плечи. Человек, стоявший напротив, был мало похож на сдержанного священника, с которым она сидела за одним столом. Скулы еще больше заострились, а покрасневшие глаза на худом лице горели углями.
– Где вас носило?! Все, о чем шла речь, – это свойство. Он должен был втолковать тебе одну простую вещь, а не таскать по треклятым мирам! – Клирик чеканил слова, и те отлетали, словно свинцовые пули.
– Что с ним теперь?
Липе не нравилось, как тихо – почти жалобно – звучал ее голос. Но еще больше не нравилось молчание в ответ.
– Я слышала стоны. Там, под землей. – Она ткнула пальцем вниз. – Почему не расскажете? Кто такой ваш Хозяин? Как с ним связано Гниение? Почему все это происходит?
Она перевела взгляд на Лагарда, отчаянно ища поддержки, но тот стоял, скрестив руки на груди и держась на одинаковом расстоянии от обоих. Лицо – вытесанная из камня маска.
– Андре! Вы разве не хотите знать?
– Это поможет Найнсу? Или вернет меня домой?
– У него спросите! Где ваши хваленые идеи?
Клирик уже отвернулся. Будто она была досадным недоразумением, как зудящий над ухом комар. Несмышленый ребенок, устроивший истерику на ровном месте, топавший ногами и отвлекавший взрослых от действительно важного дела.
– Джек сказал, чтобы я следовала за вами, – бросила она в спину О’Доннела, – следовала плану. Но я вам не верю, отец.
– Неверие идет от невежества, дочь моя, – не остался в долгу он. Усмешка исказила правильные черты. – Без Хиггинса мы не попадем в «Хай Джен». Не знаю, на что этот безумец потратил колоду, но, по всему выходит, что он сделал выбор за остальных.
– Что насчет слизи? – Липа смотрела теперь только на Лагарда. – Благодаря ей мы оказались в сорок восьмом. Но у Игнаса ее нет, раз он до сих пор не вернулся. Значит, дело плохо.
– Мы прикинули варианты. Попасть прямиком в исследовательский центр не выйдет. Слизью анимонов мог пользоваться только Найнс.
– Как насчет вас, падре?
– Я не покидаю Дом.
Это была простая констатация факта. Без доли человеческого упрямства или личной неприязни. Просто, как дважды два. Как Земля, что вращается вокруг Солнца. Если она сойдет с орбиты, жизни не станет. Что будет, если Клирик покинет эти стены, оставалось лишь гадать. Как и о резкой перемене настроений, ведь при первой встрече О’Доннелл отнесся к Липе неплохо. Даже посочувствовал, узнав о причине попадания в Дом.
– Я могу попробовать! – Вскрыть реальность, чтобы попасть в Прослойку, поначалу казалось ей диким, но Липа понемногу принимала законы временного стержня. – С картой же получилось!
Клирик фыркнул. Андре заинтересованно шагнул навстречу.
– Сможешь показать?
Липа покачала головой. Вот еще! Джек просил беречь «нить Ариадны», и она собиралась сдержать обещание.
– Карта одна, и она пустая. Я просто подумала о Доме и перенеслась сюда.
– Откуда?
– Из Парижа.
Лицо Лагарда вытянулось. Клирик недобро рассмеялся.
– В прошлый раз мы вместе с Джеком вышли через Плюй-комнату, а сейчас я почти заблудилась на нижних этажах. Не знаю, как это работает.
– Думаешь, получится представить Слэк-Сити?
– Ну, вашу клинику смогу… – Она поколебалась немного и добавила: – И «Три монеты», если это поможет.
– Однозначно нет. Риск не оправдан.
– Мораг… – начал Лагард, – нам придется рассчитывать на то, что имеем. Если пойти на сделку с дьяволом – заключить новый договор с Поджи и его Восьмерками…
«Надо же, – промелькнула мысль в голове Липы, – у падре есть имя».
– Твои предположения верны в случае, если «Хай Джен» стояла на месте десяток лет. Это абсурд. Убить двух зайцев одним выстрелом не выйдет.
– Тебе ведь нужен катализатор?
– Разумеется!
– Тогда готовь фейрумные капсулы.
Липа вгляделась в кипу бумаг, лежавших на столе. Схемы, наброски, рисунки, сделанные от руки. Колбы и реторты лучились изумрудным светом, многочисленные линзы преломляли его, преобразовывая в синий, аквамариновый, лиловый… На выходе оставался густой черный фейрит без намека на сверкавшие в нем огоньки.
Она не заметила в лаборатории ни одного анимона.
– О чем вы? Что за катализатор?
– Разработка корпорации. Мы пришли к выводу, что она может помочь в перспективе.
– Дать погибшим мирам второй шанс, – сухо добавил Клирик. – Но если мисс Филиппина не доверяет моему плану, ей ни к чему знать подробности.
Липа сощурилась. Страха она больше не испытывала. Наоборот, пришла легкость от осознания: что бы она ни сказала, вряд ли будет хуже. То, за что она пыталась бороться, у нее отняли. Сначала мама и Вит, потом Игнас и Джек. Без них ничего не имело смысла.
Невозможно противостоять времени. Его можно лишь принять.
Как и некоторые обстоятельства – абсурдные, напрочь лишенные логики, подобно всей ее нынешней жизни. Джек стремился показать красоту привычных земных вещей, но что, если и в хаосе неопределенности крылось свое очарование?
– Вы не так просты, отец О’Доннелл. Проводите эксперименты с фейритом, не покидаете Дом… А ваша подопытная? «Вечный двигатель»? – Она переняла сухой тон, перечисляя факты. – Как далеко вы ушли от Церкви в своих поисках?
– Не пытайся гадать. Я не Джек, чтобы травить слезливые байки о детстве.
– Сурово. Вас не волнует, спасем ли мы Игнаса, верно? Да и Джек необходим только для загадочного «катализатора». – Воздух между ними звенел от напряжения, но Липа не хотела отступать. – Вам есть дело хоть до кого-нибудь? Баб-Уля, Игошка, транзитники… Что вы собираетесь делать с Домом?
Смешок стал точкой в разговоре.
– Ты даже не представляешь, что такое Дом. Девятый в тебе ошибся.
Как пощечина наотмашь.
Она ведь хотела по-хорошему. Теперь попыталась иначе. Глядя в полубезумные глаза Клирика, Липа видела настоящую ошибку: в этот момент он был близок к одержимости. Вит когда-то вел себя так же, словно в нем уживались два разных человека.
Что ж, придется ослушаться наставления Джека, даже если это означает действовать в одиночку. Как говорят в голливудских фильмах, к черту план!
– Chérie? А ну стой! Merde[23], мне отвечать перед Найнсом!
Сорвавшись с места, она пробежала мимо Лагарда. Увернулась, когда тот сделал попытку ухватить ее за локоть.
Коридор дохнул в лицо запахом сырости. Встретил рябью, от которой сотрясся этаж. Липа упала на колени, но тут же вскочила. Быстрее, еще! Пока хватало воздуха. Мимо проносились пестрые обои, ступени, сквозняки, пороги, крошка штукатурки и половицы Баб-Ули…
Когда в правом боку закололо, Липа перешла на шаг. Прислонилась виском к холодной стене, а затем и вовсе сползла по ней на пол. Вытянула ноги в порванных кроссовках. Закрыла глаза. Сдержала всхлип в груди.
Это пройдет. Всего лишь обида. Горечь несправедливости. Как в тот самый вечер, когда она встретила Акто. После радости – детского восторга, испытанного в путешествии с Джеком, – пришла пустота. Даже он, Ходящий-между-мирами, мог запросто попасть в любое время, но не остановить его, не сохранить для себя, как Липа мечтала сделать с северным сиянием.
Что бы ни происходило вокруг, жизнь продолжалась: она никого не ждала и ни о чем не жалела.
– Ты правильно сделала,
