символ их клятвы. Этот человек принадлежал к обеим группам. Это свидетельство союзов, которые заключил Мортимер Вигго.
Я прищуриваю глаза. — Я никогда о них не слышал. — Быстрый взгляд на Массимо и Тристана, и я вижу по потерянным взглядам на их лицах, что они тронуты теми же чарами замешательства, что и я.
— Ну конечно. Они не похожи на людей из кругов, в которых мы вращаемся. Я… случайно наткнулся на них. Вот что они делают, когда их ловят. Убивают себя, — объясняет он, и я удивляюсь, как он к ним попал. — Теперь все это имеет смысл. — Эйден кивает, словно он все понял.
— В чем смысл, Эйден? — спрашиваю я, потому что все еще нахожусь в неведении.
— Другие люди, подписавшие контракт с Кингом. Брэдфорд и Карл — преступники черного рынка, которые работают на высокопоставленных людей. Я думаю, что они все тоже являются частью этой группы. Известно, что Орден работает на таких людей, как продажные политики. — Эйден смотрит на каждого из нас. — Они делают свою грязную работу.
Блядь. Теперь это имеет смысл.
Такие люди определенно более крупные.
И я был прав. Мы в опасности.
Но как, черт возьми, Уильям Риччи связался с такими людьми?
И этот мертвый ублюдок только что угрожал конкретно Кэндис.
Он знал, что она мой ангел.
Блядь, блядь.
Глава 18
Кэндис
Я только что совершила позднюю пробежку вокруг квартала, чтобы успокоить нервы, и теперь возвращаюсь в свою квартиру. Уже почти десять, определенно слишком поздно для меня, чтобы выходить на улицу и заниматься спортом, но я убедилась, что придерживаюсь тех дорожек, где много людей и света.
Я не смогла избавиться от того, что случилось с Жаком ранее. Я не могу поверить в то, что сказал мне этот человек. Это крутилось у меня в голове весь день. Я сразу же пошла домой, благодарная, что сделала всю свою работу для Массимо с утра.
Обычно я заканчиваю свой вечер одним из моих классических фильмов, но я просто приму душ, когда вернусь, и пойду спать. Я даже не устала, я просто хочу сбежать в сон, надеясь, что он может омолодить мой разум.
Бездумно я захожу в свою квартиру. Несколько шагов и я останавливаюсь, когда чувствую сильное присутствие кого-то внутри. Это посылает дрожь осознания по моему телу.
— Это я, — раздается слева от меня голос, который я узнаю где угодно.
Мое сердце колотится, когда я оборачиваюсь и вижу Доминика, выходящего из кухни без рубашки и прижимающего к голове пакет со льдом.
Я подношу руку к груди и размыкаю губы в попытке что-то сказать, но слова не выходят.
Я хочу спросить его, как он попал в мою квартиру, но быстро успокаиваю свой разум. Когда дело касается Доминика Д'Агостино, нет смысла спрашивать такие вещи.
К тому же жар, который пробегает по моей коже при виде его идеально вылепленного татуированного тела, превращает мои мозги в суп.
Когда он опускает пакет со льдом, мое внимание привлекает злой синяк на левой стороне его лица. Вся область черно-синяя, с небольшим порезом на краю скулы.
Что-то случилось сегодня вечером. Он выглядит так, будто подрался. Эта мысль направляет меня к нему.
— Что случилось?
Он качает головой, давая понять, что мне не следует задавать вопросы. — Лучше тебе не знать, детка.
— Ты в порядке?
— Беспокоишься обо мне, Ангел? — Он наклоняется вперед, и запах его мускусного одеколона щекочет мой нос.
— Ты в моей квартире и прижимаешь к голове пакет со льдом. Должно быть, с тобой что-то случилось.
— Это был кот. Охренительно большой, мохнатый кот. Он выскочил на меня и попытался укусить меня за задницу. — Его губы расплываются в дикой ухмылке.
Когда я пытаюсь сдержать улыбку, он хихикает.
— Синяк у тебя на лице, а не на заднице, — замечаю я.
В его глазах мерцает слабый свет, который успокаивает меня. — Я еще не показывал тебе это, детка. Хочешь взглянуть?
— Нет, — румянец заливает мое тело, когда я вспоминаю, как идеально выглядит его голая задница.
Образ этого прямо там, на переднем плане моего сознания, благодаря множеству ментальных файлов, которые я сохранила на него. Я знала, как она выглядит, задолго до той ночи, которую мы провели вместе.
Доминик подмигивает мне, и я не могу удержаться от улыбки, которая тянет мои губы. Когда я качаю головой, он тянется, чтобы коснуться моего лица, и кивает.
— Вот она. Моя девочка. Ангел. Я не видел ее улыбки уже два года. Теперь я чувствую себя лучше, хотя… это моя вина, что она больше не улыбается мне. — Его рука падает вниз, и в тот же миг блеск в его глазах исчезает.
Что-то произошло. Я так давно его не видела, что забыла, что он всегда пытается отвлечь меня шутками.
Но почему он здесь?
— Что ты здесь делаешь, Доминик? — спрашиваю я.
Вместо ответа он вздыхает и смотрит на меня так, что я бы назвала это смущенным взглядом, если бы увидела его у кого-то другого. Это слишком обычно для такого парня, как он, который всегда источает столько уверенности. Когда он отворачивается и возвращается на кухню, я следую за ним.
Нервы растут в моем животе, когда Доминик кладет пакет со льдом в раковину и кладет руки на край столешницы. Его плечи опускаются, и он остается там целую минуту, прежде чем снова поворачивается ко мне лицом.
— Иди сюда, Ангел, — говорит он, протягивая мне руку.
— Почему?
— Я хочу обнять тебя.
Все внутри меня замирает, потому что я знаю, я просто знаю, если я прикоснусь к нему, та же безрассудная энергия, которая овладела мной вчера, когда мы целовались, вернется и ослабит меня. Я уже в этом ослабленном состоянии конфликта.
— Доминик, мы не должны этого делать.
— Иди ко мне. — Он манит, и собственнический взгляд в его глазах влечет меня к нему. Я останавливаюсь в нескольких шагах, но он тянется к моей талии и притягивает меня ближе, так что наши лица оказываются на расстоянии поцелуя.
— С твоими братьями все в порядке? — спрашиваю я, пытаясь успокоить свои мысли, несмотря на желание и возбуждение, которые бурлят в моем сознании.
— Они вернулись домой, чтобы обеспечить безопасность своих женщин, а я приехал сюда, чтобы обеспечить безопасность своей.
Наши взгляды сцепились, и я обдумываю его слова. Это та часть, где я должна сказать, что я не его. У меня просто нет смелости, и не тогда, когда он впервые так меня назвал.
— Доминик…
