невозможен, Джек. Абсолютно невыносим. Ну почему все настолько запутанно?
– Время – это змей, кусающий себя за хвост. Иногда он свивается в спираль и становится знаком бесконечности. Глупо считать, что кто-то из смертных может его подчинить. Сейчас слушай внимательно и не перебивай.
Напускная бравада исчезла, Джек говорил сухо и серьезно.
– Вызовешь в памяти образ Дома и вернешься обратно. Падре с Лагардом наверняка нашаманили план по спасению Девятого. Следуй за ними и не рискуй зря. Обо мне не беспокойся.
Он потянулся к нагрудному карману.
– Вот то, о чем ты просила.
Джек перевернул карту рубашкой к себе.
– Она пустая, – выдохнула Липа.
– Так и должно быть. Однажды ты расскажешь историю целиком, и здесь появится что-то. – Он повел плечом.
– Почему не показал сразу?
– Сразу – неинтересно. Можешь мне пообещать?
– Смотря что.
Взгляд Джека сделался под стать голосу – острым, как лезвие ножа.
– Хорошо. Обещаю.
– Береги ее. Она – последняя ниточка.
В голове будто щелкнуло. Каша из мыслей и впечатлений мешала услышать очевидную вещь.
– Ты прощаешься! – Липа резко отодвинула стол, ударив по нему ногой. Звякнули приборы, задрожал графин с водой. – Зачем, Джек?! Время сделки истечет с последней картой, и ты потратил их на ерунду!
– Тише, Деревце. Люди оглядываются.
– Пускай! – Она пристально смотрела в серо-зеленые глаза, пытаясь запомнить, вобрать в себя, как северное сияние.
– То, что приносит радость, не ерунда. Ни секунды не жалко.
– Так нельзя! Почему мы не вернулись вместе? – От злости и бессилия запершило в горле.
Он накрыл ее пальцы своими и вложил карту в руку.
– Не забывай, что конец – это только начало. Все в твоих руках, Липа-Филиппина.
В следующий миг Джек Хиггинс исчез.
– Votre thé, mademoiselle[19]! – Подошел официант с дымящейся чашкой.
Липа не ответила. В груди лопались воздушные шары и рвались на цветные полотна.
Эпизод IX
Сто мгновений одиночества
♬ Marlisa – Nothing Else Matters
Переход был тяжелым. Муторным. Будто из Липы всю жизнь выкачали, как воздух из тех шаров, – ничего не осталось.
Она прислонилась плечом к холодной стене и глубоко вдохнула. Закашлялась. Ощутила тянущую боль под ребрами и тошноту. Прикрыла глаза. Вдох. Выдох. Еще раз.
Липа не знала, в какой части Дома оказалась. Не знала, как ей удалось. Там, в ресторане «Terminus Nord» осталась сидеть незнакомка. Та часть ее не испытывала страха, не чувствовала вины или гнева. Она просто делала то, что должна: сфокусировалась на карте, представив «полет» через Прослойку и ту картинку Дома, которую уже видела у Джека: перевернутую хижину, тянущую корни из топкой трясины.
И вот она здесь.
Дом, милый Дом.
Темень – хоть глаз выколи. Судя по отсутствию окон, ее занесло в подземелье.
Липа сделала опрометчиво широкий шаг и споткнулась о ступеньку. Лестница. Значит, наверх – держась ладонью за шершавую стену, кое-где отсыревшую и покрытую влажным ковром плесени, навевающую мысли о средневековых застенках, где томились узники.
Камень под ногами содрогнулся.
«Спокойно! Малая рябь, – как говорил Джек, – ничего серьезного».
Сквозняк ударил в спину. По лестницам и коридорам Дома прокатился вздох – протяжный стон из самых глубин, от которого все тело покрылось мурашками. Она забыла спросить у Джека главное: кем был Хозяин из глубин, о котором все говорили. Игошка назвал его Остроглазым. Рогатым Змеем.
«Не ходи за ним, когда позовет».
Что ж, она получит ответы. Если не у мальчика, то у отца О’Доннелла. Липа сжала кулаки и ускорила шаг, стремясь добраться до обитаемых комнат. Она не позволит им больше говорить загадками, смотреть на нее, как на комнатный цветок, глупый и непонятно для чего нужный. Она спасет Джека, а потом они вместе помогут Игнасу. И тогда…
Ступенька ушла из-под ног. Липа успела выбросить руки вперед, чтобы не приложиться носом, – оцарапала ладони и ушибла локоть.
В темноте покачивался огонек, похожий на тонкое пламя свечи. Только самой свечи не было.
Анимон. Взрослая особь, непохожая на малыша Акто.
– Хочешь, чтобы я пошла с тобой?
Огонек заплясал и сорвался с места.
– Постой!
Липа с трудом поднялась. Прижала к себе ушибленную руку и негромко выругалась. К счастью, лестница кончилась через десяток шагов: по обе стороны от площадки тянулся коридор. Здесь было много «актиний» – почти как в Прослойке, их призрачный зеленый свет наполнял пространство.
Поворот налево, затем – направо. Двери, попадавшиеся на пути, были заперты или вовсе не являлись дверьми: искусная подделка, рисунок на обоях – злая ирония Дома. За одной из них обнаружилась «матрешка»: створки распахивались одна за другой, шершавые и гладкие на ощупь, дощатые или обитые кожей, с круглыми и продолговатыми ручками. Липино терпение иссякло на двенадцатой. За ней была короткая лестница, ведущая в сад. Пляшущие стволы обнимались на фоне неба – будто детская аппликация на серой бумаге. Исполинские корни змеились по ступеням.
Липа не знала, сможет ли выбраться этим путем и отыскать вход снаружи. Конечно, ее съедало любопытство: было ли у Дома крыльцо? Замки? Колокольчик над дверью? Или он не утруждал себя формальностями?
После недолгого раздумья она вернулась в коридор и прибавила шаг, чтобы не потерять проводника. Подземная часть Дома напоминала лабиринт: двери были заперты, стены соединялись с потолком под необычными углами, словно заваливаясь набок.
За очередным углом ее ждал тупик. На крепкой деревянной двери не было ни щеколды, ни замочной скважины. Только узкое окошко с железными прутьями. «Как в тюрьме», – поежилась Липа. Нужно было разворачиваться и шагать обратно – искать лестницу наверх, чтобы найти Лагарда и остальных. Где-то там, в комнате Игнаса, остался Акто. Ей не хватало его подбадривающего сияния.
По какой-то несчастливой закономерности Липа теряла тех, кто ей важен. Коснувшись холодного металла, она впервые подумала о том, что будет, если…
Ладони взмокли. В висках запульсировало.
Что, если с помощью карты Джека у нее получится вернуться домой? К маме и Виту. Пустой кусок картона не рассыпался пеплом после перехода, как все прочие. Он не был одноразовым билетом. Скорее проездным.
– Сомневаетесь, мисс? – донесся из-за двери звучный голос. – Пр-равильно делаете. Сомнение – ключ к вер-рному пути. Только вам р-решать: куда бр-росите клубок, туда и потянется путеводная нить.
– Это вы! – Липа ударила кулаком по решетке. – Что с Джеком? Где он сейчас?
– Вопр-росы, – с досадой прорычал Койот во тьме. – Нет чтобы пр-редложить мне пар-рочку ответов, юная леди.
Он чиркнул спичкой, алая точка сигареты зажглась у лица. Или морды. Липа по-прежнему не видела собеседника.
– Это каких же?
– Ну, напр-ример… Вы хотите спасти мир-р? G7-1, если не ошибаюсь? Хотя все эти номера не более чем фикция. Забава вашего бессмер-ртного др-руга.
– Вы знаете Игнаса?
Взмах сигаретой.
– Пр-риродное любопытство. Пр-редпочитаю быть в кур-рсе событий. Ну так что, мисс Филиппина?
Быть может, это было подвохом, игрой, и один неосторожный ответ навлечет на нее беду, какое-нибудь очередное проклятие, и все же…
– Да, – кивнула она и облизала пересохшие губы, – хочу. – На первый взгляд все казалось простым. – Теперь
