– Бабушка, а зачем мужики трубу строгают? – поинтересовался Валерка.
– А бог их знает, сынок! – прошамкала старушка.
Так эта загадка и останется вечной! На место происшествия выехали агенты Малдер и Скалли.
Панновка оказалась замечательной, я бы даже сказала, редкой в своей замечательности деревушкой. Повсюду козы, гуси и куры, улочки, целых две, представляют собой овраги, заросшие травой. Возле каждого дома, кривого и косого, с печною трубой, классическая завалинка, шедевр русского зодчества. Кижи отдыхают. Да и что там эти несчастные полуразвалившиеся Кижи, в которые даже гвозди поленились забить, по сравнению с панновской завалинкой! Это величественное сооружение, русский джаз, упорядоченная небрежность – настоящая симфония хаоса!
Бабушка поблагодарила нас и даже пригласила к себе. Мы попили немного козьего молока, гораздо более вкусного, чем коровье, и начали допытывать аборигенку на предмет нахождения ведьмы в их селе. Ведь я была больше чем уверена, что праправнучка Софьи Каймак тоже слывет ведьмой. Одно из двух: либо передалось по наследству, либо молва хранит предание.
Раскручивать бабку пришлось недолго. После наводящих вопросов про то, происходит ли у них в деревне что-нибудь интересное, она сдалась и начала колоться:
– Не поверите, у нас настоящая ведьма живет! Колдует с ночи до утра!
– А в чем ее колдовство заключается? – поинтересовалась я.
– Да вы к ней в избу зайдите! Там повсюду шкуры, медвежьи, волчьи. Целый день над чаном торчит, травки разные кидает, бормочет себе под нос что-то. Одним словом, ведьма!
– А где она живет?
– Вы к ней не ходите! – заволновалась бабка. – Если ей не понравитесь, со свету сживет!
– Это каким образом? – подначил Валерка.
– Порчу наведет – болеть станете и помрете! У нас с ней мужик поспорил, на следующий день умер!
– От чего?
– Самогоном отравился и копыта вмиг откинул!
– А при чем здесь порча? Это самогонщик виноват!
– Так ведь раньше не травился! – резонно заметила старушка. – А тут сразу!
Теперь надо бабку отсечь, как использованный источник информации. А то будет за нами таскаться и зудеть! Я, кажется, придумала, как это сделать.
– А мы к ней приехали, аж из Тарасова!
– Это зачем еще?
– Всероссийский слет колдунов у нас. Делимся опытом, как сглаз наводить, порчу, мор на поля и саранчу, – сказала я обыденным голосом.
– Нечистые! – истошно завопила бабушка. – А я их молоком поила! Кыш из моего дома!
– Тишина в студии, – прервал ее Валерка. – Не советую вам, бабушка, рассказывать кому-нибудь о нашем визите. А то знаете, как бывает, то шланг в гадюку превратится, то свинья в дикого кабана! – он завращал глазами.
Бабка едва концы не отдала, настолько она побледнела. Я уже пожалела, что выбрала такой способ нейтрализации. Да и Валерка переборщил.
– До скорой встречи, бабушка, – сказала я как можно более добрым голосом, – в самом деле, не рассказывайте ничего, ладно?
Мы обошли избу ведьмы кругом, чтобы подобраться к ней со стороны огородов. Машину мы оставили возле бабкиного дома, наказав, чтоб следила.
– А ты не боишься порчи? – хрипло сказал Валерка, когда мы подкрались к плетню ведьминого огорода.
– Как и всякий человек, я сомневаюсь. Нельзя сказать, что это полная ерунда.
Мы перелезли через невысокую ограду и поползли на четвереньках между высоченных кустов картошки к дому. Хорошо, что дом был густо обсажен деревьями. Мы подобрались незамеченными вплотную к нему. Валерка аккуратно и очень медленно стал подниматься с четверенек, пытаясь заглянуть в окно. Он целую минуту пялился туда, потом так же тихо сполз вниз.
– Вот это да! – прошептал он с видом человека, который пообщался с живым Лениным. – Там, как в фильме!
Больше ничего вразумительного он не сказал, поэтому я решила сама посмотреть. Вначале окно явилось мне в виде черного провала, словно я смотрела в мутное озеро. Потом кое-что прояснилось, я увидела языки пламени, лизавшие закопченный котел. Присмотревшись, я заметила согбенную фигуру возле магического чугунка. Женщина была завернута в темную шкуру, ее черные волосы разметались по плечам.
Весь процесс можно было бы посчитать готовкой пищи, если бы не несколько разумных соображений. Во-первых, еду в деревне готовят в печи, русской или голландской, а не на костре посреди избы, во-вторых, петрушку, капусту и морковку в щи бросают обычно спокойными, размеренными движениями, а не сплеча, поминутно обращая взор в небо. Конечно, и шкуру можно было бы посчитать обычным явлением, но волновало одно – сзади, вместо капюшона, висела волчья голова, с клыками, глазами!
Женщина сняла пучок травы со стены и принялась его мять, растирать. Ее губы шевелились, что-то бормоча. Она простерла руки над котлом и стала отрывать по одной травинке и бросать в воду. Варево запенилось, мне показалось, что я слышу шипение. Вот это да! Настоящая Бастинда!
Буридакль-фуридакль, бумбара-чуфара, скорики-ерики – сейчас домик взлетит на воздух!
– Похоже, – сказала я, садясь рядом с Валеркой, – мы нашли то, что искали!
– Наши действия? – спросил репортер.
– Сидеть и ждать, может, еще что-нибудь интересное увидим.
И мы продолжили наблюдение. Вскоре женщина сняла котелок с огня и поставила остужаться. Она бросила что-то в огонь, он вспыхнул нереальным зеленым пламенем и потух. Стало совсем темно, только угли сверкали, переливаясь. Теперь я поняла, что пламя горело на большом железном блюде, что-то вроде жаровни. Стали видны еще кое-какие детали, на которые я раньше не обращала внимания. На стенах повсюду были развешаны пучки травы, сушеные змеи, чучела птиц, шкуры разных зверей. В углу избы располагалось настоящее ведьмино ложе – большой, укрытый белым мехом топчан. Кроме этого, были еще две простые деревянные лавки. Я увидела, что на одной из них кто-то сидит. Этот человек ни разу не пошевелился за все время обряда. Значит, ведьма ведет не такой уж уединенный образ жизни!
Она взяла в руки какое-то устройство, похожее на кузнечные меха, пристроила его к котлу и стала качать. Когда ведьма остудила варево, то взяла кружку и стала наливать жидкость в бутылку. Подошла к неподвижно сидящему на лавке человеку и протянула ему продукт своего труда. Человек зашевелился, я поняла, что это старушка, закутанная в темную шаль. Они совершили обмен денег на товар, и старушка ушла. Такой вот сельский бизнес!
Колдунья проводила посетительницу и сама куда-то вышла. Я посмотрела в окно еще немного, но она не появлялась.
– Ну и как тебе эта зарисовочка? – зашептал Володька. – Такая, пожалуй, любого со света сживет!
– Ничего подобного, – ответила я хладнокровно, – это просто стилизация под старинный обряд.
Мы посидели еще немного, потом решили понаблюдать вместе. Наверное, наши макушки забавно смотрелись в окне! В комнате было по-прежнему пусто и темно, даже угольки на блюде погасли, подернувшись пеплом. Внезапно я услышала сзади какое-то ворчание. Медленно, как во сне, я обернулась… Сзади меня стоял… волк! С его ощеренных клыков капала слюна, глаза фосфоресцировали в вечернем полумраке. Он смотрел на меня своими свирепыми плошками, которые словно говорили: «Я тебя съем, Красная Шапочка!»
– Мамочки! – только и смогла прошептать я, крикнуть сил не хватило. Я дернула ногой и сползла по стене. Уперевшись в бревна, я продолжала скрести ногами, пытаясь оттолкнуться от этого ночного кошмара.
Валерка почуял движение сбоку от себя и обернулся. Видно, зрелище его тоже впечатлило, но, в отличие от меня, сползать на пол он не стал, а поднялся во весь рост. В планы волка это, скорее всего, не входило, он зарычал еще сильнее и надвинулся.
– Получи! – завопил Валерка, опуская кулак на загривок зверя.
Что он делает! Только разозлит его! Но, вместо того чтобы кинуться на репортера, волк странно, по-человечески охнул и повалился на бок. Я несколько секунд недоуменно смотрела на него, потом заметила торчащие из-под шкуры голые ноги!
– Это она! – сказал Валерка, потирая ушибленную руку.
– Кто она? – тупо спросила я.
– Как это кто – ведьма, конечно! – возмутился Гурьев. – Ты что, до сих пор не поняла?
Значит, она нас пугала! Вот негодяйка! Интересно, Валерка ее не убил? Уж больно сильно приложился!
– Бери ее за ноги и потащили в дом! – скомандовал репортер.
Мы намочили тряпку и стали протирать ей лоб. Валерка похлопал женщину по щекам, но в чувство привести не смог. Ведьма выглядела молодо, на вид лет тридцать, не больше. Но если судить по записи в архиве, ей сейчас сорок семь лет.
Она застонала, потом приподнялась на своем меховом ложе и посмотрела на нас.
– Кто вы такие, что вам надо? – сказала она хрипло.
– Мы из Тарасова, искали вас и наконец нашли, – с вызовом произнесла я.
– А зачем надо было бить? Да еще так сильно? – она потерла ушибленный затылок.
