рядом со своими кораблями. Авианосец ложился в дрейф и краном поднимал самолеты на палубу. Если очень надо, можно было снять экипажи эсминцами, но тогда пришлось бы бросить дорогие машины.
В тот момент, когда на радиопеленгаторах засветились десятки отметок, «Двенадцать апостолов» как раз принимал на борт свои гидропланы. Над палубой, в ангарах и отсеках взвыл протяжный леденящий кровь сигнал тревоги. Командир корабля каперанг фон Кербер как раз наблюдал за морем с мостика.
— Самый полный! Приготовиться к бою!
Леонид Львович не терял время даром. Что ж, это его ошибка тоже. Посчитал, что после взлета самолетов у него есть немного времени. Два «Пилигрима» уже как полчаса держались по правому борту. Решил принять людей и машины. Увы, бывает.
Глубоко под броневыми палубами в котельных отделениях открыли все краны, тяжелый корабельный мазут рекой хлынул из форсунок. Загудели вентиляторы засасывая кубометры воздуха в топки. Стрелки манометров медленно поползли вправо. Перегретый пар пошел на изящные филигранные лопатки турбин.
Стальная махина почти в тридцать тысяч тонн полного водоизмещения это не призовой скакун, и даже не эсминец, с места в карьер не рвет. Бронзовые винты мололи воду, толкали корабль с усилием, с напряжением выжимая узел за узлом. Медленно. Очень медленно.
Самолетов много. Далеко не всех сумели задержать истребительные заслоны. Они заходят со всех сторон. Авианосец набирает ход. Отзвучал сигнал боевой тревоги. Стих леденящий душу вой, заставляющий людей срываться с места и бежать по боевым постам.
На плутонги универсалов подали зенитные гранаты, расчеты скорострельных автоматов замерли у прицелов и маховиков наводки, гальванеры в сферах ПУАЗО рассчитывали углы, градусы и дистанции. Механики в ангарах перекрывали краны, осушали топливные магистрали, спешно опускали в трюмы моторное масло, оставшиеся патронные ленты, бомбы.
Сто-тридцатки левого борта залпом выдохнули огонь в сторону врага. Сразу перешли на частую стрельбу. Перед и вокруг самолетов противника вспухли серые лохмы взрывов. Увы точность невысока. С мостика отметили два свалившихся в последнее пике пикировщика. Остальные проскочили зону заградительного огня. Современный бой идет на больших скоростях, атака в зоне действительного огня это считанные минуты.
— Взять правее! — авианосец как огромный бегемот неторопливо ушел в циркуляцию.
Державшийся по правому борту «Абрек» вовремя прибавил обороты и разорвал дистанцию. На самом эсминце азартно били по пикировщикам из башенных четырехдюймовок. На площадках частили «Ковровские дыроколы», стрекотали «Эрликоны». Спроектированный в рамках концепции эсминца сопровождения, «Абрек» изначально нес мощное зенитное вооружение. Это оказалось оправдано.
Самолеты падали прямо на корабль. Не менее дюжины прорвались сквозь зенитный огонь. Пилоты «Скюа» стиснув зубы шли на бьющие прямо в лицо «Эрликоны», проскальзывали между струями очередей. Не все вышли из атаки. Кто-то отвернул, не выдержав напряжения, кто-то вспыхнул факелом или уткнулся носом в разбитую снарядами приборную панель. Выжившие вели свои самолеты прямо на корабль, они не знали, выйдут ли из пикирования, вернутся ли на свой авианосец, будет ли вообще куда возвращаться? Все понимали, русские крылья гнева давно ушли к своим целям, а на радиоволнах не слышно голосов из рубок «Арк Ройала» и «Формидейбла».
Они прошли сквозь смерть. Три бронебойные бомбы прошили палубы эскадренного авианосца как картон и разорвались глубоко в трюмах и турбинном отсеке. Близкий взрыв фугаса разорвал обшивку под плутонгом тяжелых полуавтоматов. Еще одна фугасная бомба лопнула огнем в кормовом ангаре. Взрывом завязало узлом и разорвало противовесы и пружины аэрофинишера. Разнесло к чертям собачьим авиационную мастерскую в ангаре.
— Выжили? — Леонид Львович фон Кербер смахнул со лба холодный пот. Весь бой он простоял на крыле мостика с биноклем в руках.
— Повреждения уточняем, — доложили из рубки.
На первый взгляд не все так страшно. «Апостолы» набрали ход, пожары тушат, крен можно выровнять перекачкой балласта и мазута. Повезло, английские торпедоносцы отвлеклись на «Наварин» и «Синоп». Если старичок удачно отманеврировал, а его зенитчики при поддержке двух крейсеров отразили атаку, то у борта тихоокеанца встали два роскошных столба воды с пеной.
Первые рапорты людей старшего офицера развеяли иллюзии. Одна турбина разбита, корабль идет на трех валах. Сажать самолеты нельзя. В трюмах пожары, есть затопления, пробиты две топливные цистерны.
Командир отправил рапорт флагману, присовокупив просьбу принять самолеты на другие корабли. Что-ж, это сражение для «Дюжины апостолов» закончилось. Осталось добраться до Норвегии, желательно не на буксире.
Именно в тот момент, когда фон Кербер принимал последние распоряжения от командующего бригадой, корабль тряхнуло от внутреннего взрыва. Огромный авианосец подбросило над волнами, как дощечку. Из носового лифта вырвался столб пламени. Затем рвануло еще раз. Еще и еще. Пожары охватили корабль. Встали насосы. Из отсеков докладывали, что с огнем невозможно бороться. Корабль рыскнул носом и резко повалился на борт. Крен выровнялся, но из низов докладывали об обширных затоплениях.
— Первыми снимать с корабля раненных, — прохрипел командир. Последним взрывом его бросило на палубу. Не удержался. Сейчас силился подняться на ноги, ухватившись за скобу.
Взрывами и пожарами перебило кабеля. По телефонам вызванивали людей из тех отсеков где еще работала связь. Старший офицер убежал в низы к команде борьбы за живучесть. Командир остался в рубке.
— Просигнальте на «Абрек» и «Киргиза» чтоб подошли снимать людей. Похоже, наш красавец не жилец.
— Передача с «Наварина»! — унтер с окровавленным лицом оторвался от пульта внутриэскадренной связи. — Приказывают снять людей с корабля.
— Хорошо. Передайте, что полчаса и нам каюк. — фон Кербер тряхнул головой. Повернувшись к вахтенному офицеру добавил, — кодовые таблицы, бортжурнал, кассу переносите на «Киргиза».
Два эсминца медленно подрабатывая турбинами прижимались к раненному гиганту. Людей с обреченного авианосца сняли быстро. Сам Леонид Львович спустился по шторм-трапу на палубу «Киргиза» последним. На эсминце обрубили концы и подали пар в турбины. Над головами моряков бушевало пламя, языки вырывались из проемов в бортах ангара «Апостолов».
Патрульные истребители с «Апостолов» принял «Наварин». И свои и чужие машины сразу же заправляли, заряжали пулеметы, механики проверяли моторы и приводы управления. Снаряженные самолеты выстраивались на стартовом участке палубы в полной боеготовности.
— Комэска жаль, — Кирилл повернулся к Борису Сафронову.
— Хороший был человек, земля ему пухом, — поняв, что сморозил глупость поручик скривился. Не земля, увы. Морское дно и пучина.
Арсений Нирод тут же размашисто перекрестился. Эскадрилья понесла урон. Опять потери, опять неполный штат, опять пустые места за столами в столовой. Впрочем, нет той столовой. Летчики с палубы «Наварина» смотрели как опрокидывается их родной «Двенадцать апостолов». Никто слова не произнес, хотя в головах у многих
