– Да, если хотите, сам заплачу, – засмеялся дачник. – Самому надоели. Только захламляют сарай. А вы за это подскажете, где он, этот родник. Может, и я подлечусь. Повезло вам. Крупно повезло… – дачник как-то странно причмокивал и с каким-то особым вниманием оглядывал мальчиков, почесывая волосатую грудь. – У меня, правда, дела в городе… ну да ладно, на полчасика задержусь. Дуйте за мной.
Дачник в панаме энергично оттолкнулся загорелой ногой и поехал к посёлку.
– Ты чего! Сам говорил… – удивился Витька.
– Молчи! Так надо. Только возьмём бутылку и сразу к роднику.
12
Когда миновали палатку и свернули на едва видневшуюся в траве и уходившую в сторону от посёлка дорожку, Матвейка забеспокоился. Он нагнал дачника в панаме и заявил с напором:
– Вы сказали, у вас дача в посёлке!
– Ну, какая может быть дача в посёлке, – усмехнулся дачник. – Около посёлка. На берегу реки. Да мы уже и приехали. Вон видите бытовку на склоне? Это и есть мои скромные владения.
И действительно, вскоре они приблизились к небольшому участку, огороженному частым и аккуратным штакетником. Из-за деревьев реки не было видно, но были слышны звуки моторок. Обособленность участка объяснялась довольно крутым уклоном. Не всякому понравится работать на земле, сознавая, что при первом хорошем дожде его земледельческие труды могут быть смыты в реку. Сквозь щели штакетника был виден железный вагончик с полукруглой крышей, с зарешёченным окошком. Он стоял вдоль склона, одним боком опираясь на землю, другим – на сваи. По стенам, между клочьями облупившейся краски, живописно расплывались пятна ржавчины. От вагончика сбегала вниз ступенчатая дорожка. Она огибала чёрный ствол могучего дуба и терялась в зарослях ивняка. Матвейка прислонил велик к забору.
Какое-то время дачник возился с замком. Ключ никак не хотел проворачиваться.
– Надо бы маслица – в скважину, забыл! – сожалел дачник, дёргая ключом вправо-влево. – С маслицем ход будет мягче. Так ведь? – обратился он в Матвейке, сладко улыбаясь.
Матвейка насупился, еле заметно повёл плечом.
– А каким маслицем, сливочным? – заинтересовался Витька.
– Ишь какой богатей! Сливочное для другого сгодится. Растительным, разумеется. Лучше всего нашим отечественным, подсолнечным, от него запах аппетитный и долго не высыхает, – ответил дачник, и в этот момент ключ со скрежетом провернулся в нужную сторону, и дужка замка вышла из паза.
Дачник распахнул калитку.
– Прошу!
Матвейка шагнул, но вдруг почему-то остановился.
– Смелее! – подбодрил дачник. – Моё хозяйство в вашем распоряжении. А велосипеды можно у калитки оставить, – сказал дачник, обращаясь персонально к Витьке. – Тут у нас тихо. Воровать не воруют.
Около вагончика земля было утоптанной, а на остальном пространстве участка рос бурьян мальчишкам до подбородка, среди которого преобладали пожелтевшие от зноя метёлки крапивы, и из которого в одном месте виднелись складированные по правилам – с продухом между слоями – широкие и уже почерневшие доски, а в другом – накренившаяся, проржавевшая насквозь, железная бочка.
– А как вас зовут? – поинтересовался Витька.
Дачник отшвырнул лежавший на дороге обломок кирпича.
– Да как зовут… обычно зовут… «Эй ты, мужик!» – дачник рассмеялся, радуясь собственной шутке. – А твоё имя, если не секрет?
– Не секрет, Витька.
– А у товарища твоего есть имя?
– Давайте нам бутылку, и мы пойдём, – отрезал Матвейка. – Нам некогда.
– Будет вам бутылка, строгий малыш. Без проблем, – дачник полез в карман за другим ключом.
– Я вам не малыш, – буркнул Матвейка.
– Да ты не обижайся, я страсть как люблю пошутить. А зовут меня Арнольд Альбертович.
– А где у вас огород, Арнольд Альбертович? – продолжал расспрашивать Витька.
– Огород? Не успел с огородом, Витёк. Недавно купил. Тут много чего делать надо. Траву покосить. Террасок наделать. Укрепить их по правилам. Иначе весь мой огород смоет дождём.
Попасть в вагончик оказалось намного проще – замок был новеньким, аж сверкал на солнце. И дачник, перед тем, как вставить ключ, с какой-то нескрываемой нежностью провёл по нему пальцами. Когда со свистом и скрежетом отворилась железная дверь, из вагончика пахнуло жаром, как из духовки. Матвейка невольно прикрыл лицо руками.
– Ничего, сейчас проветрится, – подмигнул дачник Витьке и шагнул внутрь.
Матвейка и Витька зашли следом.
– А вон и бутылки, как обещал, – дачник указал на гору пустых пластиковых бутылок в дальнем углу вагончика. – Не стесняйтесь. Берите, какие понравятся и в любом количестве. А я пока к реке спущусь за водой. Полы освежить.
Дачник взял стоявшее у выхода пустое ведро, вышел из вагончика.
Мальчики кинулись к бутылкам и не заметили, как дверь в этот момент с визгом захлопнулась.
Матвейка схватил две попавшиеся под руку бутылки и рванулся к выходу. Но дверь оказалась запертой. Матвейка двинул по ней плечом. Дверь не поддавалась.
– Что? – испуганно спросил Витька.
– Он запер нас.
– Как запер?
– Очень просто, на замок.
– Зачем? – голос Витьки от неожиданно накатившего страха полез вверх. Он подскочил к двери и тоже со всей силы бухнул в неё плечом.
Вагончик задрожал, но дверь оставалась неприступной.
– А всё из-за тебя! – взорвался Матвейка. – Говорил, не разговаривай с ним, говорил? И вот, пожалуйста, попали в ловушку.
– В какую ловушку? – Витька припал спиной к стене, поскольку у него сильно задрожали коленки, захныкал: – Почему в ловушку? И причём тут я? Ты сам захотел… за бутылкой! Надо было домой ехать.
– Заткнись! – Матвейка собрал пальцы в кулак и забарабанил по железу. – Откройте! Откройте дверь! Дяденька! Арнольд Альбертович! Откройте!
13
Прошло с полчаса. Вагончик был накалён до такой степени, что скоро стало трудно дышать. Окно не открывалось. И разбить стекло оказалось невозможным, поскольку изнутри оконный проём тоже был забран прочной решёткой, но с более мелкой ячейкой.
А дачник всё не возвращался.
Матвейка шарил по закоулкам вагончика в поисках выхода. А Витька полулежал на полу, мокрый и зелёный, с выпученными глазами. Почти как тот мифический инопланетянин, о котором он недавно рассказывал своему другу. Ему было совсем плохо.
– Меня шас вырвет…
– И пусть! Легче станет, – деловито заметил Матвейка.
– Да-а, – простонал Витька. – Тебе хорошо… Тебя жара не берёт…
Матвейка продолжал настойчиво обследовать железную западню.
– Он, наверное, украл мой велик… – плакался Витька. – Что я папе скажу!..
– На фиг ему сдался твой велик!
– А зачем он тогда… нас тут…
Витька не успел договорить, как всё его обеденное меню – печёнка с картошкой, пирожки с мясом, творожники и компот – жёлто-зелёной слизью неожиданно вырвались наружу и залили деревянный пол. Позеленевший Витька отполз подальше от дурно пахнувшей лужи и заговорил не своим голосом:
– Ну вот… Пить хочу!..
– Потерпи… я, кажется, что-то нашёл…
Раскидав гору бутылок, Матвейка наткнулся на подгнивший край половой доски с дыркой на месте выпавшего когда-то сучка. Он просунул два пальца в дырку, потянул на себя, и тут же часть доски рассыпалась в труху, и в полу образовалось отверстие, в которое свободно проходила рука. Матвейка припал к полу и увидел склон поросший крапивой. К счастью, эта сторона бытовки стояла на трубчатых сваях. И при желании, нырнув в дыру, можно было оказаться на свободе. Но дыра была слишком мала. Матвейка попытался оторвать доску, но у него не хватало силёнок. Доска подгнила только у сучка, остальная часть оставалась довольно крепкой. При некотором усилии она пружинила и снова возвращалась на место. Требовался рычаг. Матвейка окинул взглядом вагончик. У самой двери, в углу, стояли лопаты и арматурный пруток, измазанный в мазуте. Он подхватил ребристый кол, который на конце был заточен под лом, всунул заострённый конец меж досок и нажал. Послышался слабый треск, но доска оставалась на месте.
– Ползи сюда! – скомандовал Матвейка.
– Зачем? – слабо отозвался Витька.
– Ползи ко мне, сказал!
Витька сморщился то ли от боли, то ли от запаха тошнотворной лужи, то ли от того, что именно сейчас, когда он был не в состоянии даже нормально дышать, приходилось совершать усилие и куда-то ползти.
– Скорей! – поторапливал Матвейка.
– Я и так… спешу… – отвечал Витька, словно сонный паук, едва передвигая конечностями.
Наконец, он дополз до образовавшейся в полу дыры и, вылупив глаза, с размаху упал на неё лицом.
– Ты чего? – Матвейка попытался поднять друга, но тот был слишком тяжёлым.
– Я… дышу… – не сразу глухо ответил Витька, и спина его заходила вверх-вниз, как у хорошего насоса.
