сильный. Они занялись этим в субботу, второго марта, в самый подходящий день. Потом Фрэнки сам покормил лошадей сеном, забравшись на сеновал и вилами сбрасывая вниз все еще золотистые стебли. Возвращаясь домой на ужин, Уолтер сказал:
– Ты сегодня хорошо поработал, Фрэнки. Теперь, когда Рагнар уехал, работы станет больше.
– Кому достанется их комната?
– Ничего не могу обещать.
– Джоуи всю ночь толкается, да еще и разговаривает во сне.
– Может, вам нужна кровать Рагнара и Ирмы. Тогда никто не будет тебя толкать.
– Но разговаривать-то он все равно будет.
– Посмотрим. Но маме нужна помощь. С ней всегда была либо Элоиза, либо Ирма.
– Кто ей будет помогать?
– Может, кузина Берта.
– Кто это?
– Берта Фогель, в девичестве Берта Хаас. Кузина из Небраски. Троюродная. Ее муж умер.
– От чего?
– От клещевой лихорадки.
– Он был фермер?
– Ну, ферму они потеряли, но, в общем-то, да, фермер.
– Если кузина Берта будет помогать маме, кто поможет тебе?
Уолтер остановился и положил руку на плечо Фрэнки.
– Ты, Фрэнки, – сказал он.
Почему-то он произнес это таким тоном, словно сообщал плохие новости. Он говорил так, будто ожидал, что Фрэнки скорчит гримасу и начнет возражать, – не потому, что Фрэнки не нравилась работа на ферме, а потому, что он вечно спорил по любому поводу. Фрэнки посмотрел на него, затем окинул взглядом поля за амбаром и сказал только:
– Можно мне новые сапоги?
Уолтер рассмеялся.
– Я их тебе закажу.
После того как посеяли овес, Фрэнк помог отцу перекопать мамин огород и посадить там всякие полезные вещи: горох, капусту, лук, картошку, морковь; потом помидоры, редис, бобы и кукурузу. Фрэнк не сомневался: папа считает, что ему не нравится работа, но это неправда. Все, включая самого Фрэнка, прекрасно знали, что он не в состоянии спокойно усидеть на месте, сколько ни призывай его угомониться, поэтому лучше нагружать его заданиями, пока ему самому в голову не пришла какая-нибудь очередная идея. Хочешь забраться на сеновал – что ж, забирайся дважды в день или чаще и сбрасывай вниз сено. Хочешь возиться с лошадьми? Что ж, научись запрягать Джейка и Эльзу и водить их по прямой по полю. Нравится копать ямы? Давай, копай ямы нужной глубины и клади туда что-нибудь. Любишь стрелять? Тогда пристрели кролика, и мама приготовит из него тушеное рагу, или застрели того койота, который норовит пробраться в курятник. Перед школой нечем заняться, поэтому сидишь за столом и колотишь ногами по перекладине стула? Встань на час раньше и помоги доить коров. Хочешь жареную курицу на ужин? Выйди, поймай курицу и сверни ей шею – когда-нибудь все равно придется научиться.
Приходилось нелегко, но папа оказался не таким молчаливым и угрюмым, как опасался Фрэнк. Теперь, когда он показывал Фрэнку, как и что делать, он проявлял терпение и хорошо объяснял, как все работает. Он показал Фрэнку, как вешать упряжь Джейка и Эльзы, и объяснил, что если ее повесить правильно, то в следующий раз она не будет путаться, когда Фрэнк станет надевать ее на лошадей, и останется только застегнуть ремни. Он показал, что если во время дойки потратить десять минут на то, чтобы надеть коровам на хвост мешки, которые сделала мама, то грязь не попадет ни в ведро с молоком, ни тебе в глаза или в рот. А потом, если сразу отнести ведро с молоком маме, то ни он, ни корова случайно не перевернут его. Если починить дыру в заборе, как только заметишь ее, то свиньи не убегут сквозь нее, пока ты ищешь инструменты, которые надо было отложить заранее. Фрэнк не назвал бы работу, которой от него теперь ожидали, «весельем», но это было веселее, чем ничего не делать, неважно где – в школе, или за столом, или за чтением Библии по вечерам. Ему же надо было чем-то заниматься, так? А еще папе нравилось объяснять ему, как все устроено на ферме, отчего ферма становилась идеей, а не просто местом. Почему папа сеял клевер вместе с кукурузой? Папа рассказал ему про урожай клевера и о том, что клевер не позволяет разрастаться сорнякам. Почему папа держал свиней вместе с коровами и лошадьми? Потому что свиньи копались в лошадином и коровьем навозе и питались обнаруженным в нем непереваренным зерном. Почему папа сажал на одном поле в один год овес, потом кукурузу, потом траву на сено? Потому что разные культуры брали из почвы разные вещества и привносили в нее тоже разное. Фрэнку нравилось слово, которое он использовал, – «севооборот».
Розанна была счастлива, что можно больше не волноваться насчет старшего сына. Вот если бы и с Джоуи так можно было, но для своих семи лет Джоуи был маловат и оставался все таким же нервным, хотя ныть стал гораздо меньше. Теперь он просто испуганно смотрел. Случись Уолтеру повысить голос или Розанне, обжегшись о горячую сковороду, вскрикнуть, Джоуи аж подскакивал на месте. У него была работа по дому, как и у любого мальчика с фермы, но для этого не требовалось ни силы, ни быстроты, лишь мягкость или осторожность, как, например, собирать яйца. По правде говоря, он и с маслобойкой управлялся довольно ловко и месил тесто для хлеба. Розанна не раз говорила ему:
– Что ж, Джоуи, ты хотя бы знаешь, откуда берется ужин. Некоторые считают, что он просто появляется на столе.
Когда кузина Берта ненадолго приехала «повидаться», Джоуи хорошо с ней обходился. Если она просила задернуть шторы, он задергивал шторы. Если вскоре после этого она просила открыть шторы, он открывал. Если она просила налить ей
