Пол понял лишь одно: сэр Джек ломает комедию. Но что за этим стоит?
* * *
Шериф приказал обыскать Ноттингем и вдоль и поперек, а Робин бродил по веселым лесам – веселей, чем на липе листок. Грабил богатых и оделял бедных. Первичный миф; нет, лучше – английский первичный миф. Миф о свободе и мятеже – праведном мятеже, естественно. Мудрая при всей своей стихийности концепция – зародыш системы налогообложения и перераспределения доходов. Индивидуальная инициатива, призванная сглаживать крайности свободного рынка. Людское братство. Вполне христианский миф, кстати, несмотря на легкую антиклерикальную направленность. Шервудский лес как пасторальный монастырь. Триумф хорошо вооруженных праведников-разбойников над бароном – подлинным бароном-разбойником. А главное – номер семь в Джеффовом перечне Пятидесяти Вечных Квинтэссенций Самого Наианглийского, отредактированном сэром Джеком Питменом.
«Миф о Робине» с самого начала получил статус наибольшего благоприятствования. Паркхерстский лес легко преобразился в Шервудский, а окрестности Пещеры приобрели новую живописность благодаря репатриации нескольких сотен зрелых дубов, ранее окаймлявших бассейн в имении саудовского принца. Камни, которыми Пещера была облицована снаружи, как раз сейчас обрабатывали отбойными молотками, придавая им аутентичную щербатость; общую спальню уже оштукатурили вторым слоем копоти. К очагу, где будут ежедневно жарить целого быка, подвели газ, конкурс на вакансии разбойников находился на стадии финальных прослушиваний. И Марта Кокрейн, по сути, даже не хотела быть циничной, когда на четверговом заседании с ее языка сорвался вопрос:
– Кстати, а почему в шайке одни мужчины?
– А Папа Римский – католик? – возразил Марк.
– Бросьте вы свой феминизм, Марта, – вмешался Джефф. – Вечнозеленым долларам и длинным иенам он абсолютно до фени.
– Я просто...
Но доктор Макс скороговоркой пришел ей на выручку – если и невпопад, то благородно.
– Конечно, вопрос о католическом вероисповедании Папы Римского как в исторической перспективе, так и в применении к современности... невзирая на тот факт, что в пивных этот тезис используется в качестве решающего аргумента... – тут доктор Макс смерил Марка испепеляющим взглядом, – остается для историков серьезной проблемой. С одной стороны – популярное при всей его непродуманности мнение, что любой поступок понтифика ipso facto[32] является католическим деянием, иначе говоря, папство по определению равносильно католичеству. С другой стороны – более зрелое суждение моих коллег, состоящее в следующем: на протяжении веков самой фундаментальной проблемой католической церкви, из-за которой она слишком часто попадала, аки кур, в исторический либо клерикальный ощип, был именно дефицит подлинно католических свойств у пап, ибо, будь они истинными...
– Заткните фонтан, доктор Макс, – произнес сэр Джек не без одобрения. – Поделитесь с нами своей мыслью, Марта.
– Я не уверена, что слово «мысль» тут не будет преувеличением, – начала Марта. – Мне просто...
– Ну, знаете ли, – прервал ее Джефф. – Переигрывать поздно. Такие вещи финансируют только меньшинства. О Робин Гуде знают все. И не смейте Робин Гуда трогать. Вот так-то, – раздраженно закатил глаза Джефф.
Нападки Джеффа захватили Марту врасплох, ведь обычно Разработчик Концепций вел себя крайне благопристойно, слушал развесив уши, а терпеливо дождавшись, пока остальные примут решение, выполнял их волю.
– Мне просто пришло в голову, – произнесла Марта кротко, – что в наши задачи, в задачи разработчиков Проекта, входит и репозиционирование мифов в современном ключе. Не вижу, что такого особенного в мифе о Робине. Более того, раз уж он идет под седьмым номером, тем внимательнее следует его проанализировать.
– Вы мне позво-о-лите процитировать пару самодовольных, не обессудьте за эпитет, высказываний Джеффа?
Доктор Макс откинулся на спинку стула, вальяжно сцепив пальцы на затылке, грозя скептикам острыми локтями, – словом, окончательно переключившись в режим «семинар». Марта покосилась на сэра Джека, но Председатель был сегодня настроен терпимо – или злокозненно.
– «О Робин Гуде знают все» – крайне близорукая формулировка. От таких заявлений у историков шерсть дыбом встает. Все знают, увы, только то, что знают все, как, к моему глубокому сожалению, показали мои исследования в рамках Проекта. Но еще ярче другой перл: «И не смейте Робин Гуда трогать». Мой дорогой Джефф, что такое, по-вашему, История? Четкая, полиокулярная видеозапись действительности? О-хо-хо. Исторические материалы о второй половине тринадцатого века – это не прозрачный поток, в который мы могли бы войти, посвистывая. Что до мифологии, в ней всегда доминировали и доселе доминируют мужчины. История – это, грубо говоря, мачо. Практически вылитый вы, Джефф. Перехожу к первому, что пришло мне в голову в связи с нашей темой. Мисс Кокрейн очень к месту подняла вопрос о том, состояла ли шайка из одних мужчин и если да, то почему. Мы знаем, что среди них, бесспорно, была одна женщина – дева Мэриан. Значит, мотив исключительно мужского братства изначально отпадает. Более того, имя вожака – Робин – двусмысленно, поскольку это сокращенная форма и от Роберта, и от Роберты. Его двусмысленность находит свой отзвук в традиции английской пантомимы, где разбойника играет молодая особа женского пола. Фамилия Гуд – пишется «Hood» – означает «капюшон», «плащ с капюшоном» – то есть унисексуальный предмет одежды. Итак, ваш покорный слуга мог бы, если бы пожелал немножко попроказничать и подразнить Джеффа, предложить репозиционирование мифа о Робине путем восстановления подлинного исторического контекста – образа женщины-разбойницы. Многим, если не всем, тут вспомнятся Молль Срежь-Кошель, Мэри Рид и Грейс О’Мэлли.
Сэр Джек упивался смятением Джеффа.
– Ну-с, Джефф, хотите парировать удар?
– Послушайте, я всего лишь Разработчик Концепций. Я разрабатываю концепции. Если Комитет решит превратить Робин Гуда и его товарищей в банду... гомиков, дайте мне знать, вот и все. Но я вам одно скажу: вечнозеленые доллары не пойдут в дверь, через которую ходят голубые фунты.
– А может, им понравится тесниться у входа, – заметил доктор Макс.
– Джентльмены. Сказано уже достаточно. Все задумки излагайте доктору Максу, а он пусть сделает доклад на чрезвычайном заседании Комитета в понедельник. Да, и вот еще что: Джефф, приостановите пока работы в спальне. Вдруг понадобится расширить дамскую комнату.
Утром в понедельник доктор Макс вынес на суд кол лег свой доклад. Марта отметила про себя, что Официальный Историк был, как обычно, щеголеват и суетлив, но в его манерах прорезалась новая решимость. Она побилась сама с собой об заклад, что заикание у него сегодня пройдет, и задумалась, заметит ли это Пол. Доктор Макс откашлялся с таким видом, точно главный здесь он, а не сэр Джек.
– Из уважения к мнению нашего Председателя об осадочных породах и каменных топорах, – начал он, – я опускаю, хотя она весьма занимательна, историю зарождения легенды о Робин Гуде, ее параллели с артуровским мифом и аргументы в пользу ее происхождения от великого арийского солярного мифа. Точно так же обойдемся с Петром-пахарем, Эндрю Винтаунским и Шекспиром. Все это осадочные породы. Также я не буду докучать вам результатами проведенного мною при помощи электроники исследования – скажу лишь, что на его основе я составил портрет Джо-Представителя-Масс, или, лучше выразиться, Джеффа-Представителя-Масс. Да, это верно, что «о Робин Гуде знают» все и знают они то, что и следовало ожидать. Жаргонно выражаясь, «ни фига». Оставляя в стороне все вышеизложенное, задумаемся, что собой представляли Гуд и его Веселые Стрелки. Джефф-Представитель-Масс, полагаю, приветствовал бы легенду о предвечном борце за свободу – ему импонировали бы не только героические акции Робина со товарищи, не только его экономическая политика перераспределения богатств, но и демократичный подход мистера Гуда к отбору соратников. Брат Тук, Маленький Джон, Билль Скарлет, он же Билль Алая Рожа, и Мук Мельников Сын. Кто перед нами? Священник-расстрига, хронический обжора; лицо, страдающее либо задержкой роста, либо гигантизмом – смотря по тому, склонно ли было к иронии сознание человека Средневековья; больной pityriasis rosea – либо алкоголик; и работник мукомольной промышленности, чей личностный статус обусловлен социальным положением его отца. Есть еще Алан Э-Дейл, чье «сердце воробышком бьется в груди» – явный аллегорический намек на нарушения сердечной деятельности... Другими словами, это группировка маргиналов, а ее лидер – активный противник какой бы то ни было дискриминации – был, сознавал он это или нет, одним из пионеров движения за мультикультурализм и социальное равноправие.
Марта уставилась на доктора Макса с совершенно непрофессиональным недоумением. Не может быть, чтобы он говорил серьезно; Джеффа подкалывает, ясное дело. Но обтекаемая самопародийность была скорее характерна для нормальной манеры доктора Макса. Вопросительный взгляд Марты отскочил рикошетом от его блестящего забрала.
