в тугую косу и перевиты черной шелковой лентой. Графиня все еще пребывала в трауре, несмотря на то, что срок уже давно прошел.
Подали первое блюдо, и это отвлекло графиню, не позволило ей высказаться и чуть отсрочило неизбежное. В последний раз вот так же в большой столовой Вивьен сидела, казалось, вечность назад.
Девочки перешептывались и периодически получали замечания от матери. Мэделин косилась на Вивьен, сожалея о том, что не пересела поближе к ней, когда была возможность. Ей еще очень много всего хотелось рассказать своей первой и единственной компаньонке.
Адриан тоже поглядывал на Вивьен — его взгляд блуждал между сестрой и гостьей. Убедить Элису быть хотя бы немного доброжелательнее к девушке, о которой за последний год в этом доме слышали слишком часто, у него не вышло.
В отличие от самого герцога, познакомившегося с Вивьен и имевшего возможность составить о ней свое представление, Элиса ограничилась одной встречей, после самого первого и самого громкого скандала, и больше никогда не заглядывала в парфюмерный магазин. Поэтому образ Вивьен она создала из рассказов дочери.
Тишину первой нарушила Мэделин. Не успели еще принести второе, как она с гордостью сообщила матери, что создает духи с Вивьен, как и хотела.
— Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, дорогая. — ответила графиня. — Ты еще юна и недостаточно опытна, я волнуюсь, что тебя могли обмануть. Вокруг много подлых людей.
— Элиса, — предостерегающе окликнул сестру Адриан.
Вивьен не обратила внимания на слова графини, увлеченная запеченной рыбой. Анита готовила просто прекрасно — несколько лет, когда еще были живы барон и баронесса Райт, она помогала на кухне и многому научилась у кухарки — но как бы она не старалась, рыбные блюда ей не удавались.
— Я не пыталась оскорбить нашу гостью, лишь высказала свои опасения. Скажите, леди Райт, разве я не права?
Девочки притихли и с любопытством смотрели на Вивьен. Та лишь пожала плечами.
— Разумеется, нужно проявлять осторожность и с умом выбирать деловых партнеров. — обращаясь к графине, Вивьен посмотрела на Адриана. — И меня нисколько не оскорбили ваши слова, ведь я знаю, чего стою и каким человеком являюсь.
— Расскажите мне, какой вы человек. — сухо попросила Элиса. — И что вам нужно от моего брата и от моей дочери?
— Что? — спросила Вивьен, уверенная, что услышала что-то неправильно, настолько нелепым было обвинение.
— Вы сблизились с Адрианом и уже начали бесстыдно пользоваться его расположением. Но этого вам показалось мало, и вы решили использовать ещё и мою дочь. Есть ли предел вашей жадности?
Вивьен растерялась. Она была готова к неприязни со стороны графини, но не ожидала такой откровенной враждебности и настолько несправедливых обвинений.
— Но как я пользовалась его светлостью…
— Вам виднее.
Герцог устало вздохнул, массируя переносицу, и объяснил ничего не понимающей Вивьен:
— Подруга Элисы видела нас в суде и всё неправильно поняла.
Сестра всё высказала ему тем же вечером, и Адриан считал, что на этом всё разрешилось, он недооценил ее неприязнь к Вивьен.
А между тем графиню было уже не остановить. Она припомнила слова леди Куинси, видевшей Адриана в торговой галерее, когда он сопровождал Вивьен. И скандальную статью в «Вестнике». И его вечные посещения «Флакона».
Девочек пришлось отослать. Десерт им подали в оранжерею. Мэделин отказалась уходить, заявив, что она уже взрослая, и сидела за столом, размазывая взбитые сливки по тарелке.
— Ты опустился до того, чтобы пользоваться ее товарами! — наконец Элиса упомянула то, что оскорбило ее больше всего. — И не смей мне врать, что это не так! Служанки убирались в твоих покоях и видели флакон с душистым маслом из ее магазина.
— И донесли тебе, — недобро закончил Адриан, злясь на себя за то, что забыл убрать флакон в шкатулку и так нелепо попался. Несмотря на возраст и статус, порой он все еще чувствовал себя мальчишкой рядом с сестрой. — Но, Элиса, разве не ты больше всех была рада тому, что я снова могу спать? Вместо того, чтобы обвинять баронессу в том, чего она не совершала, почему бы не поблагодарить ее за то, что помогла мне?
Графиня поджала губы, признавать его слова она отказывалась, но и опровергнуть их не могла. Элиса действительно была счастлива видеть, что брат избавился от своей проблемы. Но и благодарить Вивьен она была не намерена.
— Поэтому ты привел ее? Мы так редко обедаем вместе, но ты пригласил постороннего человека. Защищаешь ее и обвиняешь меня в том, что я хочу уберечь тебя и Мэдди от большой ошибки.
Адриан дернулся, но Вивьен успела накрыть его ладонь раньше, чем он хлопнул по столу, чем только сильнее скомпрометировала себя в глазах Элисы. Но сейчас о таких мелочах она не думала. Несмотря на все, что графиня о ней говорила, Вивьен чувствовала себя странно спокойной, злые слова нисколько ее не задели и не пробудили желания огрызаться. Потому что сейчас ее защищал герцог, принимая слова сестры слишком близко к сердцу.
— Не надо, пожалуйста, резких движений. Вдруг что-нибудь упадет и разобьется? Слугам придется убирать осколки, и мы окажемся в еще более неловкой ситуации. — сказала Вивьен. Она невольно поежилась под тяжелым взглядом Адриана, разозленного словами сестры, и была рада, что ей не нужно смотреть на него дольше. Повернувшись к графине, Вивьен заметила: — Это было грубо с вашей стороны, вот так обсуждать меня в моем же присутствии. И несправедливо. Мы незнакомы, вы ничего обо мне не знаете, но так оскорбительно отзываетесь. Это обидно. А еще это заставляет меня подозревать, что своей несдержанностью Мэделин пошла в вас.
Атмосфера в столовой царила тяжелая и воинственная, но Вивьен не позволяла этому себя подавить. После смерти родителей она научилась стойко держаться в любых ситуациях. В конце концов, нет ничего страшного в том, чтобы не нравится кому-то, если он не пытается тебя убить.
— Сейчас, наверное, мне стоило бы покинуть вас, но десерт просто изумительный, поэтому, с вашего разрешения, я его все же доем. Прошу меня простить…
— Вивьен. — беспомощно произнес Адриан, не зная, за что стоит извиниться в первую очередь, за свое поведение или за сестру.
Неправильно поняв его настроение, Вивьен попыталась оправдаться, вспомнив, как он просил проявить терпение к его сестре:
— Я же была вежливой. И даже извинилась. Вела себя хорошо, как и обещала.
За тем, как Адриан смеялся,
