номер 25». — Мне это как-то в голову не приходило. На каком-то абстрактном уровне, где-то очень далеко, они м.б. и сходятся, но это настолько далёкие вариации, что из одних — столь же далёких друг от друга вариаций — можно было бы собрать отдельный «В. на Ы.», который был бы — по крайней мере — не хуже имеющегося.
№ 38 Что-то у тебя как-то сложно и муторно получается. У меня нет такой идеи: прошлое для избранных. Мне просто мало нравится, что восстанавливают какое-то исходное прошлое, где меня — нет.
Что касается статьи «Шанкара и Хармс». Она с одной стороны входит в «Вид на Вечность», с другой — комментирует его, с третьей — сама по себе. Но — по меньшей мере — они должны стоять рядом и в этом же порядке. И то, и другое без своего соседа многое теряет. Но тексты Хармса в их интерпретации в духе Шанкары не только сопоставляются, но и — противопоставляются «Виду на В.»: они в одном силовом поле, но а противоположных концах, с разным знаком. Вобщем, тема для академического исследования.
Да! Чтобы не забыть: а где эту самую «Мантиссу» можно прочитать?
Ну, вот — опять прошло сколько-то там времени. И за это время выдали мне ещё несколько «Лабиринтов» и я могу тебе послать экз. И посылаю. Кроме этого присовокупляю мелкие юмора.
С приветом. 9 янв. 2001 г. ЮВ
P.S. А всё-таки как бы получить мне «Академ» № 1? Или — хотя бы: титульный лист + твои произведения + мои (+,м.б., что-то наиболее интересное из прочего).
P.P.S. Вложил всё-таки и «Устройство мира…» по Пысину.
P.P.P.S. Отец у меня прочитал рассказы Бориса Борисыча и в восторге от «Острова гениев». Говорит, что я такого не писал.
Привет, Валера!
Получил твоё письмо, спешу ответить, чтобы ты — Бог даст — успел получить моё письмо до Нового Года, с которым тебя и поздравляю
«Семечки», конечно, могли бы быть в «Лабиринте», как ты справедливо пишешь. Те «Семечки», которые ты мне прислал, очень короткие и кончаются словами «Да, — сказал попугай». Возможно, но возможно, что страница отсутствует. Тем более, что рассказ с неразборчивым латинским названием, с неразборчивым его переводом и эпиграфом /эпизодом/ из Архимеда заведомо не может /?/ кончаться словами «а я — в психоневрологический диспансер». Так что точно имеет начало и конец только «Игра в прятки». Вобщем, такая сдвигалогия цитат из перспективна, но должна быть достаточно пространной для перекличек, отменов, перекраиваний — и должно быть их много. И зачем устранять фобии. Они-то, пожалуй, и должны стать каркасом. Да! Ещё «Предисловие» на обратной стороне письма. Выглядит многообещающе и обещает оно, опять-таки, пространное разбирательство.
«Лабиринт» — это ведь не моя компания /моя компания, увы, альманахов не издаёт/. Попал я туда, вобщем, потому, что нас вместе принимали в СРП. Вот теперь /только что узнал, но не видел/ вышел № 2, а меня даже в известность не поставили. Мой «Вид на В.» в № 1 /и статья, о которой ты что-то хотел написать, но, вижу, запамятовал/, м.б., и не самое плохоено народу, который там печатался, далеко и невнятно. Я слегка обиделся, но очень слегка. Денег, даже для виду, за это не платят, и — кто будет читать даже № 1? Мне, пожалуй, даже жалко своего «Вида». Правда он /»Вид»/ был ещё и в «Пресс-центре» но не полностью, хотя и с иллюстрациями, которые, впрочем, тебе не понравились /я показывал/.
/Сейчас мне пришло в голову, что я не наверняка прав, даже очень не наверняка, говоря, что «Лабиринт» меня проигнорировал. Очень м.б., что мне и звонили, но трубку снял отец и благополучно за меня отказался да ещё добавил чего-нибудь малоприличного. И посчитал излишним ставить меня в известность/.
Пить я бросил окончательно, так что, скорей всего, поживу ещё /наверное/.
Ни с кем не общаюсь, разве что забредёт кто /редко/. М.б. с Н.Года опять попытаюсь посотрудничать с одной газеткой и одним журналом /»Пресс-центром»/, может и послать куда подальше попытаюсь. А сейчас я вот даже не знаю, жив ещё «Урал» или давно отошёл в небытие.
Начал я это письмо за здравие, а кончаю, как водится, за упокой: не удалось мне вовремя письмо отослать — заболел скоропостижно гриппом с дикой температурой и прочими прелестями и смог вернуться к письму только сейчас — 22/I.
Но зато в самом деле весь год /текущий/ не пью. Вернулся к своему роману, но в нём до сих пор только 230 страниц — это очень мало.
В пед. институте /университете/ сменился ректор, а заодно полетел /куда? Вот что интересно/ и герр Катков со своей проректорской должности. Меня это несколько огорчило — я привы иметь его в этой должности.
Читаю Бубера. Это нечто вроде Шестова, но принципиально более задумчивое.
И пара стихотворений конца прошедшего года:
Прекрасные поэты
Нашёптывают строчки
И скромно так записывают
В тетрадочку стихи
Им есть совсем не хочетсч
Вот разве только выпить
И посредине времени
С друзьями посидеть
Они уже не молоды
Но старость только чудится
И середина времени
Всегда у них сидит
И скромные тетрадочки
Качаются корабликом
И он по волнам времени
Летает вверх и вниз
и ещё одно — «Ещё не вечер /Молитва/»:
Молись, молись пока не пробил час
И бабочки ещё прядут крылами,
И стрекоза зависла над волнами,
И женщины ещё глядят на нас.
Ещё не вечер, Боже, и закат
Горит ещё, и свет благословенный
Пускай стоит навеки неизменный
И пусть никто не будет виноват.
P.S. Слышал ли что-нибудь о Мо-ове? Я давно ничего не слышал. Жалко, всё-таки, мужика. Хотя больше жалко того Мо-ова, который был, чем того, который потерялся. В последнее время все его реакции и речи стали уж очень элементарны и предсказуемы. Но, пожалуй, эта элементарность и может его спасти: если бы он был в прежнем уме, то в этой ситуации наложил бы на себя руки.
в памяти звучат стихотворения Юрия Юрьевича Власенко:
* * *
На этом свете жить
Я вовсе не умею
И про него забыть -
Вот всё, чем я владею.
А в нём все вкривь и вкось -
И он меня достанет,
И вновь пройдет насквозь,
И вновь смертельно ранит.
Собрав остатки сил,
Я вновь его забуду:
Я мира не просил
И жить я в нём — не буду.
Все мы в своё время не будем
