просто описать его. Еще раз подчеркну, что я описываю эти зашифрованные воспоминания как временные капсулы опыта, которые наполнены мыслями и чувствами. Причем зашифрованы или даже закодированы они в разных частях нашего мозга. Сейчас приведу пример, который, по моему опыту, помогает быстрее и лучше понять концепцию, о которой идет речь.
Если в жизни все хорошо, мы остаемся в моменте, проживаем его и живем достаточно легко. Нам проще принимать взлеты и падения, когда мы существуем в пределах окна толерантности. Тогда переживаемый нами опыт не выбивает из колеи. Диссоциативный барьер удерживает прошлое на своем месте и хранит временные капсулы. Для многих это главный способ адаптироваться и выжить, причем даже не осознавая, сколько энергии уходит на то, чтобы не дать прошлому вмещаться в настоящее. Но у кого-то диссоциативный барьер может разрушиться под действием каких-нибудь событий – например, рождения ребенка, наступления определенного возраста, увольнения, свадьбы и тому подобного. И если какое-то событие приводит к прорыву диссоциативного барьера, то привычная жизнь человека нарушается. Воспоминания, которые были заблокированы, просачиваются из прошлого в настоящее. Я помогу вам избавляться от этих триггеров, а точнее, деконструировать их в момент возникновения.
Не так давно я вместе с несколькими знакомыми ездила за границу. Поездка была замечательная, мы прекрасно отдохнули. И вот в один из дней нашего путешествия моя подруга потянулась за кошельком, но не нашла его. Это означало, что ее паспорт и кредитные карты кто-то стащил. Уже через несколько секунд она рыдала посреди улицы от страха и расстройства. Поскольку я знала ее много лет, то обняла и твердым, спокойным голосом сказала: «Оставайся здесь, в настоящем, с нами. Ничего плохого не происходит!»
Я увидела, что ее подхватило и уносит потоком воспоминаний.
В своем сознании она оказалась в другом месте, не здесь, не с нами, не на этой улице и не в этой стране. Другие пытались меня одернуть: «Не подавляй ее чувства!» Но я понимала, в чем отличие чувств здесь и сейчас, в настоящем, и тех, которые принесло ассоциациями из прошлого. Мне было ясно, что, если оставить подругу в таком состоянии, она окажется погребена под теми самыми временными капсулами и паттерн поведения, который не приносит ей никакой пользы, только глубже укоренится в ее нервной системе. Такой способ существования окажется еще сильнее эмоционально окрашенным и еще более закрепленным.
Мы называем такое состояние реконструкцией. Это нечто вроде транса, который полностью перекрывает ощущение реальности; реактивное состояние, которое обычно несоразмерно обстоятельствам. За счет силы аффекта реконструкции позволяют нам проникнуть в заложенные в нас паттерны, которые возникли когда-то очень давно. Наша личность формируется под влиянием предыдущего опыта и привязанностей. И ранние паттерны, которые были в нее заложены, превращаются в линзу, через которую мы ощущаем и воспринимаем мир. Научившись изменять фундаментальные шаблоны поведения из прошлого, мы избавляемся от убеждений, которые заставляли нас чувствовать себя застрявшими в тупике, потерявшими надежду и отчаявшимися.
Именно об этом я думала в тот момент, когда мы с подругой стояли на той улице в чужой стране. Я знала, что если она увязнет в этих ощущениях на физическом уровне, то в какой-то момент они ее полностью поглотят. Поэтому я просто была рядом с ней и спокойным голосом направляла ее – просила оглядеться вокруг, посмотреть на меня, на наших друзей, увидеть и понять, что на этот раз, в этот момент, ничего ужасного не происходит. Она была в настоящем, где ее окружали люди, которые способны были заботиться о ней, обеспечивать необходимым и следить за ее физической, финансовой и эмоциональной безопасностью.
Проще говоря, в этот момент действительно ничего плохого не происходило. Тогда она начала понимать, что в другой раз, когда-то в прошлом (когда сформировался поведенческий шаблон) ей не позволяли совершать ошибки, а окружающим – вести себя несовершенно. Это всегда вызывало последствия – разные, но неизменно болезненные.
Моя подруга научилась адаптироваться и развила другие стратегии. Но страх из прошлого был похоронен глубоко в ее нервной системе. И случившаяся в настоящем ошибка стала спусковым механизмом – наружу из глубин подсознания вырвался ужас оттого, что ее пристыдят и бросят в одиночестве.
Наша задача, и не важно, помогаем мы себе или другим, заключается в том, чтобы оставаться в настоящем, в его конкретном моменте. Мы изучаем реальность и отделяем конкретную ситуацию от похожей в прошлом, воспоминания о которой пытаются выбраться на поверхность.
В подобных сложных ситуациях у нас возникает возможность поступить по-другому, не так, как прежде. Но для этого наш разум и тело не должны быть подвержены сильной эмоциональной встряске. Нам нужно одновременно переживать ее – и не забывать о своей способности наблюдать и оставаться в настоящем. На той улице мы с друзьями увидели, как тело нашей подруги расслабилось в тот момент, когда она отпустила боль из прошлого. Боль, которая все это время жила в ее теле. В том жалком состоянии жизнь для нее была неожиданностью, которая причиняет боль в тот момент, когда ты ничего не можешь поделать.
После этого мы переключились на практические задачи – позвонили в банк, чтобы заблокировать карты, и тому подобное. А после этого продолжили свое великое приключение.
И, как это часто бывает, несколько часов спустя моя подруга заглянула в другой карман сумочки и обнаружила там свой кошелек. На том же месте, где он все это время лежал. Но в тот момент, когда эмоции захватили ее, как это бывает со всеми нами, она была на сто процентов убеждена в том, что его украли – или же она сама его потеряла. Ее реакция была настолько сильной, что никому из нас не пришло в голову перетряхнуть ее сумочку. Мы были уверены в краже так же, как и она сама.
Конечно, ни с кем из вас такого не случалось?
Ладно, такие моменты бывают у всех. Как я уже сказала, мы называем их реконструкциями, Фрейд употреблял термин «принуждение к повторению». Повторные эпизоды могут стать настоящим мучением, если мы попадаем под действие их бессознательного ритма и не можем вырваться наружу. Как терапевт, я во многом занимаюсь тем, что вольно или невольно оказываюсь вместе с клиентами в ситуации реконструкции. Конечно, я стараюсь помочь им делать это осознанно – и в процессе менять свои установки.
Огромная часть работы на пути исцеления заключается в том, чтобы обнаружить диапазон и цикл паттернов и шаблонов, которые мы успели усвоить из нашего раннего окружения. Причем чаще всего это происходило отнюдь не в
