнимы с зимами Земли. Отчего же сейчас мне становится зябко?
– Джэд? – тихонько спрашивает Дэрэк.
Он всегда чувствует малейшее колебание моего настроения. И дело не в связи. Точнее, это было задолго до связи… Мне было плохо – он старался ненавязчиво утешить. Я грустил – он болтал о весёлом, чтобы отвлечь. Когда я не хотел отвечать – он делал вид, что не задавал вопроса… С ним было легко говорить и приятно молчать.
Как он мог выбрать такого, как я, – до сих пор не понимаю… Отказаться от кроткой и милой жены и…
«Любовь моя, что тебя расстроило?!»
«Так… Вспомнил не вовремя».
«О том, что у Даньки кроме двух папаш ещё и мама есть?! Так она даже на Обряд не придёт! Ей, видите ли, вредно волноваться в таком деликатном положении!»
Я таращусь на него, потом перевожу взгляд на сына. Дани понимает, что мы разговариваем, терпеливо ждёт.
«Дэрэк, поясни… В каком положении?»
«Беременна она… что тут непонятного. Зачем ей дети от мужа-придурка, который её прелестей не оценил и посмел кого-то другого полюбить… Она с сыном Дорсина себе новых наплодит… Тем более что эти тебя обожают больше, чем её!»
Грубость так же несвойственна Дэрэку, как мне – красноречие… И это уже говорит о многом.
«Дани знает?!»
«Нет. И Аль не в курсе. Дочь Дорга сначала согласилась, а вчера связалась с Мэль и попросила передать, что плохо себя чувствует, присутствовать не может… Синеглазый, я не стал детям настроение портить. Такой день… Они так счастливы, может, и не заметят, что Дейзи нет. Я так точно не расстроюсь… За Даньку обидно, конечно, но не выпрашивать же милости у матери посетить Обряд её сына! Зэльтэн – и та вчера пришла познакомиться с Элией, держалась прямо как образцовая бабушка! Внуку подарок приволокла с Паукри, что-то по вашей части, какой-то там проводник или переходник… Сынок прыгал, как ребёнок».
«Переходчик Эймана?!»
Ничего себе, мама даёт… Даньке такое сокровище!
«Да. Это что за зверь?»
«Усилитель плетений. Он не магический, а вроде природного минерала, если в прямом контакте с потоками – тот же эффект, что и при переплетении нитей…»
– Всё-всё-всё, – мой принц аж руками машет, – не надо мне этой вашей ахинеи! Ученикам своим рассказывай про потоки и линии!
– Не линии, а нити!
– Какая разница!
– Вы о магии говорили? – подозрительно щурится Дани.
– Нужна мне ваша магия, как сершану крылья, – фыркает Дэрэк. – Мы о подарке твоей бабушки вспомнили.
Умница… Теперь сынок и не подумает, какой болезненной темы мы коснулись. Растроганно я целую мужа в то место за ухом, где ему так нравятся мои прикосновения. В ответ мой принц дарит мне полный страсти взгляд. Родной мой, умел бы говорить, сказал бы, какой ты молодец и как я тебе благодарен.
– Дань, что за желание ты выбрал? – торопливо спрашивает сына Дэрэк.
– Я хочу, чтобы нас с Элией благословил Джэд, – молниеносно выпаливает Дани. – Синеглазый, ну, пожалуйста!
Мне приятно от безыскусности просьбы нашего сына, от его ожидающего и восхищённого взгляда, а главное – от того, с какой гордостью муж смотрит на нас обоих.
«Ты же ведь не откажешься, любовь моя?»
Он прав во всём – и что я его, и что не откажусь…
– Хорошо, Дани. Только желание ты сохранил. Это и так мой долг Хранителя – связывать любящих.
– Вот и отлично! – улыбается сыночек. – Пойду, Тора предупрежу. А то ещё обидится!
Дэрэк провожает его ласковым взглядом.
– Знаешь, – говорит он очень серьёзно, – у нас замечательные дети. Особенно сын. Ничего общего с матерью. Внешне – похож на меня, внутри… Данька даже интонацию твою копирует! Ты там, случайно, магией ничего не намудрил?
Мне вспоминается сначала хнычущий младенец, затем очаровательный малыш, после – озорной мальчуган, лезущий во все запретные и недоступные места. Я утешал его гораздо чаще, чем Мэль, и баловал, да простит меня моя доченька, тоже больше. Он – сын Дэрэка, поэтому я всегда считал его своим сыном тоже. Как и Ариэль – дочерью. И воспитывал, и учил всех троих одинаково.
Только, в отличие от девочек, Дани отказался от Наставника. Вернее, назвал им меня. И привязан ко мне наш с Дэрэком мальчик крепче, чем родная дочь, и совета спрашивает, и доверяет сильнее.
– Ты сам сказал, – отвечаю я своему принцу, – это наши дети. На кого ещё им быть похожими? А Данька мне не просто сын. Он – твоё продолжение…
Дальше я смущаюсь и замолкаю. И так выложил больше, чем собирался. Но муж мой сияет.
– До Обряда целый час, – многозначительно протягивает он. – Идём, переоденемся, Хранитель Саора.
– Что, помогать собрался?
Очень тихий вздох:
– Тогда мы точно опоздаем. Нет, счастье моё, я буду терпеть до вечера.
И взгляд – как умеет смотреть он один, видя вместо меня что-то невероятно прекрасное:
– Я думаю, что из Дани выйдет лучший принц, чем из меня. Едва он изъявит желание, я с радостью передам ему Цепь.
– А сам что будешь делать?! – недоумеваю я.
– То, ради чего живу. Останусь твоим мужем, синеглазый король. Считаешь, этого недостаточно?
Он удивительный, мой Дэрэк. И делает меня счастливым одним своим взглядом. Что говорить о подобных словах, от которых внутри всё тает и плавится!
Может быть, час – это не так уж и мало?
Вопросы без ответов
– Силой и Словом Хранителя…
Я любуюсь Джэдом. Таким серьёзным и величественным, благословляющим нашего сына. Даже ненавистный наряд королей Синеглазый надел без привычного ворчания. Подоспевшая Мэриэль соорудила из роскошных волос отца причёску, от которой у меня спёрло дыхание, а девушки в Большом Зале Оржа вот уже четверть часа не отрывают от короля Саора восторженных взглядов.
В следующий раз попрошу дочку так не стараться!
Сияющая Элия тоже не сводит с Дэйкена глаз, но выражение её милого лица нравится мне гораздо больше. Благоговение и преклонение. Вот те чувства, которые все должны испытывать к моему мужу! А не жадное внимание вон той светленькой очаровашки с кудряшками, и девочки рядом с Лейгни, и ещё этой красотки в голубом… Да все девицы в зале словно с ума сошли!
– Дэрэк, – тихонечко шепчет мне на ухо Мэль, – перестань так зыркать! Лучше вспомни, что ты с этим Хранителем вытворял, когда я пришла… Еле на Обряд успели!
Сладко вздыхаю и смотрю на девочек с чувством собственного превосходства.
– Клянусь быть с тобой до самых звёзд, – тем временем проникновенно произносит Дани.
– Клянусь!.. – эхом вторит Элия.
«И после, – невольно вспоминаю я, – и даже за Гранью…»
Стэн с другого бока
