Соколов молча кивнул.
— А ты не слушай их. Я уверен в тебе, ты справишься. Если постоянно сидеть в теплом месте и держаться за квартиру, офицерскую карьеру не сделаешь. Для тебя Джетыгара должна стать хорошим трамплином. Пока молод и не обременен детьми, надо двигаться вперед. Командир полка не хотел тебя отдавать, думал забрать к себе в полк начальником физподготовки, но генерал есть генерал. Не подведи его, он очень на тебя надеется и переживает, что такого молодого лейтенанта назначил на такую роту. Завтра ты должен выехать в Джетыгару. Оружие и имущество взвода сдашь своему заместителю и старшине роты. Вопросы есть?
— Никак нет, товарищ майор.
Полагин поднялся из-за стола, подошел к нему и, крепко пожимая руку, произнес:
— Удачи тебе, лейтенант!
— Спасибо, товарищ майор.
После беседы с комбатом настроение немного поднялось. Сдав числящееся оружие и имущество взвода старшине и своему заместителю, он поехал домой. Настя обрадовалась его приходу. А он удивленно смотрел на новую мягкую мебель.
— Нравится? — улыбаясь, спросила она.
— Ничего, — ответил он.
— Ничего — это пустое слово, — обиделась Настя. — Я так старалась!
Он обнял ее, поцеловал в щеки.
— Садись, поговорить надо.
Они сели на диван. Алеша не знал, с чего начать. Настя видела, что он чем-то озабочен, что-то хочет сказать, но не решается.
— Что-то случилось? — с тревогой спросила она.
— Сегодня начальник войск предложил мне должность командира роты в Джетыгаре.
— А где находится Джетыгара?
— В Кустанайской области.
Некоторое время Настя, думая о чем-то, молча смотрела на него.
— А там есть пединститут?
— Нет.
— Когда надо ехать?
— Я уезжаю завтра.
— А я?
— Ты соберешь вещи, погрузишь в контейнер и приедешь.
— Одна не справлюсь.
— Тебе Карташов поможет. На эту тему я уже с ним разговаривал.
— Алеша, а нам квартиру там дадут?
— Конечно, дадут.
Она с тоской окинула взглядом свою уютную комнату. Алеша молча смотрел на нее, ждал отрицательной реакции, но та, вздохнув, произнесла:
— Чувствую, что это у нас была первая квартира, но не последняя.
Он обнял ее за плечи.
— Когда я стану генералом, будем жить в большом городе и в больших аппартаментах.
Утром Настя проводила Алексея до самого аэропорта. На маленьком самолете он должен был лететь в Кустанай. Когда объявили посадку, Настя обняла его за шею, тихо прошептала:
— Береги себя и не забывай, что я люблю тебя!
К вечеру самолет, в котором летел лейтенант Соколов, приземлился в Кустанайском аэропорту. В зале ожидания он поискал глазами военного, который должен был встретить его, но никто к нему не подошел. Алексей вышел на улицу, немного подождав, решил самостоятельно добраться в полк. Подошел к таксисту и попросил подвезти его. Таксист, окинув взглядом лейтенанта, заломил такую сумму, что Соколов поневоле усмехнулся.
— За такую сумму мне надо полмесяца служить.
Но таксист, не слушая его, отвернулся.
Соколов направился в здание аэропорта, решил дождаться утра. Сел на скамейку и, думая о Насте, незаметно для себя задремал. В полусне почувствовал, что кто-то к нему притронулся. Открыв глаза, увидел прапорщика.
— Товарищ лейтенант, — обратился прапорщик, — вы из Степногорска?
Соколов молча кивнул.
— Я прапорщик Зайнчуковский, старшина десятой роты, приехал за вами,
— А почему так поздно?
— Машина сломалась. Разрешите помогу.
— Сам донесу, — хмуро буркнул Соколов, поднял чемодан и последовал за прапорщиком.
Они приехали в расположение полка. Из командования там никого не оказалось. Надо было дожидаться утра. Утром приехал командир полка. Соколова вызвали к нему. Полковник Атангулов, придирчиво окинув взглядом атлетическую фигуру лейтенанта, остался доволен. Затем он кратко охарактеризовал положение дел в роте, которой придется командовать Соколову, дал характеристику офицерам и подробно рассказал о ЧП, которое произошло под Новый год. Потом объявил, что с ним поедет его заместитель подполковник Жуков, который поможет принять роту. После обеда, на «уазике», выехали из Кустаная. До Джетыгары доехали к вечеру. Прапорщик Зайнчуковский предложил переночевать в гостинице, а утром ехать в роту.
— Остался час езды, какой смысл оставаться в городе, — хмуро произнес подполковник.
— Товарищ подполковник, за час мы не доедем, можем и вообще не проехать. На дороге снежные заносы.
Подполковник, повернув голову, посмотрел на молодого водителя.
— Ткачев, пробьешься?
— Так точно, товарищ подполковник, — бодро ответил солдат.
— Раз «так точно», тогда жми. Остановишься, пеняй на себя.
Соколов молчал. Он был обескуражен, что рота стояла не в городе, а далеко за его пределами. Холод все сильнее пробивался сквозь шинель. Ноги, одетые в тонкие носки, окоченели. «Уазик», надрывисто гудя мотором, преодолевая снежные заносы, переваливаясь с бока на бок, медленно продвигался по заснеженной полевой дороге. Проехав километров десять, «уазик» залетел в сугроб. Сколько ни пытался водитель прорваться через сугроб, ничего не выходило, колеса все глубже уходили в снег.
— Стой! — не выдержал прапорщик. — Ты же сцепление порвешь! Надо дорогу почистить. Лопата есть?
— Никак нет.
— А почему нет? — поворачиваясь к водителю, хмуро спросил подполковник Жуков.
Солдат молчал.
— Идиот, я же тебя еще перед отъездом спросил, все ли взял. Вылезай и греби руками.
Солдат безропотно вышел, залез под машину и руками стал отбрасывать снег из-под колес. В машине было тихо. Соколов не выдержал, вышел, вслед за ним вышел и старшина. Дул пронизывающий до костей колючий морозный ветер. Соколов посмотрел на солдата. Тот, лежа на снегу, из-под машины голыми руками выбрасывал снег. Алексей опустился на корточки, заглянул под машину.
— Вылезай, мы ее толкнем.
Подполковник, укутавшись в полушубок, дремал. Соколов обратился к нему:
— Товарищ подполковник, помогите машину подтолкнуть.
— Ну и толкай, — не открывая глаз, недовольно буркнул тот.
Соколов, ни слова не творя, вместе с прапорщиком стал толкать машину, но у них ничего не получалось. Подполковник Жуков все-таки не выдержал, вышел из машины, заругался на водителя. С большим трудом «уазик» удалось вытолкнуть из сугроба. Они сели в машину.
— Товарищ подполковник, — обратился прапорщик, — давайте вернемся.
— Сколько осталось ехать?
— Еще тридцать.
Подполковник задумался.
— Нет, — резко произнес он, — только вперед.
— Замерзнем, — уныло подал голос прапорщик.
— В шубе и валенках не замерзнем.
— Да я не о себе.
Алексей догадался, что прапорщик имел в виду его. На душе немного потеплело. Жукову не хотелось возвращаться. Он спешил. Через два дня у него начинался отпуск, и он уже купил билеты на самолет: вместе с семьей он летел на отдых к родителям. Его задачей было представи ть нового командира роты офицерам и вернуться назад. «Если не поспешу с этим, — думал он, — то опоздаю на самолет».
А этого не хотелось. После недолгого колебания он посмотрел на водителя.
— Как ты думаешь, прорвемся?
— Так точно, товарищ подполковник.
— Ты один раз уже ответил «так точно», — хмуро произнес он. — Смотри, как бы тебе не было «так тошно». Если еще раз застрянешь, арестую. Понял?
— Так точно, товарищ подполковник.
— Ну, если так браво отвечаешь, поехали!
Проехав с километр, они вновь налетели на снежный завал. «Уазик», чуть не перевернувшись на бок, проскочил его.
— Идиот, — заорал подполковник. — Ты что, хочешь меня на тот свет отправить?
Но водитель, в душе разозленный на дорогу, не жалея машину, мчался по бездорожью. Глубокой ночью они подъехали к казарме. Выйдя из машины, Соколов чуть не упал. От мороза ноги задубели. Вход в казарму был завален сугробом до самой крыши. Только узкий проход соединял казарму с дорогой. Жуков хмуро посмотрел на прапорщика.
— Чтобы к утру снег очистил. Понял?
— Так точно, товарищ подполковник.
Они вошли в казарму. На посту дневального не было. В казарме стоял невыносимый холод. Подполковнику показалось, что на улице намного теплее, чем здесь. Он гневно посмотрел на прапорщика.
— Почему на посту нет дневального?
— Не могу знать, товарищ подполковник.
— Видно, из ЧП вы никакого вывода не сделали. Беспрепятственно сейчас можно всю роту, как баранов, вырезать и забрать оружие. Разыщи дежурного по роте. Хочу на этого идиота посмотреть.
Через несколько секунд появился сонный дежурный но роте, сержант с заспанным лицом. Подполковник, хмуро окидывая взглядом неряшливого сержанта, сквозь зубы процедил:
