огне пожаров, выглядел он страшно. На корабле работали только две башни, раз в три минуты в их дружный оркестр включалась башня «Антон» в ней от удара в барбет и близкого взрыва тяжелого фугаса клинили приводы подачи зарядов, элеваторы приходилось проворачивать чуть ли не вручную. На горизонте горел «Король Георг Пятый». Второй линкор выглядел куда лучше. Именно на старом знакомце «Лайоне» Макаров и распорядился сконцентрировать огонь.
Больше в работу бригады своих богатырей вице-адмирал не вмешивался. Ему хватало сводить в целое картину развернувшегося на акватории в тысячи квадратных миль сражения и управлять отдельными отрядами. Все решают большие пушки, им в подспорье толстая броня и мощные турбины. После того как «Бисмарк» обогнули «Шарнхорст» и «Гнейзенау», сходу включились в потеху своими скорострельными двенадцатидюймовками, а на волне внутриэскадренной связи появился бодрый голос командира «Измаила», исход сражения уже не вызывал сомнений. «Король Георг» в бою с немцем потерял командно-дальномерные посты, нарушилась работа центрального поста. Управляясь автономно от башенных дальномеров его орудия не добились ни одного попадания.
Канониры «Цесаревича» уже четвертым залпом поразили вторую башню «Лайона». Снаряд не пробил броню, но от динамического удара погибли люди, большая часть башенной команды вышла из строя, сбились настройки дальномера. Только через полчаса башня дала новый залп. К этому времени линкор уже пылал.
Выжившие рассказывали, что контр-адмирал Эдвард-Коллинз до самого конца оставался в рубке «Лайона». Сэр Фредерик уже пережил один бой с русскими, причем именно в этом районе. Сейчас он делал все что мог и немного больше чтобы спасти как можно больше людей. Именно он приказал командиру «Принца Уэльского» уходить, когда на новом линкоре вышли из строя две башни. Что ж, кептен Луис Генри Гамильтон выполнил приказ, однако долго жалел об этом решении.
Фортуна девица ветреная, у нее семь пятниц на неделе, все с понедельника начинаются. Расстрелявшие одинокий «Бисмарк» британские линкоры сами оказались в его ситуации. Два уже поврежденных корабля дрались против целой эскадры. Даже небезуспешно. «Лайон» сумел дать сдачи своим обидчикам, два тяжелых снаряда прошили палубы и взорвались перед носовым траверзом «Цесаревича». Пробоины, напор воды на переборки вынудили каперанга Молчанова снизить ход, однако и противник давно не мог держать полный.
Наступившие сумерки не дали англичанам передышки и спасения. Вцепившийся в горло противнику Макаров не ушел пока не увидел захлестываемые волнами мачты и надстройки британцев. Этот раунд он выиграл. Затопленный своими «Бисмарк» жаль, но такова цена победы. Впрочем, немцы тоже отыгрались за флагмана, «Шарнхорст» и «Гнейзенау» насели на «Рипалс» и быстро закидали его снарядами в два огня. Тонкая броня английского линейного крейсера не держала удар.
Пока линкоры отвешивали друг другу оплеухи, пока стальные машины с авианосцев дрались за небо, вступил в действие очередной этап операции. Командиры крейсеров «Баян» и «Громобой» получили по радио шифрованный сигнал вскрыть пакеты. Команду продублировали через волну связи со штабом флота. Оба корабля отвернули на вест и вскоре растворились на океанских просторах.
Приказ предписывал им обойти по большой дуге Британские острова, атаковать конвои и даже одиночные транспорты строго запрещалось. Вступать в бой с противником, только если не удастся оторваться от преследования. Тяжелые океанские крейсера, русские «вашингтонцы» первой серии получили особое задание. Близ Азорских островов в секретном квадрате их ждал флотский танкер, на случай осложнений второй заправщик крейсировал в районе островов Зеленого Мыса.
После пополнения запасов топлива оба крейсера ложатся на курс к африканским берегам. Если все сложится удачно, а на море немало случайностей, с палуб «Баяна» и «Громобоя» увидят берега великой реки Конго. Более того, командир «Баяна» получает честь стать первым русским военным губернатором новой русской колонии. Не на долго, только с тем чтоб подчинить местную администрацию, принять в трюмы крейсеров секретный груз. Затем надлежит возвращаться домой.
Выбор варианта обратного маршрута по ситуации. В штабе справедливо не считали себя пророками, никто не мог сказать, как сложится ситуация на море через неделю, а не то чтоб через месяц. Так один из вариантов предусматривал анабазис вокруг мыса Доброй Надежды, заправку с вспомогательного крейсера, а затем прорыв в Красное море. Возможно все. Главное — доставить груз на ближайшую железнодорожную станцию в России.
Как Бельгийское Конго вдруг стало русской колонией история отдельная. Иногда бывает проще купить рудники и заводы вместе с прилегающими территориями и аборигенами, чем договариваться о поставках особых металлов. Император Алексей умел решать вопросы, делал он это даже не без изящности. Тем более, в Бельгии даже удивились, когда им предложили полновесные рубли за то, что и так могли спокойно отнять. Только после войны до некоторых дошла вся мудрость дальновидного решения царя.
Глава 19
Царское Село
22 сентября 1940. Князь Дмитрий.
Совещание затянулось. Алексей изначально планировал, что оно займет целый день, и еще придется устраивать повторную встречу, когда начальники штабов, командующие фронтами и флотами обдумают новые вводные и проработают со своими людьми. После обеда Алексей заявил, что присоединится к обсуждению позже, а сам пригласил князя Дмитрия составить ему компанию погулять по парку.
Это все чистая правда, за одним маленьким нюансом. Перед прогулкой царь и князь заглянули в кабинет. Здесь в тишине и спокойствии Алексей взял телефон и потребовал оперативно соединить его с Москвой. Не успели мужчины покурить, как раздалась трель срочного вызова. Алексей, подмигнув князю, подключил к телефону внешние динамики.
— Ваше Величество, граф Игнатьев на проводе, — зазвучал бодрый молодой голос.
— Рассказывайте, Алексей Павлович.
— Переговоры идут сложно. Сегодня два часа обсуждал дела наши грешные с младшим Штрассером и Шпеером. С большим трудом убедил их, что не так все у нас радужно, как из Берлина видится.
Князь Дмитрий в разговор не вступал. Молча слушал доклад, изредка прерываемый дельными замечаниями и вопросами сюзерена. С председателем Совета министров князь поддерживал дружеские отношения. Надо сказать, удивительный человек славного графского рода Игнатьевых и редких талантов. А как еще можно охарактеризовать человека в тридцать с небольшим возглавившего Совет министров одного из ведущих государств мира? Причем Алексей Павлович всего добился сам, император только вовремя заметил и поддержал энергичного и умного, не чуждого резких движений технократа.
— Можешь пообещать немцам и итальянцам увеличение поставок нефтепродуктов и хлопка.
— Добро, они все просят мазут и бензин. Но я думаю не баловать, у нас самих спрос на бензин и соляр растет как на дрожжах. Армия и флот жрут их объемами фантастическими.
— Тебе не докладывали? У нас восстановили крекинговые установки
